То набегают родины огни Прибоями, как набегали прежде. Ты расскажи мне, молодость, почто ж Мы странную испытываем дрожь, Родных дорог развертывая свиток, И почему там даже воздух схож С дыханьем матерей полузабытых? И отступили гиблые леса, И свет в окне раскрытом не затем ли, Чтоб смолк суровый шепот колеса? И то ли свет, и то ли горсть овса Летит во тьме, не падая на землю. Решайся же не протянуть руки. Там за окном в удушные платки Сестра твоя закутывает плечи, Так, значит, крепко детство на замки Запрятывает сердце человечье. Запрятывает (прошлая теплынь! Сады и ветер) сердце (а калитка Распахнута). О, хищная полынь, Бегущая наперерез кибитке! Но сколько их влачилось здесь в пыли — Героев наших, как они скитались, Как жизни их, как мысли их текли, Какие сны им по пути встречались!.. И Александр в метелях сих плутал — О, бубны троек и копыт провал! (Ночь пролетит, подковами мерцая, В пустынный гул) — и Лермонтов их гнал Так, что мешались звезды с бубенцами. Охотницкою ветряною ранью Некрасова мотал здесь тарантас. Так начиналось ты, повествованье Глухой зари и птичьего рыданья, И только что нас проводивших глаз. На песенных туманных переправах Я задержался только потому, Что мне еще неясно в первых главах, О чем шептать герою моему, Где он следы оставил за собою, — Не видно их — так рано и темно, — Что у него отобрано судьбою, И что — людьми, и что ему дано. Иль горсть весны и звонкий ковкий лед, (А кони ржут) и холодок разлуки, И череда веселья (поворот), И от пожатий зябнущие руки. Послушаем же карусельный ход Его воспоминаний (утрясет Такою ночью на таких путях), Тому кибитка, может быть, виною. В просветах небо низкое, родное. Ах, эти юбки в розовых цветах, Рассыпанных — куда попало! Ах, Пшеничная прическа в два узла, Широким гребнем схваченная наспех, И скрученные, будто бы со зла, Серебряные цепи на запястьях, И золотой, чуть слышимый пушок, Чуть различимый и почти невинный, И бедра там, где стянут ремешок, — Два лебедя, и даже привкус винный Созревших губ, которых я не смог Еще коснуться, но уже боюсь Коснуться их примятых красных ягод. …………………………………………………. …………………………………………………… Но слишком рано прошумят и лягут Большие тени ветреных берез, И пробежит берестовый мороз Над нами, в нас. Всё ж Настенька похожа На розан ситцевый, как ни крути. Под юбки бы… По золоченой коже Скользить, скользить и родинку найти. Я знаю: от ступни и до виска Есть много жилок, и попробуй тронь их — Сейчас же кровь проступит на ладони, И сделается тоньше волоска Твое дыханье, и сойдет на нет. Там так темно, что отовсюду свет, Как рядом с солнцем может быть темно, Темно до звезд, тепло как в гнездах птичьих, И столько радостей, что мудрено постичь их, И не постичь их тоже мудрено. Под юбки бы. Но в юбках столько складок, Но воздух горек до того, что сладок. …………………………………………………. …………………………………………………… Но дядя Яша ей сказал «нельзя», Да и к тому ж она меня боится. Ну что ж, пускай, твой дядя не дурак, Хитер он в меру, но не в этом сила… Бесстыдная, ты ароматна так, Как будто лето в травах пробродила, Как будто раздевали догола Тебя сто раз и всё же не узнали, Как ты смеешься, до чего ты зла, — Да и узнать удастся им едва ли.
