красная нить на запястье.
Любимая тема Вадика – Игорек и Ира – «ИИ». Он всегда испытывал необъяснимую неприязнь к этому союзу. Вадик называл Игоря зашоренным эгоистом, который не способен любить ничего, кроме капель «Визин» и бараньих ребрышек.
– Ира, он живет по шаблону, он – штамповка, – рахмахивал Вадик руками. – Он никогда не поймет твоей любви к джазу!
Обычно Ира не слушала друзей. Они хоть и желают добра, но спит-то она не с ними! Но где-то внутри нее слова Вадика все же находили живой отклик. Особенно она любила вот эту его фразу: «Хороших парней много, а плохих – еще больше! Всегда можно найти кого-то наподобие».
Насчет шаблонов Вадик тоже был прав. Все люди воспитаны на образах. Добра и зла. Счастья и горя. Красоты и уродства. Каждый верит в то, что заложили в его мозг с детства. Люди примеряют на себя чужие модели поведения и заставляют себя им следовать. Они не наслаждаются жизнью, а вечно о чем-то думают-думают… Отступив от установленных рамок, человек впадает в ступор, потому что не знает, как можно жить иначе.
Возможно, если нарисовать на бумаге ЯБЛОКО и с детства внушать человеку, что это – СОБАКА, то в какой-то момент он услышит, как ЯБЛОКО ГАВКАЕТ.
Взять к примеру еще одну Леркину соседку Катю. Она хочет выйти замуж и родить детей. Родители внушили, что это – главная цель в жизни женщины. Детей должно быть как минимум двое (иначе семья неполноценная), а у мужа должна быть собственная квартира (иначе он будет приживалкой). Муж должен быть красивым, умным, заботливым и зарабатывать не меньше двух тысяч долларов. Девочка понимает, что где-то такой мужик наверняка есть, но найти его не может. Все кажутся ей недостойными. Она очень страдает от этого.
Кате всего двадцать пять лет, но все ее однокурсницы уже замужем. Их циничные мамаши не забывают интересоваться, не обзавелась ли семьей и Катька. Они делают это нечасто. Примерно раз в неделю.
– Если б ты знала, как это бесит, – рассказывала она Лерке, – когда очередная тетушка начинает шуршать чешуйками рядом со мной, закатывать глаза… Я говорю: «Ну, мы ж с вами на прошлой неделе виделись? Ну когда я замуж, по-вашему, успела бы выйти?» А она: «Ну не знаю, не знаю… У вас же это сейчас быстро».
Лерка советовала Катьке прислушаться к своим чувствам. Ведь следовать стереотипам – значит быть беспомощной. Готова ли она променять целый мир соблазнов на кастрюлю и фартук? Нянчиться с детьми и терпеть мужской эгоизм?
– Вообще-то, я бы еще покуралесила пару лет… – улыбалась та. – Но мама хочет внуков.
– Помни одно: если тебе понравился мужской член, не спеши выходить замуж за целого мужчину. Довольствуйся малым – это путь к счастью!
Катя задумалась.
– Мне один умный человек сказал: «Мужчина всей твой жизни – это тот, кому ты захочешь родить ребенка». И я теперь к каждому присматриваюсь и усилием мысли представляю, как он будет смотреться с кульком в руках. Детей я ненавижу, особенно плачущих. Так что мужчине с кульком надо как-то компенсировать это неудобство. То есть быть мегапрекрасным. И не иначе. И знаешь, беда в том, что дети к мужчинам не очень-то подходят. А вот рюмка и футбольный мяч – даже очень.
Девчонки, конечно, гадины, и теперь, встречая Катю на лестничной площадке, вместо «Привет!» спрашивают: «Ну ты как, мать, замуж все еще не вышла?». Та в ответ хохочет. Не вышла.
В отличие от нерешительной Кати, Юлька шла к цели замужества напролом и без сантиментов. Она брала ладонь каждого нового парня, клала на свою пышную грудь и пыталась услышать глас свыше, что, мол, это тот самый – бери его, Юленций. Голос молчал, парень тоже молчал. Причем как минимум пару дней – от страха и удивления.
Недавно новый Юлькин ухажер решил познакомиться с ее мамой. Приехал в воскресенье, нарядный, с цветами… Мама руками всплеснула: «Ах, – говорит, – колбасы-то почти не осталось. Как же мы чай будем пить?» Мужчина гордо расправил плечи и предложил отвезти Юльку в магазин. За колбасой.
– Вы не представляете, девки, какой ад я ему устроила! – захлебывалась ядовитой радостью Юлька. – Выходим мы из магаза. Складываем пакеты в багажник, вокруг народ ходит… Я ему говорю: «Свистни!» Он свистнул. Тут я прыгаю в багажник, ноги поджимаю… Говорю: «Погладь по головке и захлопывай». Он глаза округлил, но спорить не стал. Не вытаскивать же меня оттуда силой. До дома три минуты езды, но я ржала так, как бы не смеялся «Камеди Клаб» над гробом Петросяна. Парень спрашивает: «Ты ненормальная?» Ох, так приятно было это слышать!
– Ездить в багажнике потенциального мужа, Юленька, очень недальновидно, – заключила Лерка. – Я бы даже сказала, это полный ахтунг. Твоих безумных тестов на профпригодность и Киану Ривз не пройдет.
– Киану… А ведь он еще не женат… – пустила слюну Юлька. – Вот интересно, секс-символы Голливуда так же хороши в постели, как на экране? Или вся их энергия уходит на то, чтобы красиво хмурить брови?
