– Таких как ты, душить надо! – орал он, топая ногами. – Тварь! Убожество! Убить тебя мало!
Татьяна, рыдая, съежилась в кресле и только закрывала лицо руками, защищаясь от его слов, как от ударов.
В разных углах комнаты затаились Карина и Розалия. Друг на друга они старались не смотреть.
– Чтоб духу твоего здесь не было! – продолжал бушевать Игорь Владимирович. – И мамашу полоумную с собой забери. Зажрались! Обнаглели совершенно, сидя на моей шее!
Татьяна, словно побитая собака, приподнялась с места.
– Куда?! – пригвоздил ее Сальников.
– Собирать вещи.
– Сидеть! Пойдешь, когда я скажу! Вещи она собирать вздумала. – От его истерического смеха у меня заложило уши. – А что здесь твое? Ничего не получишь! Уйти вздумала? Не выйдет! – возопил он, позабыв, что минуту назад сам гнал ее из дому. – Послезавтра моя свадьба. И ты, и твоя мамаша будете пить за мое здоровье и улыбаться!
– Нет! – вскрикнула Татьяна. – Я не могу. Отпусти меня, не мучай!
Поняв, что нащупал самое больное место, садист окончательно распоясался:
– Сделаешь, как я скажу! – приказал он. – А ослушаешься, никогда дочь не увидишь.
Татьяна снова разрыдалась. Смотреть на это было выше моих сил. Стараясь не привлекать к себе внимания, я потихоньку выбралась из комнаты. Проходя по коридору мимо распахнутых настежь дверей музея, я машинально взглянула внутрь. Обгоревшие занавеси уже убрали. Кроме запаха гари, почти ничего не напоминало о недавнем пожаре. Куклы, как ни в чем ни бывало, сидели ровными рядами на своих полках и равнодушно пялились в пустоту.
Глаз зацепился за какое-то несоответствие. На стеллаже прямо напротив двери в ряду кукол зияла пустота. Не веря своим глазам, я решилась зайти в комнату, чтобы проверить свою догадку. Так и есть. Одной куклы не хватало.
Моя старая знакомая в зеленом бархатном плаще исчезла.
– Извините, я больше не могу у вас работать. – Я старалась, чтобы мой голос звучал уверенно, но на всякий случай втянула голову в плечи.
Однако, непредсказуемый Игорь Владимирович, получивший с утра вместо завтрака мое заявление, отчего-то не спешил метать громы и молнии. Покосившись на его лицо, я обнаружила лишь скорбную мину и вполне соответствующую случаю растерянность. Мне даже стало неловко. Тем временем Сальников сложил бровки домиком, сложил на груди короткие ручки и простонал:
– Дорогая моя, вы меня убиваете!
– Да нет же! – совсем стушевалась я. – Мне легко найти замену.
– Никогда! – патетически воскликнул он. – Никто вас не заменит!
– Готовить может любая женщина, Тем более, за такую зарплату.
– Вам мало денег? – встрепенулся Игорь Владимирович, неправильно истолковав мои слова. – Так я добавлю! Хотите прибавку? Сколько? Я готов обсудить это немедленно.
– Да ничего я не хочу. – Я начала терять терпение. – В том числе и работать в этом доме.
– О, но моя свадьба! – простонал Сальников. – Кто же приготовит обед?
– Повар в ресторане, – буркнула я.
– Что вы! Какой ресторан? Кризис в стране, – проявил мой хозяин политическую подкованность. – Только скромный ужин для своих. Всего-то человек десять, не более.
– Тем более, – пожала я плечами. – На десять человек приготовить нетрудно.
– Вот и приготовьте, голубушка! Я в долгу не останусь.
Разговор пошел по второму кругу. А потом и по третьему. Сальников решил взять меня измором. Я уже хотела заявить напрямую, что он меня достал до самых печенок, но тут вдруг сообразила, что званый обед – один из немногих случаев, когда Игорь Владимирович слопает все, что я ему подам. Соблазн приготовить ему каких-нибудь гусениц был велик.
Конец нашим дебатам положила, как ни странно, Карина. Материализовавшись на кухне, она нырнула в холодильник, налила себе стакан томатного сока и буркнула, ни на кого не глядя:
– Да найми ты ей помощницу, и все дела.
Сальников ухватился за новую возможность обеими руками. А я… я уже устала спорить. Понимая, что четвертого раунда мне не выдержать я согласилась приготовить праздничный стол, – тем более, что до банкета оставались считанные дни, – а после свадьбы меня отпустят на все четыре стороны.
Глава 9
Два дня тянулись для меня мучительно медленно. Но вот наконец-то наступил субботний вечер.
Обед удался. Суп был великолепен, ягненок таял во рту, овощи чуть похрустывали на зубах, сыр был в меру выдержанным, пармская ветчина исходила соком на фарфоровом парадном блюде.
Обещанная помощница оказалась расторопной неразговорчивой женщиной без возраста. Где ее откопал Сальников, так и осталось загадкой. За два часа до прихода гостей она тихо попрощалась и ушла. Обслуживание за столом в ее обязанности не входило. Горничная Люся также предусмотрительно взяла выходной, так что к приходу молодоженов я осталась одна.
Помимо Розалии с дочерью новобрачных сопровождал только сосед – Скворцов Иван Иваныч, не то врач, не то фармацевт. Этот человек бывал в доме и раньше. Он казался воплощением бодрости и постоянно улыбался. Если он не улыбался, то громко хохотал, поглядывая вокруг сквозь очочки в тоненькой золотой оправе. Плохо подобранный дорогой костюм скорее вредил неуклюжей фигуре. На крупной голове еще виднелся легкий пушок, но ясно было, что и он скоро сойдет. Короче, Скворцов мне активно не нравился, чувствовалась в нем какая-то наигранность. Причем иногда мне казалось, что Игорь Владимирович разделяет мои чувства и с трудом переносит соседа. Их дружба оставалась загадкой.
