побледнел и в недоумении уставился на Фокси.
— В… в… каком это смысле? — заикаясь, спросил он Фокси.
— В том самом, — прорычал Фокси и ткнул пальцем в белый пузырек, исписанный зелеными надписями. — Вы отлично понимаете, о чем я говорю…
Ван Хольман окончательно стушевался, что, по мнению Фокси, было полным признанием вины.
— Ну, Капнер, я жду ответа… — Фокси угрожающе надвинулся на ван Хольмана.
— Я… я… да что я сделал-то? — окончательно смутился режиссер.
Фокси хотел было выложить ван Хольману, что тот только что засыпал яд или снотворное в одну из чашек, но в гостиную вернулась Агнесс с сандвичами в руках. Увидев негодующего Фокси и растерянного ван Хольмана, она сразу поняла, что между ними произошла ссора. Ее подозрение тут же упало на Фокси, потому что его угрожающая поза говорила сама за себя.
— В чем дело, Фокси? — удивленно воззрилась на него Агнесс. — У тебя какие-то проблемы? Так изволь решать их со мной, а не с Капнером. Что случилось, Кап?
Ван Хольман растерянно развел руками и покосился на Фокси. Фокси осталось только восхищаться талантом режиссера, блестяще выступившего в роли актера.
— Н…не знаю, Агнесс… — Ван Хольман все еще продолжал театрально заикаться.
Это его Лидия научила, хмыкнул про себя Фокси. — Теперь посмотрим, как ты будешь выкручиваться, Хичкок недоделанный…
— По-моему, твой муж на меня сердит. Честно говоря, не понимаю, за что.
Рука ван Хольмана, та, которая сжимала злосчастный пузырек, скользнула по складкам свитера и спустилась к карману брюк. Фокси, заметив это, подскочил к режиссеру и вырвал пузырек у него из рук.
— Это что? — Потряс он пузырьком перед Агнесс. — Зачем Капнер добавил это в кофе?!
Агнесс покосилась на мужа с недоумением.
— А в чем проблема? Разве заменитель сахара запрещен законом?
Заменитель сахара! Он пригляделся к беленькому пузырьку… Если бы Фокси умел краснеть, то немедленно покраснел бы. Но вместо этого ему пришлось спасать положение, да так, чтобы не вызвать подозрений.
— Простите, Капнер, — извинился он перед ван Хольманом, открывшим было рот, чтобы вставить реплику. — Я было подумал… мне даже говорить неловко… Я подумал, что это — наркотики.
Ван Хольман и Агнесс смеялись так долго, что Фокси начал терять терпение.
— Наркотики в кофе? — со слезами, выступившими на глазах, полюбопытствовал режиссер. — Да вы большой оригинал, Фокси. Даже я могу у вас поучиться…
Если бы ты знал, насколько я оригинальный, то не ржал бы, как кастрированный жеребец, ругнулся про себя Фокси, которого взбесило, что Агнесс смеется над ним вместе с ван Хольманом. Конечно, они имеют на это право — Фокси действительно свалял дурака, — но пора бы уже и успокоиться…
— Какой ты наивный, — сказала Агнесс тем же вечером, когда они ложились спать. — И как тебе только пришло в голову, что Капнер добавляет наркотики в кофе? Ты слишком плохого мнения о режиссерах ужастиков… Они, конечно, странные люди, но не до такой же степени… Ну сам подумай, зачем ему это?
А зачем Капнеру третий муж женщины, в которую он влюблен? — хотел было спросить Фокси, но передумал.
И, между прочим, ему еще никто не доказал, что в этом пузырьке были гранулы заменителя сахара. Потому что к своему кофе ван Хольман так и не притронулся, объяснив это тем, что после такого «культурного шока» готов пить только вино…
11
Видела Агнесс в Юджин Бигль соперницу или не видела, на свадьбу она оделась так роскошно, как будто вознамерилась увести жениха из-под венца. Самым забавным было то, что Фокси знал, для кого такие старания. Разумеется, для него. Это и удивляло Фокси, и радовало одновременно. Наконец-то он добился от Агнесс хоть какого-то проявления чувств, пускай это была и ревность. Фокси даже немного злорадствовал по этому поводу — не все же ему ревновать Агнесс к ван Хольману, который еще целую неделю вспоминал тот идиотский случай с «отравленным кофе».
После беседы с библиотекарем Илайей Фокси окончательно приуныл. Концы не сходились с концами… Да какие там концы! У этой истории даже начала- то не было. Как и почему пропали мужья Агнесс, до сих пор оставалось загадкой. Да, у Фокси были подозрения, но, увы, все они были притянуты за уши. Фактов не было. Ему нечем было себя успокоить и совершенно нечего было сказать Луизе Малькольм, которая напряженно ждала новостей и уже несколько раз звонила Фокси с предложением встретиться.
А запертая комната… Она по-прежнему не давала Фокси покоя. Он чувствовал, что в ней — разгадка таинственной причины, из-за которой Агнесс Корнуэлл так настойчиво скрывает свое прошлое. Фокси сознавал, что напрасно дал обещание Агнесс никогда не пытаться открыть комнату, потому что знал: случись подходящий момент, он непременно сделает все, чтобы в нее проникнуть. Но этот момент никак не случался. Фокси постоянно мешал или Терри, слонявшийся по квартире, как привидение, или Полли, которой не терпелось вытереть пыль именно на том этаже, где находилась злосчастная комната…
— Фокси, ты проехал дом Биглей, — сообщила Агнесс, всматриваясь в бледное и сосредоточенное лицо мужа. — О чем ты только думаешь всю дорогу?
Отругав себя за невнимательность, Фокси развернул машину и поехал в обратную сторону.
