взглянула на переговорную и, прихватив несколько папок, устремилась туда.
Несколько позже подошла секретарь и вручила бумажный пакет. Ура! Дождалась! Акт! Бегло проверив сумму начисленных штрафов, Вика, удовлетворенно хмыкнула. Подошла к столу у окна:
– Нина Константиновна! По проверке все прислали! Штраф минимальный, – она, не сдерживая радости, подпрыгивала.
– Ничего про те суммы, за которые Вы бились?
– Не – а!
– Ну, что ж, поздравляю, – благожелательным тоном, скосив при этом глаза в сторону, поздравила начальница свою подчиненную. Добавила:
– Подготовьте расчет – сколько составляла возможная сумма штрафов, сколько по акту, какие суммы сэкономлены и за что. Всю кухню. И срочно!
– Хорошо!
Через несколько часов на столе зазвонил телефон. Нина Константиновна приглашала ее в кабинет хозяина и просила захватить готовые расчеты. Голос Строгой стал холодным, строгим, под стать фамилии. Внутри у Вики что-то тревожно екнуло, радость сменилась смутным ощущением неприятного сюрприза. Странно! Изумившись своим чувствам, проследовала в конец коридора. Зайдя в просторный, солидный кабинет шефа, наполненный дорогими ароматами кожи и хорошего кофе, девушка увидела сидящего за переговорным столом слева от нее Зингермана. В отдалении спиной стоял Ворон. Сзади раздались быстрые шаги, – ее почти бегом догонял грузный Мухин.
– Ну, что ж, присаживайтесь! – поздоровавшись, уверенно показав на ряд стульев у стола, сказал Вадим. Все переглядывались, понимая, что предстоит неприятный для всех присутствующих детальный разбор окончившийся проверки. «Даже посадил нас, как подобает случаю, – по разные стороны», – пронеслась у Виктории мысль. Она задалась тревожащим душу вопросом: «Что он задумал?» Попытка по лицу разгадать его планы не удалась. К переговорному столу спокойным чеканным шагом подошел Ворон, бодро отодвинул стул и сел во главе, озорно поглядывая на подчиненных. Вика догадалась, что Вадим, как ребенок радуется сейчас, потирает мысленно руки и действительная причина этого – совсем не результаты проверки, а адреналин от организованной им предстоящей схватки между Геннадием Иосифовичем и его протеже – в ее лице. Взглянула на аудитора – тот, бледный, с играющими на щеках желваками, в упор уставился на нее. Вике стало не по себе. Она опустила тяжелый взгляд в пол. Не зря предвидела неладное!
– Ну, – начал «император», – я так понимаю, что мы все собрались, чтобы обсудить акт налоговой, полученный сегодня. А также услышать мнения присутствующих, – он говорил быстро и себе под нос. Затем поднялся со стула и направился в другой конец кабинета, незримо ударив в гонг и освободив ринг для бойцов.
Мухин набрался смелости и начал. Внушительным басом, по обыкновению растягивая слова, зачитал решение налоговой. Назвал сумму, причитающуюся к уплате. Затем заметил, что если бы не сверхурочная работа его подчиненных, то эта сумма была бы значительно больше и виной тому – Зингреман. Аудиторскую проверку заказали специально, чтобы быть спокойными, что проблем не будет ни с налоговой, ни с партнерами, – они и так заплатили за покупку этой фирмы кучу денег. При этом Мухин не забыл упомянуть и о той сумме, которая неожиданно выплыла перед Викиным устройством на работу, несмотря на заверения аудитора в том, что все в порядке.
Выслушав полную негодования тираду директора, Геннадий Иосифович нервно потянулся за аудиторским заключением, страницы зашелестели. Громким волнующимся голосом были зачитаны найденные ранее ошибки и рекомендации. Последовали объяснения, что все дело в том, что вышеуказанные ошибки исправлялись не тогда, когда было получено заключение, а тогда, когда «жареный петух в одно место клюнул», а именно в ходе налоговой проверки. «Если делать все вовремя, – уже спокойнее добавил он, многозначительно взглянув на Колесникову, – то вашим сотрудникам не было бы необходимости сидеть и доделывать все по ночам».