Сальников выглядел возбужденным, в глазах Карины светилось торжество, остальные держались сдержанно. Сдержанность Татьяны вызывала куда большее сочувствие, чем неприкрытое горе, ибо я догадывалась, чего ей это стоило.
Сзади, на лестнице, раздались шаги.
– Наташа, детка! – воскликнула Карина, радостно раскрывая ей объятия. Девочка, чуть отвернувшись, позволила поцеловать себя в щеку. В ее глазах я успела заметить задумчивое выражение, как будто она решила, не убить ли ей папину невесту. Садиться за праздничный стол Наташа отказалась наотрез. Она вернулась наверх и заперлась в своей комнате.
Сказав положенные случаю слова, я улизнула на кухню, считая часы до того момента, когда весь этот фарс закончится для меня навсегда. До прихода гостей оставалось еще полтора часа.
В последующие дни мне пришлось вспоминать эти полтора часа неоднократно. И это были не самые лучшие воспоминания.
Первые десять минут из гостиной доносились лишь громовые раскаты скворцовского хохота. По своему обыкновению он травил анекдоты. Я подозревала, что он специально выписывает их из бульварных газет в особую тетрадку, а потом заучивает наизусть. Анекдоты были совершенно несмешные, но Иван Иваныч неизменно покатывался со смеху. Чуть погодя вся компания ввалилась на кухню: Игорь Владимирович вознамерился угостить всех пина-коладой. К счастью почетная обязанность смешивать любимый коктейль принадлежала его новоиспеченной супруге, это было единственное, что она умела готовить в совершенстве. Мне оставалось лишь предоставить ром, ананасовый сок и кокосовый ликер. Шейкер Карина достала сама и даже сполоснула его под краном.
Пока она колдовала над коктейлем, я отошла к окну. Солнце клонилось к закату, но было еще довольно светло. Внезапно возле самых ворот мелькнул знакомый силуэт. Наташа! Девчонка удрала из дома и явно куда-то направлялась. Это и само по себе было плохой идеей, учитывая Наташино сегодняшнее состояние, но девочка была не одна. Она держала за руку свою новую подружку.
Я оглянулась на компанию возле стола. Карина как раз закончила готовить коктейль и теперь пробовала, что получилось, отхлебнув прямо из шейкера. Наташу нужно было остановить, но выдавать ее родителям мне не хотелось. Решив, что сама справлюсь с проблемой, я проскользнула к выходу, не привлекая внимания, едва не столкнувшись в холле со Скворцовым, который тащил поднос с бокалами в столовую.
Снаружи девчонок, естественно, не оказалось. Я рысцой пересекла двор и вылетела за ворота, вертя головой во все стороны. Куда их понесло, на ночь глядя? Беспокойство все больше одолевало меня, несмотря на все попытки рассуждать здраво. Я успела заметить, как далеко впереди мелькнуло знакомое зеленое платье за секунду до того, как подружки скрылись за поворотом, и припустила в том направлении.
Сразу скажу, бег – не самое мое сильное место. Добежав до угла, я здорово запыхалась. К тому же в голове все время стучала мысль, что Сальников обнаружил мое отсутствие и на нашем полюбовном расставании можно ставить крест. Уж он-то сумеет отравить жизнь человеку, сорвавшему торжественный прием в день его свадьбы, пропади оно пропадом!
Куда направляются эти маленькие засранки? – думала я, пытаясь восстановить дыхание. В отличие от меня, девчонки скакали впереди как две молодые козы. Расстояние между нами ничуть не сократилось, но теперь я, по крайней мере, их хорошо видела. Попытка громко позвать беглянок потерпела полный провал: от быстрого бега у меня начисто пропал голос. Тихо свирепея, я порысила вперед, предвкушая знатную головомойку, которую устрою Наташе.
Минут через пять, когда я почти настигла девчонок, они снова исчезли из вида. Я немного замешкалась, пытаясь определить место, где они свернули с дороги. Заметить в траве еле заметную тропку удалось далеко не сразу. Тропинка вела вглубь небольшой рощицы. Раньше мне не приходилось бывать в этих местах, так что я понятия не имела, куда она ведет. Не испытывая никаких дурных предчувствий, я смело ступила на дорожку.
Покрытые молодой клейкой зеленью ветви все время лезли в лицо и мешали видеть дальше чем на пару метров вперед. Девочек я теперь совсем не видела. Зато прекрасно слышала. Звонкий смех раздавался впереди. Как бы я ни была рассержена, меня обрадовало то, что с беглянками ничего плохого не случилось. Вон как веселятся. Ну, щас я им… Что-то подвернулось под ногу, я споткнулась, упала, больно стукнувшись коленкой о какую-то железку. При ближайшем рассмотрении железка оказалась могильным крестом, наполовину вросшим с землю. Я подняла голову. Впереди, за кустами маячила характерная металлическая оградка, крашеная выцветшей на солнце голубой краской. За ней – еще одна.
Обалдеть! Да я на кладбище!
Мне вдруг стало зябко. Погода стояла не по-летнему жаркая. Одета я была соответствующе: в легкие бриджи и футболку. На кухне я едва не задохнулась у плиты, а, гоняясь за мелюзгой, обливалась потом. Но теперь меня колотил озноб. Может из-за старых тенистых деревьев?