– У всех выдающихся людей, к коим мы, несомненно, относим Юлию Владимировну, – «включила знатока» Лерка, – были заморочки. Бетховен, например, всегда варил себе кофе из шестидесяти четырех зерен. Чикатило убивал только по выходным. Байрона раздражали солонки с солью. А Чарльз Диккенс каждые пятьдесят написанных строк запивал глотком горячей воды…
– Да! Да! – завизжала Юлька. – У меня тоже есть заморочки. Я люблю писать в ванну, выдавливать прыщики у мужчин и массаж задницы перед сном.
– Еще ты умеешь сворачивать розочку из бумажной салфетки и завязывать во рту черенок от вишни, – добавила Ира. – А это, я вам скажу, не на коньках кататься!
– Но больше всего я люблю смеяться! – сверкнула глазами Юлька. – Над собой, над мужиками, над вами, дурами… Нет ничего важнее хорошего смеха на сытый желудок!
Говорят, что главная проблема человечества – поиск неугасающей любви. Начните разговор с кем угодно – о заговоре всемирного правительства или вязании свитера изнаночными петлями – и через полчаса он непременно расскажет вам о личных проблемах. Мужчины скажут, что женщины – потребительницы и истерички, женщины назовут мужчин эгоистичными свиньями. А все потому, что ВЕЧНОЙ ЛЮБВИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Любви, о которой мечтают все – чтобы хлюпало в трусиках и сердце колотилось. Она проходит, как алкогольное опьянение, через месяц, год, пять… Из-за этого мальчики и девочки злятся друг на друга. Приятно, когда есть кого обвинить в несовершенстве мира!
Усмотреть тему мужчин можно в чем угодно: в баночке с йогуртом, силиконовых наушниках, дорожном знаке «Автосервис». Конечно, при условии, что мужчины тебя действительно интересуют.
– Эта юбка стоит триста рублей? – Вера презрительно осмотрела обновку Иры, когда подруги встретились в «Макдоналдсе» очередного торгового центра.
– Не хочу тебя расстраивать, но все юбки в этом мире стоят триста рублей. Просто находятся идиотки, которые отдают еще сто долларов за маленькую этикетку на них. В «просто юбке за триста рублей» они чувствуют себя лохушками.
– Ах, никогда не ел он фуагры-ы-ы-ы-ы, – пела Юлька. – Зато купил себе в Египте сумку «Гуччи»…
– Покупка должна доставлять радость! – продолжала Ира. – А после юбки за пять тыщщ я бы покрылась пятнами жлобства по всему телу.
– А знаете, – встрепенулась Юлька, – мы ведь и мужиков выбираем, как платья в магазине! Если чувствуешь в нем себя стопроцентно красивой, оно подходит. Если где-то жмет, можно поискать еще. Некоторые, если нет нужного размера, надеются подшить его под себя. Хотя оно все равно было скроено для другой девушки. Некоторые обожают одеваться на распродажах. Хоть цвет не особенно к лицу, зато дешево и доступно. А кто-то идет в дорогущий бутик, чтобы примерить платье за тысячу долларов. И увидеть, как оно оттеняет твое рязанское лицо…
– Юль, ты что обкурилась?
– Платья – как и мужчины – не могут изменить нас. Они могут лишь подходить или не подходить. По цене, стилю, качеству и размеру. А еще они должны делать нас женственными, эти платья. Счастливыми, радостными и легкими. Жалко только, что нельзя носить одно и то же платье всю жизнь. Через какое-то время хочется купить новое. А все старые платья повесить в шкаф и время от времени перебирать.
– Ну ты прямо Анфиса Чехова в своей лучшей программе! До того как она влюбилась в саму себя и начала разговаривать с зеркалом.
– Нас с Анфисой объединяет только размер груди. – Юлька гордо погладила себя по свитеру. – А опыт общения с мужчинами у меня несравненно больше!
Девочки все же заставили Лерку нарядиться в тот самый лайковый плащ. Его покупка стала настоящей удачей, в магазине остался один-единственный, Леркин, размер! По этому случаю подругам сделали сумасшедшую скидку в пятнадцать процентов! В новом образе Лерка выглядела весьма привлекательно, она даже спину стала держать прямее. Ну просто – Лара Крофт, расхитительница гробниц!
– А пошли еще маникюр сделаем! – предложила Ира. – Чтоб оттенить роскошность моей новой юбки, а то кое-кому она кажется слишком дешевой.
– Если применить здесь Юлькину теорию с платьями, то у нашей Иры заниженные потребности! – сделала вывод Вера. – Вечно она выбирает «не самое ужасное дерьмо» из «дерьма». Она ведь даже не претендует на юбку за три тыщщи! А ведь могла бы!
– Меня привлекает неброская красота. – Ира показала Вере язык. – Если ты снова на Игоря намекаешь, то он – очень интересный человек. И его нельзя оценивать такими примитивными способами!
Втайне от подруг Ира купила себе черное кружевное белье. Она придумала, что как-нибудь вечером удивит своего Игоря жарким стриптизом… Ну или просто попросит оторвать этикетку от лифчика.
Следующим утром, пока Игорек спал, Ира пожарила картошку, вымыла пол, покормила кошку, сделала маникюр, гимнастику и пообщалась с друзьями в Интернете. Вряд ли этим утром ей было нужно что-то еще.
Игорек проснулся не в духе, не открывая глаз, выпил кофе и умчался на работу. С ним так всегда. Ира привыкла. Девочки, которые замужем, говорят, что