— У тебя все в порядке? — озабоченно поинтересовалась Агнесс. — Неприятности в «Дувервилль уик»? — предположила она.
— Надо же? Ты спрашиваешь меня о работе, — криво усмехнулся Фокси. — Впервые за все время, что мы женаты.
— Фокси, не драматизируй. Мы женаты без году неделя, — улыбнулась Агнесс и дотронулась рукой до его щеки. — Я не спрашиваю, потому что не уверена, что ты хочешь рассказывать… У тебя ведь тоже есть право на свои секреты…
— Право на секреты… — звучит неплохо, гадская плесень… — Фокси засмеялся, но его смех прозвучал натянуто. — Слушай, Агнесс, а тебе не приходило в голову, что их слишком много?
— Кого?
— Не прикидывайся дурочкой, секретов, конечно… Ты не думала, что мы настолько мало знаем друг о друге, что когда-нибудь нам придется знакомиться заново?
— Ты меня пугаешь, Фокси… — растерянно пробормотала Агнесс. — Я считаю, что каждый имеет право на свое, личное, куда другому лезть не стоит… Разве это неправильно? По-моему, многие пары расходятся именно из-за того, что суют нос в дела друг друга… Я ведь права, я знаю…
— Ты, как всегда, права, Агнесс. — Фокси резко тряхнул щекой, чтобы сбросить с нее руку, которая продолжала его поглаживать. — Ты всегда права. Ты лучше меня знаешь, как жить, как любить, как создавать семью. Ты все это знаешь, и тебе не нужны ни помощь, ни советы. Даже от близкого человека. Только мне не дает покоя один вопрос: зачем ты за меня вышла? Зачем жить вместе, если столько секретов друг от друга? Столько недомолвок?
Фокси ожидал, что Агнесс скажет ему в ответ что-нибудь холодное или обидное, но он ошибся. Ее рассеянный взгляд блуждал по его лицу, словно не зная, за что ему зацепиться.
— Фокси, прошу тебя, не торопи меня… — пробормотала Агнесс, и ему показалось, что она вот-вот заплачет. — Я и так всегда спешу… Мне казалось, жизнь такая короткая, и в ней нужно успеть все… Хоть ты и говоришь, что я «всегда права», сейчас мне кажется, что я много ошибалась… Поэтому не торопи меня, не подгоняй, прошу…
Фокси понял далеко не все из тех путаных фраз, что Агнесс, едва сдерживая слезы, пыталась ему сказать. Он ни разу еще не видел ее плачущей, и сейчас ему стало жаль эту женщину, вечно прячущую боль внутри себя. Как тяжелобольные скрывают правду о своей болезни, так и Агнесс Корнуэлл скрывала правду о своем прошлом. Неожиданно Фокси пришло в голову, что она может знать убийцу своих бывших мужей и сознательно покрывает его, потому что он — или она — близкий ей человек…
Сейчас ему не хотелось думать о деле, отрабатывать очередную версию. Фокси хотел только одного: утешить Агнесс, приласкать ее, обнять ее, такую слабую, маленькую и беззащитную… Ту Агнесс, которую он видел так редко и которая так нуждалась в его заботе.
Он свернул к обочине, остановил машину, а потом повернулся к Агнесс и обнял ее. Она посмотрела на него глазами, блестящими и влажными, как две ягоды, вымокшие от росы. Фокси склонился к ее лицу, вдохнул сладкий аромат ее волос и нежно коснулся губами ее виска.
— Кошечка… — прошептал он. — Я люблю тебя. И не буду торопить, обещаю… Ты все расскажешь сама, когда захочешь. А я подожду. Так лучше?
— Да… — тихо ответила Агнесс и уткнулась лицом в его шею.
Фокси почувствовал ее теплое дыхание где-то рядом с точкой своего учащенного пульса. И дико пожалел о том, что сейчас им придется куда-то идти, кому-то улыбаться, кого-то поздравлять и вообще делать вещи, которые их сейчас совершенно не интересуют.
Куда больше ему хотелось остаться с Агнесс наедине. Вначале долго-долго вдыхать запах ее волос, потом взять в ладони хрупкий овал ее лица и со всей нежностью, на которую он способен, поцеловать в губы. Потом пробежать языком по шее, наслаждаясь каждым миллиметром теплого атласа ее кожи, а потом шептать ей всякие глупости, так, чтобы она окончательно растаяла, как сахарный рождественский ангел возле жаркого камина…
Мерное дыхание Агнесс согревало его, убаюкивало. На секунду Фокси даже показалось, что он находится где-то в промежутке между сном и явью, в каком-то нереальном мире, куда увлекли его грезы. Он представил себе, что оба они находятся вовсе не в Дувервилле, а в совершенно другом месте, где им нет больше нужды скрывать что-либо друг от друга, да и от самих себя. Но, увы, это чувство оказалось лишь мимолетной блажью, мороком. Таким же, как то пьянящее земляничное вино, что они пили в первый вечер знакомства…
Жениха и невесту Фокси поздравил сдержанно, в отличие от всех остальных гостей, которые всем своим видом пытались показать, что совсем не считают замужество Юджин Бигль браком по расчету. Юджин это заметила и даже погрустнела. Агнесс, изо всех сил делающая вид, что не ревнует мужа, была удивительно весела и весь вечер флиртовала с мужчинами, так что Фокси то и дело приходилось отгонять от нее чересчур навязчивых кавалеров.
Ближе к середине банкета заявилась Луиза Малькольм, встречи с которой Фокси надеялся избежать. Но ее глазки, рыщущие по площадке, явственно говорили Фокси, что надеялся он напрасно. Луиза только выжидала подходящего момента, чтобы подойти к нему, усугубив тем самым его мучения.
