человек снова что-то пробормотал, но повиновался. Я подумала, Ткачиха ошиблась, дав мне женское тело. Да, конечно, мы принимаем именно женский облик, когда являемся к детям своего Рода, но какая, в сущности, разница? Мужчине было бы намного легче выжить в смертных землях, особенно в Костряках. Кольд удивленно покосился на меня, потрогал воздух у самой спины Тиана.
– Что? – резко спросила я.
– Да не пойму я никак, – ответил он. – Вроде волосы длинные, руку мне щекочут, а не видно их.
Я подошла ближе и тоже потрогала. В памяти всплыла страшная картина: Тиан, отдавший себя Огню. Да, конечно, у того Воина, в которого он превратился, были длинные волосы. Я так обрадо… удивилась, увидев своего человека в корчме, до которой с таким трудом добрела, что и не подумала, что вижу его таким, каким он был раньше. Да, конечно. Огнь изменил его, а то, что мы видим, всего лишь иллюзия. И я догадываюсь, кто ее наложил. Небось тот же, кто обеспечил моего человека деньгами. Реи'Линэ или Ли'ко или оба вместе. Заботливые, чтоб им обоим в Хаос…
– Я ничего не чувствую, – соврала я. – Тебе не стоило столько пить за этот вечер.
Кольд кивнул, а я только сейчас обратила внимание, что он на вид совершенно трезвый. А ведь при мне целый кувшин вылакал. Может, и правда, это Тиан просто пить не умеет? Вон, Тарк тоже хмелел с первого глотка.
– Пошли, – сказал он и повел-потащил моего человека к лестнице. Сквозь неутихающее раздражение я почувствовала легкую благодарность.
– Куда?! – заорала я, когда Кольд собирался сгрузить свою ношу на кровать. – А я где спать буду?!
– С ним, значит, не хочешь? – усмехнулся наемник. Я его опять не поняла: что здесь смешного? – Куда тогда?
– На пол клади. Можешь даже бросить, – приказала я, в нетерпении притопывая.
Жуть как хотелось наконец рухнуть в постель и закрыть глаза.
– Сурово ты с ним, – покачал головой Кольд, осторожно укладывая Тиана в угол.
– А он со мной?! – взвилась я. – Напакостил, как последний козел, и смылся! Ты хоть знаешь, что мне по его милости пришлось делать?!
– Нет. Не знаю, – спокойно ответил Кольд, выпрямляясь и поворачиваясь ко мне. – Ты сама не захотела рассказывать. Что, так страшно?
– Так, – пробурчала я. – Извини. Спасибо за помощь.
– Да не за что, – засмеялся наемник. – Мы же теперь попутчики.
И вышел прежде, чем я успела выразить свое отношение к такому подозрительному спутнику. Он всерьез думает, что я с ним смирюсь из благодарности? Тиана споил, шутит непонятно, подмигивает… Гад!
В дверь осторожно постучался хозяин корчмы – принесли воду. Я подумала и попросила прислать ко мне какую-нибудь служанку, чтобы постирали мои вещи, если уж их обещают подготовить к утру. Хозяин рассыпался в заверениях и ушел.
Я переоделась в купленную на торжище в Вольграде сорочку – впрочем, все мои вещи были там куплены, – вручила подошедшей служанке грязные тряпки и пообещала бо-ольшие неприятности, если к рассвету они не будут у меня в комнате: чистые, зашитые, где порвались, и как следует отглаженные. Служанка кланялась, обещала все сделать и с огромным удивлением косилась на Тиана. Корчмарь, помнится, тоже косился. Они же не думают, что я буду делить кровать с перебравшим пива смертным, будь он хоть сто раз мой человек?
Я с трудом заставила себя помыться – слишком устала, но ходить грязной было еще неприятнее – и рухнула на постель. Тиан по-прежнему изображал из себя бревно, валяясь на полу. Может быть, я слишком жестоко с ним поступаю, но думать об этом сил не было. Я, кажется, уже двое суток на ногах. Быть человеком ужасно утомительно.
Тиан шевельнулся, прошептал 'Нара' и снова затих. Я почувствовала укол совести.
Может, позвать кого, пусть ему… ну не знаю, тюфяк принесут с кровати?
Нет, обойдется. Спать.
