Любой ценой

этого не сделала.

— О, весьма замечательно, мать его, — с горечью произнесла Причарт, а Тейсман наклонился вперёд, положив на стол обе руки.

— Хорошо, — сказал он ровным, деловым голосом флаг-офицера, привыкшего отдавать распоряжения, — может быть вы все-таки объясните мне, что, чёрт подери, тут происходит?

Если кто-то в этой комнате — быть может, за исключением Анрио — и считал его тон неподобающим для обращения к президенту республики, никто ничего не сказал.

— Том, — вместо этого очень серьёзно ответила Причарт, — это означает появление невероятной кучи проблем.

Тейсман, похоже, был готов немедленно взорваться и она продолжила тем же самым ровным тяжёлым тоном.

— Кевин почти месяц проводил тайное расследование деятельности Джанколы. Деннис знал об этом с самого начала, но тебе я об этом не говорила, потому что ты, говоря откровенно, еще худший притворщик, чем Деннис. Ты уже ненавидел Джанколу и я боялась, что тебе будет трудно не вызвать у него подозрений насчёт того, что что-то замышляется. Я собиралась сообщить тебе всё сразу, как только команда Кевина получит что-нибудь надёжное.

— Расследование по какому поводу? — глаза Тейсмана были внимательны, как и глаза Траяна. Лицо Анрио всё ещё демонстрировало больше замешательства, чем чего-то ещё, но и на нём начала проступать тревога.

— Расследование возможности, что нашу дипломатическую переписку сфальсифицировал он, а не манти.

— Он что? — Тейсман подскочил. Траян даже не шелохнулся, как будто оцепенел от удивления, а Анрио отшатнулась, как будто Причарт её ударила.

— Кевин, — резко сказала Причарт, — Расскажи им всё.

Все глаза обратились к шефу ФСА и тот вздохнул.

— Всё это началось, когда я задал себе несколько вопросов, на которые не смог ответить, — произнёс он. — И вот, когда я начал пытаться найти ответы, то обнаружилось, что…

* * *

— … так что, в конце концов, четыре дня назад мы взломали файлы поверенного Гросклода, — спустя несколько минут закончил Ушер. — И, когда мы это сделали, то обнаружили, что Гросклод спрятал улику, неоспоримо доказывавшую, что Джанкола нёс ответственность за фальсификацию и нашей исходящей дипломатической переписки, и поступавших от манти нот.

— Позвольте мне выразиться прямо, — сказал Тейсман опасно спокойным голосом. — Вы обнаружили этот файл четыре дня назад, а я только сейчас об этом слышу?

— Прежде всего, — решительно заявила Причарт, — ты, Томас Тейсман, военный министр. Ты не генеральный прокурор, ты не судья или иное юридическое должностное лицо и не имелось никакой причины обязательно уведомлять тебя до тех пор, пока мы не были способны так или иначе найти подтверждение всему вышесказанному.

Стальные топазовые глаза столкнулись с сердитыми карими и именно карие отвели взгляд.

— Во-вторых, — немного мягче произнесла президент, — как я уже говорила, твои сценические способности оставляют желать лучшего, чтобы соответствовать политическому деятелю твоего уровня.

В третьих, несмотря на то, что я весьма неофициально уполномочила Кевина на ведение расследования, оно было совершенно тайным и, говоря откровенно, производилось незаконно. Ты не был бы счастлив это слышать. И даже если бы ты был готов радостно петь осанну, имелась мелкая проблемка насчёт того, что единственное имеющееся у нас свидетельство было получено противозаконно.

И, в четвёртых… — она сделала жест Ушеру.

— И, в четвёртых, — подхватил Ушер, — улика в этих файлах была несомненно сфабрикована.

— Сфабрикована?

Огромное число людей было бы готово засвидетельствовать, что Томас Тейсман был толковым человеком, но его голос начинал звучать определённо ошарашено.

— Присутствуют по меньшей мере три значительных внутренних несогласованности, — сказал Ушер. — На первый взгляд они не совсем заметны, однако становятся совершенно очевидны, когда вы тщательно анализируете весь файл.

