поросят, жбан с чемто пенящимся, новые сапоги и лазерный плеер. Генка зашёл бы в магазин уже из-за одного рисунка.
Впрочем, в магазине никого не было, только по экрану включённого компьютера бегала, переливаясь синим, красным и золотым, надпись: 'Буду в 15. 00 и ни секундой позже. ' Сам магазин был разделён на несколько секций. Та, где, повидимому, располагалось кафе, была заперта. Остальные выглядели бы вполне обычно, если б не три обстоятельства, подмеченные Генкой.
— На большинстве продуктов довольно разнообразного даже для большого города ассортимента не было ценников.
— Отсутствовали игровые диски, хотя аппаратура была.
— Шмоток имелось множество, но они все были не китайскотаиландские и даже не штатоевропейские, а… местные. Сделанные в селе. И тоже без ценников.
— Всё верно, — сказал Диман в ответ на явный молчаливый вопрос Генки. — Продукты почти все наши и бесплатные. Понимаешь, Клир… Генк… у нас тут всё довольно сложно. Платят меньше, и намного меньше, чем в большинстве «преуспевающих» хозяйств. Вот я знаю, что за полгода тут, за двести километров, в колхозе получили в среднем по 120 тысяч. У нас столько за год выходит по максимуму. Но у нас продукты почти все бесплатные. Для школы всё бесплатное. Барахло тоже бесплатное, а главное — не вредное для здоровья, как, например, кроссы китайские, от которых плоскостопие. И ещё много чего тоже бесплатно.
— А игры запрещены? — уточнил Генка прозорливо. Диман кивнул:
— Запрещены раз и навсегда. Хотя на компах все работать умеют, этому в школе учат… Но тебе — ты уж извини — тут платить придётся. Это только для жителей села.
— Неплохо, — признал Генка, ещё раз проходя вдоль прилавков. — Ну а если кто-то припрётся и начнёт набирать, набирать…
— Зачем? — искренне удивился Диман. — Всегда можно придти и взять, сколько надо… Ну чего, дальше куда?
— А в библиотеку, — Генка указал через окно на соседнее здание с большущими окнами, на котором была вывеска:
По сторонам от вывески шли росписи всё в том же национальном стиле, а над нею была надпись:
Внутри оказалось, что у библиотеки прозрачный потолок, а столы стояли буквально в зарослях зелени. На пяти столах стояли компьютеры, над ними на стене было написано:
Шкафы стояли вдоль стен, создавая ощущение какогото огромного рабочего кабинета. Книг было много, в центре журчал фонтан — какая-то абстракция. За стойкой немолодая, но красивая женщина негромко разговаривала с двумя молодыми парнями. Генка почем-то оробел и тихо сказал:
— Ладно, пойдём…
… В редакцию еженедельника 'Русский Лес' Диман отосветовал идти, сказав, что там опасно для жизни находиться — когда идёт работа, то в посторонних кидаются тяжёлыми предметами, а работа там идёт всегда. Если не над номером, то ещё над чемнибудь.
Генка спросил, с уважением косясь на вход:
— Слушай, вас же тут меньше тысячи. Зачем вам еженедельник?
— Ты что, знаешь, как здорово?! — возмутился Диман. — Его все выписывают, и пишут в него тоже все, и даже рассылают в разные места. Там же не только местные новости, там всего полно. Он цветной выходит, на десяти листах, тираж почти тысяча. Видишь, тут у нас в этом здании и телецентр, и радиоточка, и отделение связи, они вместе работают. Вот туда можно зайти. Там везде люди радушные и общительные. Только если предложат в сериале сниматься — не соглашайся, ты нам живым нужен.
— В сериале? — осторожно спросил Генка.
— Ну да, они же не только новости крутят и документалку или концерты там, они ещё и сериалы снимают, — пояснил Диман. — Сейчас тянут 'Жильцы лесные', про средние века и разную нечисть. Интересно, кстати, но людей не хватает, заняты люди, вот они и гребут любого новенького… Пойдём?
— Потом, — вздохнул Генка, хотя ему страшно хотелось зайти и посмотреть на такое чудо в селе. О чёмто подобном он несколько раз слышал по телевизору, и сейчас спросил:
— Диман, а почему про ваше село нигде сюжетов не было? Это же здорово… ну, всё то, что тут у вас есть…
— Потому и нету, — отрезал Диман. — Вон дом культуры, посмотришь?
— Пошли, — Генка немного удивился этой злости. — Э, погоди. А в кабинете у вашего начальника, там портреты — ну, Сталин, Лукашенко, Фидель, а ещё такой лохматый — это кто?
— Радован Караджич, — пояснил Диман, — лидер сербов Боснии.
Виктор Васильевич там воевал… Вон наш дом культуры.
