круглые темные очки, белая рубашка с закатанными рукавами, развевающийся на ветру галстук, бриджи на подтяжках и ботинки для верховой езды.
— Кто вы такие, леди? И почему мешаете мне снимать? — крикнул он в мегафон.
Фиби вздохнула с облегчением. Коул обнял ее за плечи. Пайпер заметила, что Пейдж нетвердо стоит на ногах, — возможно, все еще давала знать о себе рана в голову. Старшая сестра поспешно подхватило ее.
— Слава Богу, это всего лишь съемки, — произнесла Фиби. — Я уже думала, мы попали во времена Второй мировой.
— Да от них никакого вреда, — сказал еще один человек в штатском, появившийся из-за спины американских солдат. Он держал на плече огромную камеру. Он смог пустить ее на землю только благодаря двоим помощникам. Все были довольно молоды и одеты не менее странно, чем человек с мегафоном. Белые рубашки, полосатые жилеты, небольшие белые шляпы. Совершенно чудной вид!
— Интересно, сколько дублей им приходится делать? — пробормотала Фиби.
— По-моему, это малобюджетная картина, — ответила Пайпер.
Коротышка разразился градом проклятий и забросил свой мегафон в песок.
— Мне что, ставить здесь охрану? — крикнул он возмущенно и зашагал прочь.
Один из немецких солдат вдруг завелся:
— Я терпеть не могу эту форму!
— Еще бы! — поддержал его другой. — Нам выделили так мало средств, что мы похожи скорее на наших чем на фрицев.
Потом один из актеров вновь обратил взгляд на незваных гостей и сообщил им:
— Выход вон там! На вашем месте я бы поспешил поскорее убираться отсюда, пока наш маленький диктатор не вернулся.
Зачарованные и Коул подобрали свои вещи и зашагали вдоль пляжа. Обернувшись, они увидели, как съемочная группа окружила коротышку — режиссера, вернувшегося с двумя полицейскими.
Дорога с пляжа оказалась намного спокойнее, чем ожидалось. Здесь не было никаких салонов с игровыми автоматами, и никто не разговаривал по сотовым телефонам. Правда, вдалеке располагалсь площадка для катания на роликовых коньках, но виднелись там в основном женщины и дети. К удивлению Фиби, не попадалось ни одной женщины в купальнике или хотя бы шортах. И вообще, все были одеты довольно забавно.
Многие женщины носили балетные туфельки вместо обычных. На них были очень старомодные и ужасно мешковатые наряды. Увидев проходящий мимо шар, закутанный в бело, Фиби подумала: «Ничего себе! Кто же ходит на пляж в платье?»
На небольшой сцене трое атлетов поднимали штангу. Кругом юродили мужчины в смешных кепочках. Встречалось немало людей в панамах и костюмах для сафари.
Постепенно сестры поняли, что встречные посмеиваются над их собственной одеждой. «Кошмар!» — по-думала Фиби. Можно было бы понять, если бы люди недоуменно глядели на Пайпер с ее нарядом для специальной вечеринке в клубе. Но именно она казалась окружающим наиболее естественной!
Вскоре все четверо поравнялись с небольшим домиком, где увидели женщину, одетую словно рефери, и мужчину, должно быть ее мужа, сидевшего перед огромным радиоприемником, напоминавшим совиную голову. Может быть, там располагалась антикварная лавка?
Вдруг приемник ожил:
— А сейчас с нами в прямом эфире великий Джемс Кэгни. Мы поговорим о его фильме «Янки-Дулдль в Дэнди». Итак, великий Джеймс Кэгни!
Раздался гром аплодисментов.
— Я рад встрече с вами, — раздался знакомый голос. — Многие считают меня жестоким. Но ведь в наше время жестоким стал весь мир! И все-таки нужно стараться облегчить жизнь, особенно нашим ребятам, несущим воинскую службу. Мы должны поддерживать наших солдат, ежедневно совершающих героические поступки. Мы можем помочь им, хотя бы покупая облигации военного займа!
— Послушайте, Джимми… Можно мне вас так называть? Вы не выйдете из себя?
Из приемника донесся смех.
— Я выхожу из себя лишь тогда, когда люди не делают то, что должны. Итак, купите облигации военного займа сегодня же!
— Вот это слова вполне в стиле вашей картины! А теперь позвольте зачитать обращение президента Рузвельта по поводу развития военных действий в Тихом океане.
— Так, девчонки. — Коул обвел сестер взглядом. — Кажется, мы проделали слишком дальний путь.
Женщина протянула им пачку облигаций. Они взяли по одной и посмотрели на дату.
— Мы опять переместились во времени! — воскликнула Пейдж с досадой.
— Отменный получился взрыв, — пробурчал Коул.
Фиби протянула ему облигацию и спросила:
— Куда же мы попали? В сорок второй год? Что ты натворил?
— Я? — Коул покачал головой. — Скорее Лео. Он просил перенести вас в какое-нибудь безопасное место. Может быть, именно это место казалось ему самым безопасным… до тех пор, пока он не попал на фронт.
