заставленных книгами, и имела привычку засовывать книги в платяные шкафы вместе с пустыми коробками и лекарствами.
Пока она, склонившись, расправляла холодный и тонкий батист на своей огромной, уже приготовленной на ночь постели, у ворот раздался громкий звонок. Его мощный, решительный, неожиданный звук нарушил полночную тишину.
– Это ещё что такое?.. – сказала она громко.
Она слушала, приоткрыв рот и задержав дыхание. Второй звонок показался ещё более звучным, чем первый, и в инстинктивном порыве самосохранения и стыдливости Леа бросилась пудрить лицо. Она собиралась было позвонить Розе, но тут услышала, как хлопнула входная дверь, потом в коридоре и на лестнице раздались шаги и два голоса. У неё не было времени принимать решение: дверь резко распахнулась – перед ней стоял Ангел, в расстёгнутом пальто, в шляпе, бледный, со злым лицом.
Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней и застыл на месте. Он не смотрел на Леа, а блуждающим взглядом озирался по сторонам, как человек, готовящийся отразить атаку.
Леа, которую утром бросило в дрожь, когда ей померещился знакомый силуэт в тумане, теперь не почувствовала ничего, кроме досады, естественной для женщины, которую застали за туалетом. Она запахнула тунику, поправила гребень, поискала ногой соскочившую тапочку. Лицо её в первый момент залила краска, но, когда кровь отхлынула от щёк, она уже успела обрести видимое спокойствие. Потом она вскинула голову, и этот молодой человек в чёрном, прислонившийся к белой двери, сразу стал меньше ростом.
– Что за странный способ врываться в дом? – сказала она громко. – Мог бы снять шляпу и хотя бы поздороваться.
– Здравствуй! – сказал Ангел надменным тоном. Звук его голоса, казалось, удивил его самого, он более осмысленным взглядом огляделся вокруг, что-то вроде улыбки тронуло сначала его глаза, потом губы, и он повторил уже ласково:
– Здравствуй…
Потом он снял шляпу и шагнул вперёд.
– Я могу сесть?
– Как тебе будет угодно, – ответила Леа.
Он сел на пуф и увидел, что сама она не садится.
– Ты одевалась? Ты собиралась выходить?
Она отрицательно покачала головой, села далеко от него, взяла маникюрный прибор и замолчала. Он закурил сигарету и только потом попросил на это разрешение.
– Как тебе будет угодно, – повторила Леа безразлично.
Он замолчал и опустил глаза. Рука, державшая сигарету, немного дрожала, он заметил это и опёрся рукой о край стола. Леа неторопливо делала маникюр и время от времени бросала быстрый взгляд на Ангела, на его опущенные веки и тёмную бахрому ресниц.
– А дверь мне открыл всё тот же Эрнест, – произнёс он наконец.
– Что же тут удивительного? Разве я должна была поменять всю прислугу из-за того, что ты женился?
– Нет, конечно… Я это и не имел в виду.
Снова наступило молчание. Леа нарушила его.
– Могу я узнать, долго ли ты собираешься сидеть на этом пуфе? Я уж не спрашиваю тебя, почему ты позволяешь себе врываться ко мне в полночь…
– А ты спроси! – сказал он живо. Она покачала головой.
– Это меня не интересует.
Он встал, с силой оттолкнув пуф в сторону, пошёл прямо на Леа. Она почувствовала, как он склонился к ней, ей даже показалось, что он сейчас ударит её, но она не шелохнулась. «Чего мне бояться в этом мире?» – подумала она.
– Ах, так ты не знаешь, зачем я пришёл сюда? И не хочешь этого знать?
Он сорвал с себя пальто, швырнул его на кресло, скрестил руки на груди и закричал прямо в лицо Леа хрипловатым, но торжествующим голосом:
– Я вернулся!
Она обработала ногти маленькими изящными щипчиками, потом положила их на место и вытерла руки. Ангел рухнул в кресло, словно лишившись последних сил.
– Хорошо, – сказала Леа. – Ты вернулся. А ты с кем-нибудь посоветовался по этому поводу?
– С самим собой, – сказал Ангел.
Теперь встала она, чтобы иметь возможность смотреть на него сверху вниз. Сердце её билось ровно, она могла спокойно дышать и хотела сыграть наверняка.
– А почему ты не спросил моего мнения? Конечно, мы старые друзья, и мне хорошо известны твои деревенские манеры. И всё же! Как это, врываясь сюда, ты не подумал, что можешь просто… помешать?
Не поднимая головы, он ещё раз исподлобья оглядел комнату: закрытые двери, бронированная кровать с набором роскошных подушек. Он не увидел ничего неожиданного, ничего нового и пожал плечами. Леа ожидала другой реакции и не собиралась отступать:
– Ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Прекрасно понимаю. Так что же, «он» ещё не вернулся или сегодня здесь не ночует?
– Это тебя не касается, малыш, – сказала Леа спокойно.
Он прикусил губу и нервно стряхнул пепел от сигареты в вазочку с драгоценностями.
– Только не сюда, сколько раз тебе повторять! – закричала Леа. – Неужели ты так до сих пор не…
Она остановилась, упрекая себя за то, что вновь невольно впала в тон их обычных семейных ссор. Но он, казалось, не слышал её, он рассматривал перстень с изумрудом, который Леа купила во время путешествия.
– Что это… что это такое? – пробормотал он.