– Это не так! – запальчиво ответила Вика, задетая за живое. – Мы весь ваш акт несколько раз проработали, все исправили тогда же. Затем для весомости вставила, – Нина Константиновна тоже смотрела и все исправления проверяла. Она не заметила, как неприятно дернулась от ее слов начальница, явно не желающая участвовать в перепалке.
Выждав паузу, девушка добавила:
– Налоговая, кстати, к тому, что вы написали в отчете, вообще не придиралась, – она дословно повторила слова, сказанные незадолго до этого своей начальницей. – Нам выставили претензии совсем по другим вопросам и по абсолютно другим суммам, значительно превышающим те, которые указаны в вашем акте. С этими словами Вика взяла свой отчет и по порядку перечислила все, что не попало благодаря ее стараниям в акт налоговой проверки. Потом заметила, что по самым крупным суммам она еще полгода назад подходила к аудитору, сомневаясь в правильности их отнесения, и что по Зингерман посоветовал оставить ей все как есть.
– Эти суммы могли и не привлечь внимание налоговой. А если и привлекли-то ошибку надо сначала доказать, и доказывать свою правоту будете не вы, а проверяющие.
– Ага! – возразила она, – сначала оштрафуют, кучу денег с нашего счета снимут, а потом это мы будем бегать и доказывать, что не верблюды.
– Исправление этой суммы я имел ввиду, когда написал, что нет нормального учета в договоре о совместной деятельности, – металлическим тоном парировал аудитор.
От неожиданности и непонимания какое в принципе отношение имеют озвученные суммы к договору совместной деятельности, указанному в акте, Колесникова замолчала. Она непроизвольно взглянула на якобы равнодушно слушающего их перепалку Вадима. Неожиданно всплыла мысль о том, что она, словно кукла в кукольном театре, играет заранее подготовленную для нее роль. Он – кукловод. Но возмущение от качества предварительной аудиторской проверки, вынудившее ее работать и днем и ночью не покладая рук при отсутствии чей-либо помощи и ответственности, сознание собственной правоты и желание получить заслуженную награду – все это заглушило в голове смутную мысль о том, что плохой мир – это мудрее, чем хорошая война. И что Вадим, зная ее горячность, в настоящий момент просто использует. Но для чего?
Вдруг сознание подсказало, что даже номер договора, про который они говорят, не совпадает с тем договором, по сумме которого были разногласия с инспекцией. Открыв рот, девушка уже хотела было указать на этот факт, но не вышло.
Вмешалась молчавшая до этого Нина Константиновна. Мягко, извинительно – уговаривающим тоном начальница заметила:
– Я бы не стала говорить, что проверки Геннадия Иосифовича так плохи. У нас на заводе первые проверки также он проводил, только помощники у него тогда приезжали другие, – она назвала фамилии. В акте нам написали много замечаний, который потом помогли очень удачно пройти налоговую проверку. А эту проверку, я знаю, проводила другая девочка, совсем молоденькая.
Поймав нужную ему нить, Ворон подался вперед и присел рядом с Мухиным.
– Проще говоря, – будничным, вопросительно – утвердительным тоном, произнес он. – На стройку нам дали плохого аудитора, а на завод по производству оборудования – хорошего? И Ваше заключение мы читали невнимательно?
Он взглянул на Зингермана и добавил, полушутя – полусерьезно:
– Это что это вы одну фирму цените, а другую нет? Кстати, – он обратился к Строгой, – сколько мы заплатили ему за эту проверку? Может, денег мало?
Нина Константиновна суетливо стала перебирать цифры.
– Шестьдесят, – тихо сказала Вика, мрачнея все больше. Разговор ушел в сторону и она не в силах что- то изменить. Строгая дипломатично поддержала не ее – аудитора. Вадим готов заплатить, лишь бы уладить конфликт. А она, вместо ожидаемой похвалы, получила нагоняй за несвоевременно исправленные ошибки и спасибо ей вряд ли кто-то скажет.
Взглянув на застывшую, помертвевшую Вику, Мухин решительно воскликнул:
– Денег ему мало! Я думаю, человек или качественно делает свою работу или пусть не делает ее вообще! Мне в период проверки самому пришлось звонить, искать людей, которые нам могли бы помочь переделать документы и в аудиторском заключении ничего такого не было. Сам видел! Я считаю, если бы ни