— Так Джанкола этого не делал?

— Согласно документам, которыми мы сейчас располагаем, нет, — ответил Ушер. — На самом деле, на основании имеющихся улик, дело выглядит так, как будто это сделал Гросклод, после чего собирался подставить Джанколу, если и когда его действия будут обнаружены.

— Почему-то мне кажется, что я слышу парящее где-то на заднем плане «но».

— Потому, что я в достаточной степени уверен, что так или иначе, но именно Джанкола сфабриковал файлы и подбросил их Гросклоду. После его убийства.

— В «катастрофе аэрокара», — заметил Тейсман.

— Кажется, их в последнее время происходит немало, — язвительно согласится Ушер.

— Так ты видишь нашу проблему, Том? А ты, Рашель? — спросила Причарт. — Единственная «улика», которую мы на самом деле смогли обнаружить — незаконно — явно сфальсифицирована. Очевидно, с целью подставить Джанколу, что наверняка будет расценено многими, особенно его союзниками и сторонниками, как доказательство того, что он на самом деле был невиновен. Однако у нас есть факт, что человек, который якобы сфальсифицировал улики, погиб в том, что мы с Кевином считаем чрезвычайно подозрительным «несчастным случаем». И вот теперь, к сожалению, наш единственный второй подозреваемый только что погиб в ещё одной катастрофе. Учитывая, как любили подобные «несчастные случаи» Законодатели и госбезопасность, как по вашему мнению будет реагировать общественное мнение — или конгресс — если мы выложим весь этот — Как ты его назвал, Кевин? А, вот. — Если мы выложим весь этот «бутерброд с дерьмом» средствам массовой информации?

— Но если он на самом деле это сделал, то тогда пропадают все наши основания для возобновления войны. — Тейсман покачал головой, его лицо было обеспокоено.

— Да, это так, — твёрдо сказала Причарт. — Я могу привести доводы — полагаю, убедительные — в пользу того, что то, что на самом деле делало правительство Высокого Хребта, оправдывает нашу угрозу использования силы или же реальное её использование, для того, чтобы заставить манти честно вести переговоры. К сожалению, это не то, что мы сделали. Мы использовали силу потому, что мы, как нам казалось, имели доказательства того, что манти вели переговоры неискренне, и для доказательства нашей правоты мы опубликовали дипломатическую переписку, которую сфальсифицировали они.

И это, как бы мы ни сожалели и как бы до этого не докатились, та позиция, от которой мы должны теперь отталкиваться. Мы ведём войну. Популярную войну, с мощной политической поддержкой. И всё что у нас есть, это предположения, улика, которую мы не можем использовать (и которая наверняка была сфабрикована) и два мёртвых чиновника, погибших в катастрофах, в натуральности которых мы никогда не сможем убедить публику. И, вдобавок к этому, мы имеем известия о рейдах Харрингтон.

Она покачала головой.

— Насколько велик ущерб от этих рейдов? — спросила Анрио. Тейсман взглянул на неё, и министр финансов поморщилась. — видите ли, отчасти это, быть может, моя попытка найти хоть что-нибудь, что отвлечёт меня от той карманной атомной бомбы, которую на нас только что сбросили Элоиза и Кевин. С другой стороны, я действительно должна знать — и в качестве руководителя министерства финансов и для того, чтобы быть способной предложить какое-либо суждение относительно эффекта, который новости о рейдах могут произвести в сочетании со всем прочим.

— Хм, — Тейсман нахмурился, затем пожал плечами. — Хорошо, я понял твою точку зрения, Рашель.

Он снова откинулся в кресле, собираясь с мыслями.

— Говоря откровенно, — сказал он в следующее мгновенье, — Харрингтон только что дала нам наглядный урок, как следует проводить рейды на тыловые районы. Она атаковала Гастон, Тамбурин, Сквалус, Геру и Холлман и ни в одной из этих систем не осталось ни малейшей крохи космической