-«Мы дадим племени исцеляющую машину. Смерть станет редкой гостьей моухоков».
-«Это так просто?» – недоверчиво хмыкнула Игл.
-«Ясно, непросто. Всё зависит от уровня, на котором находится цивилизация».
«Жизнь так скоротечна», – сама себе подумала Кроу. «Кажется, я только вчера полюбила впервые. А теперь забываю, что это вообще такое».
-«Ну, неправда», – послышался чей-то мыслеголос. –«Я знаю, что ты меня помнишь». Кроу смутилась. Она и вправду помнила и любила Валчер.
Внезапно Диксон вошла в ментал и вернула этой паре утраченную яркость чувств. Без умысла, без цели, просто из сожаления, вместе с ними ощутив щемящую грусть утраты.
Ита мысленно объяснила Волчице, как заказать у диская автономную аптечку, и через пару минут Одинокая принесла в пещеру два небольших предмета овальной формы.
-«Один братьям, другой – сёстрам», – подумала торнианка. «Вы прямо сейчас можете испробовать их на ком-нибудь». Старшая Сестра обратилась ко всем:
-«Кто хочет испытать действие исцеляющей машины?» После небольшой паузы донёсся незнакомый голос.
-«Пожалуй я вызовусь первой, сестра Дракона». Спустя мгновение мы знали – это мать Игл.
-«Нам придётся отнести машину к сестре Рэйвэн», – объяснила Старшая. –«В последнее время маме тяжело ходить».
Я вызвалась пойти с нею вниз – не стоило беспокоить пожилую женщину явлением целой делегации. Увидев Рэйвэн, постаралась сдержать мысли – годы превратили её в живую мумию. Распухшие суставы едва шевелились, мучая постоянной болью, о зубах сестра давно позабыла. А вот мысли её оставались удивительно ясными.
Женщина коснулась аппарата непослушными пальцами, ощутила внутри непонятную силу, в душе затеплилась надежда. Выцветшие глаза подслеповато щурились на меня:
-«Что нужно делать?»
-«Ничего, просто подержите на нём руки, пока не скажет, что лечение началось. Тогда контакт можно будет прервать».
-«Выздоровление наступит не сегодня», – рассказывала Ита всем моухокам. –«Ведь это не магия, а медицина. Ваш организм, сестра Рэйвэн, долгие годы испытывал нарастающий дефицит необходимых веществ и столько же времени подвергался отравлению накапливающимися шлаками. Поэтому понадобится не меньше года, чтобы вы снова ощутили себя полной сил. Однако, если вы будете внимательно всматриваться внутрь себя – увидите, как постоянно происходят позитивные изменения».
По мере того, как мысли торнианки проникали в сознание моухоков, росло число тех, кто верил в целебную силу машины. Эмоции надежды, радости, волнения – нарастали с каждой секундой, постепенно охватывая обе части племени. Старики и те, кто ещё только начинали ощущать неумолимо наступающие болезни, боялись поверить, что исцеление от старости возможно, но желали этого больше всего на свете.
-«Вскоре вы почувствуете необычайно сильный голод», – продолжала Ита. –«Зубы тоже вырастут не сразу, этот процесс займёт несколько месяцев, поэтому пищу пока придётся специально готовить, измельчать. Есть нужно всё, что потребует организм, даже если вам покажется, что это вещество несъедобно: песок, например, известняк, костная мука…»
-Лечение началось! – мелодично пропела аптечка на языке стрейнджеров.
-«Запомните эти слова. Они означают, что физический контакт больного и исцеляющей машины можно безболезненно прервать. В повторных прикосновениях необходимости нет. Если вам потребуется излечить множество людей друг за другом, учтите – машинам нужен отдых для восстановления целительной способности. О необходимости такого отдыха аппарат известит двухтональным звуковым сигналом».
Все пояснения Иты сопровождались мыслекартинами, моухоки имели возможность принять информацию к сведению и запомнить её, в том числе и звуковой сигнал неработоспособности.
-«В этом случае машину нужно положить на неживую поверхность – камень, другую почву – с тем, чтобы она могла поглотить инертную массу для восстановления способности лечить».
Сестра Рэйвэн, внимательно вглядывавшаяся в собственное физическое тело, наконец, заметила первые признаки изменений. Казалось, вместе с кровью во все органы и системы начала поступать жизнь, сосуды очищались от многолетних наслоений и закупорок, их стенки восстанавливали былую упругость. Нежизнеспособные клетки и разного рода шлаки использовались наноботами как атомарный строительный материал для новой молодой ткани.
Захотелось вдохнуть полной грудью, Рэйвэн сделала это и даже не вспомнила об обязательном приступе удушающего кашля. Впервые за последние десятилетия она чувствовала приятное головокружение – в организме полным ходом пошли процессы роста. Суставы словно чесались изнутри, это было неприятно, но сознание того, что она сможет самостоятельно ходить, разжигало крохотный огонёк надежды. Ради будущего сестра готова терпеть что угодно!
У братьев-моухоков шёл аналогичный эксперимент. Пожилого человека, сохранившего горячее желание жить, наделили колонией невидимых саморазмножающихся целителей, и наблюдали, как активизируется работа его головного мозга, вегетативной нервной системы, как восстанавливаются и гармонизируются биохимические процессы в организме.
Все индейцы, как один, черноволосы и смуглокожи, с характерными скуластыми лицами. Когда я была совсем маленькой, через посёлок проходили двое бродяг. По крайней мере один из них, удививший детвору смуглой красно-коричневой кожей и чёрными, как смоль, блестящими волосами, был индейцем – это объяснили взрослые. Ита перешла к сути дела.
