сверху поливает зазевавшегося майора Крома. Ибсон ползет в самую глубину колючей чащи. Он в форме солдата, надеется — его не удостоят вниманием…
Ночью вылезаю из кустов и иду на восток. В небе оживление: летят самолеты, низко носятся вертолеты. Полнолуние. Поэтому, заслышав шум лопастей, валюсь на землю.
Ближе к утру впереди вырисовывается силуэт старой нефтяной вышки, сарая. В окошке теплится огонек. Заглядываю. У допотопной печки сидит старик. Без стука вхожу. Старик не реагирует, продолжает помешивать варево в котелке. Сажусь на пол поближе к огню.
— Отвоевался, солдат?
— Есть курить?
— Не курю. Как вас там?
— Уничтожили роту…
— А ты как?
— …Радио слушаешь, старик?
— Справа, на полке.
Новости впечатляют. Маршал Хайдеггер реализовал грандиозную операцию «Цунами-4»: Канзас-Сити взят 1 Освободительной армией, генерал Мейрель погиб, Северная группа войск полковника Свита отступает в Канаду, 2 Освободительная армия осуществила глубокие прорывы на Денвер, Альбукерке, Эль-Пасо, генерал Ибсон исчез, Южная группа войск расчленена и дезорганизована, только армия генерала Левле обороняется на линии Хьюстон — Сан-Антонио — Остин.
— Присоединяйся, — старик пододвигает котелок.
Вытаскиваю ложку.
В этом же котелке старик заваривает травяной чай. Молча пьем. Пролетает вертолет.
— Не боишься? Могут пальнуть.
— На все Божья воля, — старик встает, идет в угол. — Снял бы ты форму, — возвращается с рабочим комбинезоном.
— Спасибо, — раздеваюсь, протягиваю старику винтовку и часы, — спрячешь до вечера?
При себе оставляю нож и револьвер. Засыпаю в углу, зарывшись в кучу тряпья. Снятся горящие машины и выскакивающие из них живые факелы…
Вечером старик кладет мне в сумку три банки мясных консервов.
— Винтовку и часы бери.
— Храни тебя, Бог, солдат, — старик поднимает руку.
— К черту! Я не верую.
— Это временно…
Ухожу в Хьюстон.
14
Четверо суток валяюсь у свалки неизвестного поселка. Давно ничего не ел. Ночь. Лицезрю пульсирующий Млечный путь. Готовлюсь умереть. Шорох. Со стороны поля скользят три тени. Останавливаются в десяти метрах, приглушенно рычат. Волки или собаки — все равно. Отползаю к дереву, из-за пояса вынимаю револьвер. Сил больше нет даже поднять оружие. Псы скалятся, медленно подбираются ближе, выжидают. Они тоже страшно голодны. Я отдыхаю. Псы совсем близко, решаются, прыгают. Двумя руками вскидываю револьвер и стреляю…
— Все в порядке, очнулся.
Лежу в кровати. Надо мной склоняется человек. Я его знаю, но сейчас не до этого.
— Поешь.
Выпиваю чашку горячего шоколада и забываюсь…
Через неделю окончательно прихожу в себя.
Мы сидим у камина и пьем кофе.
— Тебе пора уходить, лейтенант.
Согласно киваю.
— Я могу тебе помочь, — Марк допивает кофе, достает пакет, — здесь немного денег и документы. Теперь ты — Сэмюэль Рэдклифф, фермер из Теннесси, запомни городок Пьюласки. Твоя ферма разорена. Едешь к брату в Монтану.
— Спасибо, сержант.
— Я — лейтенант. Новая Интерармия в Канаде эвакуирует офицеров и сержантов Южной группы войск. Не хватает опытных кадров.
— Как в первую гражданскую негров спасали?
— Похоже.
— Кто там сейчас командует?
— Генерал Ибсон и полковник Миллер, — Сой склоняется над камином, перемешивает угли, — в Монтане доберешься до города Юрика. Там на вокзале сидит нищий. Пароль: «Я от Пита Маркса». Отзыв: «Сегодня выпадет снег».
Я улыбаюсь.
— Он переведет тебя в Канаду. Даст новые документы. Ты должен прибыть в Калгари в штаб Западной дивизии Интерармии.
— Согласен.
Снова пьем кофе и молчим. Я ничего не хочу рассказывать своему сержанту. Он — тоже.
— В 7 часов утра от автостанции пойдет автобус на Омаху, — Марк встает и уходит.
Остаюсь наедине с угасающим камином.
Ночлежка на вокзале Су-Сити в 100 км. севернее Омахи.
Не раздеваясь растягиваюсь на железной койке, закрываю глаза. На соседнюю кто-то садится и дотрагивается до моего плеча. Это Заяц:
— Рад тебя видеть, Андрей, — он вымученно улыбается, — у тебя есть еда?
— Сейчас, — вытаскиваю из-под головы сумку.
Он быстро съедает мои скромные запасы.
— Чудом спасся. Вот сейчас добираюсь в Канаду. Там, на границе — новые дивизии Интерармии. Пошли вместе, Андрей.
— Домой не хочешь, Леонид?
— Не знаю…
— В Канаду трудно пройти. С этой стороны тоже войска стоят.
— Проберемся.
Заяц выжидающе смотрит. Он похудел и стал еще выше. Одет в грязные лохмотья.
— Утром все решим.
— Ладно, — легко соглашается Леонид.
В ночлежку входит военный патруль, блокирует дверь, начинает проверять документы. Заяц опять садится на койку, шепчет:
— Давай прорвемся, у тебя есть оружие?
У меня остался только нож. Отворачиваюсь. Заяц замирает, уставившись на свои грязные руки. Подходит офицер:
— Ваша карточка?
Заяц не двигается. Офицер привычным движением срывает с его шеи солдатский медальон.
— На выход…
Патруль давно ушел. Свет погашен. Но я уже не хочу спать.
Ибсон за столом долго просматривает бумаги. Стоя жду.
— Значит выжил, Эндрю, — Фред не поднимает головы, — есть вакансия замкома учебного полка. Здесь под Монреалем. Будешь натаскивать новобранцев.
— Я уже навоевался. Поеду домой. Отпускаете, генерал?
— Хорошо, — он берет ручку, что-то пишет, — бюрократы тебя еще месяц промучают, — не глядя двигает на край стола новую регистрационную карточку, чек, — Это — в российское консульство. Это — зарплата за год, для скорости — снимешь с моего счета. Счастливого пути, Эндрю.
— Спасибо, генерал.
15
.