— Прекрасно. — Пайпер всплеснула руками. — А теперь, всемогущий ты наш, отправь нас обратно домой.
По всей высокой, представительной фигуре Коула прошла волна дрожи.
— Легко сказать. Я пытался вновь открыть портал, через который нас сюда занесло, едва мы оказались на пляже. Но ничего не вышло.
— Тогда попробуй еще что-нибудь сделать. — Фиби пожала плечами. И добавила: — Посмотрим, насколько велика твоя сила.
— Та самая, которой ты брезговала воспользоваться? — Коул поднял брови. Фиби лишь пристально по-смотрела на него.
Коул огляделся по сторонам, удостоверившись, что никто за ними не наблюдает, и махнул рукой в сторону кучки бутылок, валявшейся на обочине дороги. Подождал несколько секунд, но ничего не произошло. Тогда он сделал несколько движений, будто бы бросая аркан, но результат остался прежним.
— Что именно ты пытаешься сделать? — спросила Пайпер.
— Я пытался взорвать одну из бутылок. Но без толку. Тогда я просто решил ее передвинуть, и снова не вышло. Ничего не понимаю.
— Бутылка, — скомандовала Пейдж, протягивая открытую руку. И названный предмет засветился, а через секунду возник у нее в ладони. — Держи, Коул!
— Значит, у некоторых все же осталась сила, — сказала Фиби. — И то хорошо.
— Эй! — воскликнул Коул. — Кто это сказал, что я бессильный?
— Да брось ты, — ответила Пайпер.
Неожиданно из-за поворота вылетел на бешенной скорости какой-то мальчишка на велосипеде. Он пронесся так близко от Коула, что тот отпрыгнул в сторону. Его ботинки заскользили по песку. Он завалился назад, взмахнув руками, и сшиб навес. Деревянные планки посыпались наземь, а один из гвоздей оцарапал ему лицо.
Коул сел и потер царапину.
— Ну вот, только этого не хватало. — Он поднес ладонь к глазам и увидел алую полоску. — Ничего себе! У меня течет кровь?
Фиби уставилась на него в изумлении. Вновь обретя демоническую силу, Коул стал неуязвимым. Кроме того, его кровь действовала на смертных, как кислота. И вот теперь он сидел в пыли с растерянным видом разглядывал окровавленную ладонь. Коул напоминал ребенка, который впервые в жизни упал и поцарапался, а теперь не может поверить, что такое действительно случилось.
И это почти воскресило в Фиби любовь.
Но лишь почти.
— Значит, я все-таки лишился силы, — сказал Коул и нервно рассмеялся.
— Какой силы — той, что появлялась у тебя в демоническом состоянии? — уточнила Фиби.
— Вот именно, — ответил он, все еще отказываясь верить в это. — Видимо, мироздание не допускает, чтобы в одном времени находилось сразу два Коула Тернера. Я оказался в своем старом теле!
— Но ведь ты снова Белтазор? — спросила Пайпер. — Почему у тебя нет силы?
— Так-то оно так, — покачал головой Коул. — Но удача отвернулась от меня. Надо же было попасть именно в сорок второй год! В это время Белтазор лишился силы.
— Ты нам об этом не рассказывал, — заметила Фиби.
— А зачем? — пожал он плечами. — Так или иначе, у меня нет сейчас силы потому, что не было тогда.
— Когда же ты вновь восстановил свою силу? — поинтересовалась Фиби.
— В сорок третьем. А о том, как это произошло, лучше умолчу. Все равно толку не будет.
Фиби почувствовала некоторое удовлетворение и повернулась к младшей сестре.
— Пейдж, а ты не можешь перенести нас обратно?
— Обратно? Да я вряд ли дотащу вас до ближайшей автобусной остановки — меня еле ноги держат.
Коул подскочил к Фиби и воскликнул:
— Только не думай, будто я ни на что теперь не годен! Ведь я жил в этой эпохе, и мне прекрасно знаком ее мир. Лучше нам держаться друг за друга. Нравится тебе это или нет, деваться нам некуда. Мы все хотим домой.
— Может быть, заключим на время перемирие? — спросила Пайпер.
— Хотя ты столько раз пытался угробить нас…
— Раньше я служил силам зла, — начал Коул поспешно. — А потом я стал добрым. Затем — опять злым… Сейчас я добрый, и в этом все дело!
— Так что, перемирие? — повторила свой вопрос Пайпер. — Разве ты не хотел предложить то же самое?
— Конечно, — подтвердил Коул. — У нас просто нет другого выхода, если мы хотим вернуться.
— Ладно, перемирие. — Фиби повернулась к нему: — А все же мне было приятно видеть, как ты приземлился на задницу.
Они направились к автобусной остановке. Вскоре подкатила старомодная колымага, на лобовом стекле которой виднелась табличка: «Хермоза-Бич — Лос-Анджелес».
— Замечательно: Лос-Анджелес. Что мы там забыли?! — воскликнула Пайпер, стряхивая песок с одежды. — Кажется, дела совсем плохи.