-«Для тех, кто хочет странствовать во Вселенной, мы поставим порталы. Это что-то вроде невидимых ворот – сёстры Кроу, Эл и Баззард испытали, как они работают. Порталы будут пропускать желающих старше четырнадцати лет в любое время суток».
Диксон не требовала окончательного ответа, решив, что моухокам нужно дать время на размышление. Собственно, ответ прекрасно читался в ментале: вечная молодость для каждого – достаточная цена за разрешение уйти тем, кто этого хочет.
Волчица вызвала свой дискай, торнианка пригласила желающих взглянуть, как живут стрейнджеры на орбитальной станции. Добровольцев вызвалось много, сотни полторы, в основном, молодёжь. Старшие выбрали Фальк и Джега, ведь юная сестра Тигра была одной из первых, с кем заговорили пришельцы.
Плейт Одинокой принял на борт всех, хотя в единственном помещении кораблика стало довольно тесно. Джегу и Фальк вместе с остальными пришлось пройти дезинфекцию, после чего молодая пара отправилась в свой первый космический полёт. А какой это по счёту полёт для меня? Сбилась уже. Стрейнджеры летают, как земляне ходят по дорогам, не фиксируя на процессе особого внимания.
Фиолетово-синее небо верхних слоёв атмосферы, а там, выше – бескрайнее море звёзд. Красота, к которой невозможно привыкнуть! Даже Ита, не говоря обо всех нас, любовалась слепящее-ярким солнцем, появившимся из-за краешка голубого шара планеты. Моё сердце взволнованно отбивало учащённый ритм, а Фальк с Джегом тем более переполнялись восхищёнными эмоциями.
Где-то внизу, в тысячах километров, живёт своей прежней патриархальной жизнью посёлок, живут мама и брат, знать не знающие ни о каких стрейнджерах, ни о каком Космосе. Интересно, сколько процентов населения Земли знают правду о том, что на самом деле вообще происходит? Что представляет собой настоящая история человечества, откуда взялись на этой планете люди? Последнее неведомо даже летящим среди звёзд…
Я ощутила, как Волчица передала моухокам информационный пакет и улыбнулась. Вспомнила, свой испуг, когда впервые в голове неизвестно откуда возникла чёртова прорва новых знаний.
Какими беззаботными казались Джег и Фалькон всего лишь несколько минут назад! Вспомнилась одна из древних легенд, согласно которой при рождении человека ангел заставляет его забыть все предыдущие воплощения, чтобы начать с чистого листа. Осмысление больших объёмов информации, наверное, похоже на тот процесс, только с обратным знаком. После каждого общения с брейном я чувствовала себя повзрослевшей и поняла – сейчас мои одногодки испытали нечто подобное.
Но знания – как наркотик, единожды вкусив, навеки попадаешь в зависимость. Теперь я снисходительно смотрела на себя-вчерашнюю и ни за что не согласилась бы вернуться к прежней наивной безалаберности.
Фальк как-то странно посмотрела – сознания наши на долю секунды соприкоснулись, от девушки пришёл сложный посыл взаимоувязанных эмоций, в которых, пожалуй, не разобралась бы и она сама. Ель мысленно улыбнулась:
-«Если хочешь, расскажу, что она почувствовала», – приватно передала Ведунья.
Я вдруг поняла: щёки-уши предательски краснеют, и окончательно смутилась. Ведь сейчас я похожа на симпатичного парня!
Хорошо, что Джегью всецело поглощён интерьером причального отсека Мэйт – кажется, ничего не заметил.
Одинокая давала моухокам знания, способные помочь племени в земной жизни: географию, геологию и климатологию района, где они обитали. А Фалькон вдруг осведомилась – нельзя ли узнать, как устроена орбитальная станция, или хотя бы дискай?
В скуластом лице девушки почудилось что-то знакомое – глаза загорелись жаждой знания! Джессика понимающе улыбнулась:
-«Можно, но только после того, как пройдёшь портал».
-«А что-нибудь о звёздах – сейчас можно?» Джег остолбенело вытаращился на подругу.
-«Ты разве не хочешь странствовать во Вселенной?» – в ответ удивилась она. Парень посмотрел в сторону.
-«Как-то не думал об этом. Мне и на Земле нравится, особенно теперь, когда «тарелки» не будут больше стрелять в людей… Там наш дом, Фальк», – умоляюще передал Джегью, представляя одетые в снежные шапки высокие горы, поросшие густыми лесами равнины, росистые заливные луга знакомого и родного, наполненного жизнью мира. Но в голове любимой не было больше дум о земной жизни.
-«Наверное, я вернусь назад прямо сейчас», – сверкнул глазами юноша.
-«Как тебя понимать?» – Фалькон воззрилась на него, словно увидала впервые. –«Тебе безразличен весь этот таинственный, непостижимо огромный Космос?!»
Она повела рукою вокруг и засмотрелась на открывшуюся по нейрокоманде Диксон панораму звёздного неба – в левом верхнем углу висела огромная серокаменная Луна. Если присмотреться, даже в таком масштабе на поверхности спутника можно разглядеть зародыш нового корабля, не по дням, а по часам прирастающий секциями.
Фальк каким-то образом умудрялась выглядеть элегантно. Даже в выгоревшей линялой куртке с бахромой по швам и таких же штанах неопределённого цвета.
Она пожала плечами, не обнаружив в душе избранника чувств, созвучных её собственным. После небольшой паузы твёрдо подумала:
