производство, возникла огромная нехватка продуктов питания. Как самые неподготовленные к условиям кризиса, начали массово гибнуть сэвэдж, их города пришли в упадок, разрушились». «Чушь собачья», – опять уловила я злую мысль жителя подземелий.
В знак протеста он удалился в собственный угол, лёг на топчан и стал делать вид, будто спит.
Глубоко сидящие чёрные пристальные глаза Дик взирали на меня сурово и внимательно.
-«Кантри замкнулись в границах расы, из эгоизма и по религиозным соображениям прекратив контакты с другими. Занимались только собой и не интересовались судьбами прочих жителей Земли. И только таун-люди сохранили великодушие, истинно человеческий облик, хоть их и было немного. На перестройку экономики целого мира потребовалось непомерное количество ресурсов, но Правительство таунов не допустило гуманитарной катастрофы. Специально для сэвэдж, как наименее социально защищённых, началось массовое производство продуктов и товаров первой необходимости, их регулярная раздача. Теперь с каждым годом уровень жизни сэвэдж растёт, через систему выборов в органы власти они участвуют в управлении цивилизованным миром. Постепенно к новым природным условиям адаптируется и экосистема Земли. Скоро наступит день, когда человечество вновь сможет приступить к объединению, повысив уровень жизни для всех без исключения».
-Вот, примерно так выглядит официальная история, – подытожила я вслух. Дик кривовато улыбнулась:
-«Что-то эта сказочка мне напоминает… Давай теперь послушаем, какая история преподавалась в школах во времена деда».
Единственное, что портило внешность подруги – выстриженная клоками голова. В отличие от моей, на голове Диксон оставалась растительность, но вид её был весьма плачевным. Я дала себе слово, как только поправлюсь, подровнять ей причёску.
Старик, до нынешнего момента не допускавший мысли о возможности столь циничного перевирания истории Земли, уже несколько успокоился, и начал безмолвный рассказ.
-«В школе я немного успел узнать о мире, попал сюда совсем малолеткой. О земной истории мне рассказывал отец, уже в метро. Затем была целая жизнь, чтобы обдумать и систематизировать знания».
Небольшая пауза свидетельствовала об окончании вступления. А потом я услышала то, что не имело ничего общего с известной мне историей человечества.
-«Не было, конечно, никакого биологического разделения людей на городских, сельских и таун-жителей. Не было ни горилл, ни религиозных фанатиков, которых вы называете «кантри». Думаю, в таком виде, как их описывает официальная история, кантри нет и сейчас. Есть просто люди, которые кормят себя сами. До Кометы все люди Земли выглядели одинаково – примерно, как мы, отличались разве что цветом кожи. И обособлялся мир не по расам, а по регионам. Были богатые Америка и Европа, нищие Африка, Латинская Америка и Азия. Северяне жили богаче южан, и правительство использовало Юг, вывозя оттуда полезные ископаемые, дешёвую рабочую силу. Кроме того, было разделение в рамках каждой из территорий. Везде существовали богатые и бедные. Большинство людей любого континента имели средний и низкий достаток, а один-два процента купались в роскоши, живя в сотни и тысячи раз богаче».
Несомненно, старику лучше говорить без слов. Всё благопристойно, без этого раздражающего шамканья, из-за которого иной раз я вообще его не понимала…
-«В школе учили: бедные и богатые таковы из-за разницы в собственных способностях и характере, но отец считал – это результат неравенства изначальных возможностей. Я, например, родился в семье со средним уровнем достатка, и родители при всём желании не могли заплатить за моё обучение в университете. Большие деньги веками переходили по наследству, и никогда не попадали в руки таких, как мы». Диксон подумала:
-«Вот теперь можно предположить, откуда взялись тауны. После катастрофы те, у кого были деньги, построили для себя и своего окружения «новые миры», а остальных просто бросили на произвол судьбы – живите, как хотите, или умирайте». Дед продолжал.
-«Перед катастрофой мир Севера представлял собой толпу одуревших потребителей. Люди занимались, в основном, удовлетворением своих животных потребностей. Как нынешние гориллы. Основная масса северян сконцентрировалась в городах, где давно забыли о созидательном труде. Когда-то давно, в эпоху заводов и фабрик горожане строили новые машины, а перед катастрофой они только паразитировали друг на друге, живя мошенничеством и обманом».
Мне стало немного прохладно, правой рукой потянула очередную куртку из тех, что были испорчены временем. В качестве одежды они не годились, только на тряпки, или вот так, укрываться.
-«Богачи перенесли заводы в безлюдные пустыни – они уже не нуждались в рабочих, всё делали роботы, которым не нужно платить зарплату. А производили эти новые заводы, в основном товары для потребления. Когда не стало государств и армий, отпала нужда в огромном количестве оружия, и вся индустрия стала работать на развлекуху. Не стало у людей цели и смысла жизни, они погрузились в бесплодные наслаждения, сродни онанизму. Как если бы ребёнок, не научившийся ни говорить, ни ходить, стал целыми днями валяться в кровати, предаваясь обжорству».
Дик согласно кивала головой, нервно постукивая правым кулаком в собственную ладонь.