Дом культуры был украшен лепниной и резьбой, напомнившей Генке резьбу русских церквей в учебнике истории. Около него на большой доске объявлений густо теснились разноцветные и разноформатные листки, стояла — точнее, сидела — скульптура играющего на гуслях бородатого старика, опоясанного мечом и высился на небольшом помосте столб, никаких ассоциаций не вызывавший.
— А это что? — удивился Генка. Диман пояснил:
— Позорный столб. Около него наказывают тех, кто в чёмто провинился. Только это бывает редко.
— В смысле — как наказывают? — не понял Генка, хотя уже начал догадываться. Диман совершенно обыденно просветил:
— Розгами.
— Вообщето это противозаконно, — пробормотал Генка.
— Противозаконно лишать людей свободы за ерунду типа пьяной драки, украденного мешка овса или взломанного ларька. Особенно если это подростки, которым никто в жизни не позаботился даже просто объяснить, что хорошо, а что плохо, — Диман вдруг усмехнулся: — Мне три года назад тоже досталось… Я три лампочки расколотил в фонарях около школы. Просто так, сдуру. Меткость проверял. Ну, меня и вылечили.
Переваривая сказанное, Генка подошёл к стенду. Среди объявлений висел и план работы Дома Культуры на год. Среди вполне обычных Дней Победы и Новых Годов Генка обнаружил Ивана Купалу, отмечающийся 8 сентября День Русской Крови и ещё несколько таких же оригинальных праздников. Напрягая память, он сообразил, что 8 сентября была Куликовская Битва — и пожалел, что клуб закрыт.
— Клуб у нас хороший, — заметил Диман, подходя. — Очень… А вон там больница. Настоящая, хоть и маленькая. Такого оборудования и в области нет. Правда, врачей всего двое и четыре медсестры, но спецы — во, — и он показал поднятый палец.
— А школе где? — заинтересовался Генка. — Вон там?
— Нет, это детский сад… Школа за ним и пониже. Пойдём?
— Не, ну его, — помотал головой Генка. — Я от своейто еле отмотался.
— Ну и зря, — обиделся Диман. — Мне прямо жалко, что я следующий год последний учусь. Там такие кружки, такие секции, а оборудование! Туристический, музыкальный, реконструкторский, кулинарный, стрелковый…
— Так это я там буду тренировать? — Генка потёр нос. — Тогда, наверное, пошли…
— Нет, это не там… — Диман как будто снова увял. — Тебя не совет нанял, а наш отряд… Будешь ещё чтонибудь смотреть?
— Да нет, наверно… за два месяца я насмотрюсь, — Генка прислушался. — А чего так тихо в детском саду? Народу мало?
— Около двухсот штук дошкольного соплячья, — ответил Диман. — Почти все тут родились. Просто сейчас они на реке. Ой, за ними глаз да глаз! — он зажмурился. — Обалдеть! Я как-то подменял одну воспиталку, мамину приятельницу — два часа едва продержался!.. Ладно, если ты всё посмотрел тут, то надо к ребятам, они ждут.
— Поехали, — кивнул Генка.
И каким-то чутьём понял, что главное начинается именно сейчас.
О Б И Т А Т Е Л И
В комнате было девять человек — восемь мальчишек и девчонка в возрасте от 14 до 16 примерно лет. Все были одеты в форму со знаками различия в виде восьмиконечных звёзды и трёхцветных шевронов, обуты в берцы и подпоясаны ремнями с ножами и мобильниками. Рассматривали они вошедшего следом за Диманом Генку спокойными и внимательными глазами.
Комната дома, стоявшего на окраине села в глубине запущенного сада, была обставлена, как смесь офиса (тут был и компьютер) и туристической вписки(1) (кучами лежало снаряжение). Диман, пройдя к столу, сел на пододвинутый стул и указал на Генку, стоявшего у дверей:
— Клир. Геннадий Тихонин, наш тренер по стрельбе. Клир, проходи, садись… Прошу представляться по старшинству.
— Меня он знает, — Мачо улыбнулся. В форме он казался скорей не тощим, а просто стройным и худощавым. — Я командир первого десятка и занимаюсь безопасностью отряда.
— Нико, — встал остролицый блондин с прищуренными синими глазами. — Десятник Николай Габышев, командир второго десятка агитационная работа. Мы в некотором роде тоже знакомы.
— А, — Генка кивнул, — это с тобой я в чате… Привет.
— Скачок, — рослый паренёк с обаятельной улыбкой поднял руку. — Десятник Денис Скачихин, командир третьего десятка, техническая часть и оружие.
— Обруч. Звеньевой Игорь Обручев, командир первого звена, медицинская часть, — представился мальчишка с тонким шрамом на шее.
— Серый. Звеньевой Сергей Колтышев, командир второго звена, — кивнул верхом оседлавший стул быстроглазый парнишка.
— Андрэ, — наклонил голову следующий мальчишка. Такой же загорелый, как и все, русый и сероглазый, как большинство, он был, в отличие от остальных, длинноволосым. — Звеньевой Олег Андриянов, командир третьего звена, культурное развитие и досуг.