Когда я проснулась, за окном давно уже рассвело, а Тиана в комнате не было.
Вспомнилось первое утро в смертных землях, потом вчерашняя хижина. Стало страшно.
Куда он опять делся?! Нет. Нет, он не мог снова уйти! Он не мог меня бросить!
Нет.
Если Тиан опять сбежал, я его догоню, где бы он ни прятался, куда бы ни скрылся.
И убью сама. С особой жестокостью. Подлец, скотина!
За ночь трудолюбивые служанки выстирали и зашили все, что велено. Я переоделась и уж было собиралась спуститься на поиски Тиана, как он вошел сам. 'Вошел' – это мягко сказано. Ввалился – будет точнее! Вид у него был… Кажется, это называется 'похмелье'. Спрашивать 'где ты был' я сочла излишним.
Он с трудом остановил свой взгляд на мне. Скривился в жалкой попытке изобразить раскаяние, но тут же схватился за голову.
– Нара, – осторожно произнес он. Вид у Тиана был такой жалкий, что мне уже расхотелось его ругать. И так ему, бедолаге, плохо. Голова болит, мутит, да еще всю ночь на полу провел, небось все тело теперь ломит… – Прости меня.
– За что? – глупый вопрос, но ничего умнее придумать не сумела. Бедный он, бедный… надо было все- таки тюфячок попросить.
Тиану, кажется, стало еще хуже. Чем там люди лечат похмелье?
– Я… я напугал тебя там, у хижины. Я… я не хотел. Прости. – А глаза в пол.
На меня не смотрит. Вину чувствует? Или, наоборот, не хочет, чтобы я увидела: раскаяние его – напускное.
Не знаю, что на меня нашло. Хотя, нет, знаю. Перед моими глазами снова встала горящая хижина – и раненный крестьянин возле нее, и бледный от страха мальчишка, и маленькая девочка, которая так гордилась, что сегодня ее назвали Воином.
Я подскочила к своему человеку и со всех сил влепила ему пощечину. Тиан не сопротивлялся, не пытался уклониться. И получил по морде второй раз. Что-то странное у него с лицом. Я должна была уколоться о двухдневную щетину, а ощутила гладковыбритые щеки и краешек бороды. А, ну да. Иллюзия.
– Нара, – снова начал мой человек, но я не дала ему договорить.
– Значит, ты думаешь, что испугал меня, Тиан Берсерк? Ты думаешь, это причина для того, чтобы меня бросить, так?! Отвечай – так или нет?! – накинулась я.
– Ты не понимаешь, я ведь… я ведь мог причинить тебе вред! – с отчаянием.
– Ах, ты мог причинить мне вред! Ах, какой ты страшный Воин! Ты призвал Огнь, ты перепугал этих бедных крестьян, а потом… сказать тебе, что ты сделал потом?!
Ты сбежал! Смылся! Бросил меня, как последний трус! – Вчерашняя злость, оказывается, никуда не делась. А я-то думала, простила своего непутевого человека. Но нет, он мне за все ответит! Я ему все выскажу, будет знать!
– Но я… – попытался вставить слово Тиан, но я ему не дала.
– Ты знал, что один из крестьян ранен?! Он пошел за тобой, Тиан Берсерк, потому что ты взял с собой его сына! И ему нужна была помощь! Ты можешь это понять, ты, Воин?! Тебе когда-нибудь приходило в голову, что не все битвы заканчиваются поголовной смертью сражавшихся? Что бывают еще и раненые? Ты хотя бы представляешь себе, какого это – тащить на себе человека, который вдвое тебя тяжелее и истекает кровью?! Когда ты еле идешь и боишься одного – только бы он не потерял сознание! Потому что тогда он уже не сможет передвигать ноги! Ты понимаешь, какого это, когда у тебя всех помощников – перепуганный мальчишка и девчонка, которая еле тащит тяжеленный топор, потому что мужику он чем-то очень дорог?! Ты это понимаешь?!
– Нара, – беспомощно пробормотал мой человек и прислонился к стене, скрещивая руки на груди, запрокинув голову. Заходили желваки на его скулах. Быстро двигался под кожей кадык.
– Тебе не приходило в голову, да, Тиан Берсерк, что быть Воином – это нести ответственность! А не смываться, пока тебя не поколотили разозленные крестьяне!