-«А потом – да… Потом упала комета… В первые два года почти все горожане вымерли или разбежались, вернувшись в деревни. В разрушающихся домах без света, тепла и воды остались бездельники, не желавшие пахать землю и сеять хлеб. И правительство, добиваясь беспрекословного подчинения, сделало из этих потомственных лентяев горилл. Полуживотных-зомби. Я много думал – если бы люди не оставили созидательный труд – спаслись бы они от катастрофы? Возможно. Создать полностью независимое от природных условий производство продуктов питания. Иметь где-нибудь в космосе мощное оружие, способное если не разрушить угрожающее столкновением небесное тело, то отклонить, увести его в сторону от Земли. Но для этого нужно было вкладывать деньги в науку, а не в спекуляции».
На закуску свою версию истории человечества рассказала Диксон.
Она была самой старшей из нас, застала «живьём» эти странные образования, о которых упомянул дед – так называемые «государства». Оказывается, образовывались они по территориальному принципу, включали в себя жителей всех местностей ареала – городов и сёл. Каждое государство имело своё собственное, поначалу независимое правительство, собственные спецслужбы и другие силовые структуры. Хотя при жизни Дик «государства» уже существовали по большей части формально, всё больше и больше склоняясь к упадку.
Мы узнали, что человечество однажды предприняло весьма смелый социальный эксперимент. Попыталось в одном из небогатых образований древнего Севера на практике реализовать принципиально иные общественно-экономические отношения. Общественную собственность! Никогда я не слышала и слова на подобную тему. Как, впрочем, и старик…
Это звучало, как бред – государство в качестве единого коллективного собственника. Как ни странно, эксперимент во многом оказался успешным. В условиях соревнования богатейшего государства традиционного типа со страной-новатором именно последняя продемонстрировала невиданные возможности, стремительный научно-технический взлёт. Полное отсутствие крупных собственников позволило государству в течение всего лишь нескольких десятилетий обеспечить качественный прорыв. Централизованное руководство и финансирование, плановая экономика позволили сконцентрировать ресурсы на выполнении стратегически важных программ, создать условия для совершения множества научных открытий, вывести человечество в Космос…
Я переспросила, как называлось это государство… В официальной истории вообще не упоминалось ни о каких «государствах», но может сохранилось хоть название? Увы, согласно моим знаниям, первый сателлит создан и успешно выведен на орбиту тауном Стейтс в 83 году до П.К.[21] Затем последовали первый астронавт Земли, лунная программа, развитие системы сателлитов на орбитах: всё тот же таун – полное наименование «Юнайтед Стейтс», и никакого «СССР» или, тем более, «России».
Но Диксон утверждала – первый человек, отправившийся в Космос, был из государства размером в одну шестую часть земной суши с этим странным шипящим названием!
Как я знала теперь, государства древности соперничали друг с другом, применяя всевозможные формы борьбы. В результате после череды успехов со страной-новатором случилась неприятность – её взорвали изнутри сторонники традиционной формы собственности, раздробили на множество изолированных таунов и вернули на прежний путь…
Многое в Дик теперь стало ясно. Её странная речь со множеством неупотребляемых слов – протоязык канувших в Лету предков. И привычка путать мужские-женские окончания, вероятно, тоже оттуда. Цивилизованные люди не подчёркивают в каждом слове различия полов, только одичавшие сэвэдж могут грешить подобным.
Проснулись мы рядом – Диксон, казалось, даже во сне следила, чтобы «оперированная» ненароком не улеглась на спину. А я, пользуясь такой возможностью, не балансировала на боку, а подкатывалась к соседке, опираясь на неё, как на подушку. Сутками пластаться на животе совершенно невозможно, от этого даже стала болеть грудь, а Дик не тяготили мои прикосновения, я чувствовала. Ощущая, что спасительница тоже не спит, подумала:
-«В прошлой жизни – сколько тебе было лет?»
-«Тридцать девять».
-«Как странно… мне тридцать два, а теперь выгляжу старше. А вот у тебя в девайсе много изображений девушек, но почти нет мужчин. Почему?» Небольшая пауза. Время на раздумье?
-«Нравится смотреть на красивых девушек». Это, похоже, честно… Откровенность за откровенность.
-«Мне тоже».
Вытекающий из сказанного следующий вопрос я изо всех сил старалась «не думать», закопать в глубине, не выпустить наружу. Но она всё-таки почувствовала, в глазах блеснул отблеск дрожащего на стене огонька…
-«Вот ты поправишься, тогда и вернёмся к теме. А теперь время осмотреть рану».
Диксон предпочла уйти от ответа, спрятать искренность в униформе медика.
Я отодвинула гору полуистлевшей одежды, служившей нам подушками и одеялами, послушно опустилась на живот. Как осточертела уже эта поза…
За спиной раздалось жужжание электромеханического источника света, лёгкие пальцы коснулись кожи вокруг разреза. Дуновение воздуха… Приятный холодок испаряющегося спирта успокоил воспалённую плоть. Руки Дик, такие сильные, могли быть волшебно ласковыми и нежными.
-«Кем ты была в своём мире, что делала там?»
Я повернулась набок, осторожно села, плечом привалилась к уходящей в потолок железной стойке стеллажа, и Диксон опустилась рядом.
-«Да, ты тогда угадала – служила в одной конторе, вроде спецслужбы, только военной».
