Судный день американских финансов: мягкая депрессия XXI в.

Долгая, медленная, приятная депрессия наших дней

Экономист Пол Кругман предлагает следующее объяснение странных событий последних 12 лет: «Мир стал уязвим для нынешних мучений не потому, что не была реформирована экономическая политика, а именно вследствие реформ. По всему миру страны отреагировали на депрессию возвратом к режиму, имеющему многие достоинства свободно-рыночного капитализма, существовавшего до депрессии. Однако вернув многие достоинства старомодного капитализма, мы вернули и некоторые его пороки, и прежде всего нестабильность и длительные экономические спады».

По мысли Кругмана, после Великой депрессии был заключен социальный договор, по которому избиратели согласились терпеть капитализм, но только при наличии страховых гарантий и регулирования, защищающих всех и каждого. Он представляет дело так, будто эти ограничения дали стабильное процветание 1950-х, 1960-х и 1970-х годов, когда все население получало долю в экономическом росте.

«Америка, в которой я вырос, Америка 1950-1960-х гг., продолжает он, - была страной среднего класса… Да, разумеется, были еще и богачи, - признает он, - но [слава Богу] их было немного. Казалось, что в далеком прошлом остались дни, когда плутократы представляли собой силу, с которой американскому обществу приходилось считаться».

Статья Кругмана была опубликована в газете New York Times, так что он обращался к благодарной аудитории. Статья наполнена завистью и опасениями, что богатые могут вернуться. Жалованье 100 генеральных директоров крупнейших компаний выросло с 1,3 млн долл. в 1970 г. (в долларах 1998 г.) до 37,5 млн долл. в 2000 г. Этих сверхбогатых американцев не хватит, чтобы заполнить вакансии отдела зонирования в среднем городе, но Кругмана это приводит в такое негодование, что он упускает самое важное: триумф американского свободно-рыночного капитализма, который славят консерваторы и оплакивает Кругман, был чистой бутафорией. К концу XX в. настоящие капиталисты почти исчезли с лица земли. Капитализм - это ругательство, изобретенное Марксом для обозначения системы, в которой богатые владеют средствами производства и эксплуатируют массы. Описанная Марксом система никогда в действительности не существовала в том виде, как он ее вообразил, хотя случайный наблюдатель со стружкой на плечах мог иметь соблазн видеть его именно в таком свете.

Экономическая теория Маркса была не менее фантастична, чем его философия истории. Но, по крайней мерс, одно из его предсказаний сбылось, хотя и не совсем так, как он представлял себе. Когда шампанское было выпито и наступило новое тысячелетие, марксистское видение сбылось по меньшей мере с той же полнотой, что и видение Смита и Тюрго - средства производства принадлежали сотрудникам предприятий. (Занятно, что в 2002 г. экономически самой свободной территорией мира был Гонконг, город, находящийся иод прямым контролем все еще коммунистического Китая. А самой быстрорастущей, а во многих отношениях и самой свободной экономикой мира был сам Китай.)

Коллективизированные риски

И в Америке, и в Японии свободный, в духе laissez faire, капитализм XIX столетия уступил место координации и коллективизму капитализма XX столетия, для которого характерно обширное участие государства и народных масс, не способных отличить бухгалтерский баланс от ночного горшка. Очень богатые руководители компаний, которые так раздражают Кругмана, - это всего лишь наемные служащие, а не настоящие капиталисты. Фантастические размеры их жалованья свидетельствуют не о победе, а о поражении неукротимого капитализма. Настоящие капиталисты никогда бы не допустили, чтобы эти огромные суммы доставались наемным управляющим.

Если сегодня и существуют еще настоящие капиталисты, они, должно быть, спят. Потому что они позволили своим управляющим практически украсть их бизнес и обрушить инвестиции. За 1990-е годы задолженность корпораций выросла па 382% - на 30% больше, чем ВВП. И эти заемные деньги не были использованы па совершенствование производства, что могло бы повысить доход капиталистов. Значительная часть этих денег была растрачена па слияния, поглощения и скупку собственных акций. Эти маневры были затеяны не для обогащения действительных капиталистов, а всего лишь для вздувания курса акций, что должно было произвести впечатление на новый класс граждан-акционеров, на люмпенинвесторов.

И точно так же, какой же капиталист допустил бы столь щедрые опционы на акции, которые раздавались служащим в апогее бума, как индюшки в День благодарения?

Современные корпорации принадлежат мелким акционерам, а не крупным, зачастую через совместное владение пенсионными фондами, взаимными инвестиционными фондами и т.п. У мелких собственников нет ни вкуса, ни силы, ни стимулов, чтобы противостоять непомерным аппетитам руководящей верхушки корпораций. В конце 1990-х даже топ-менеджеры компаний с быстро сокращающимися доходами, стоящих перед лицом неизбежного банкротства, оплачивались, как звезды американского футбола. Возможно, они наделены необычными талантами, а может, и нет. Но сам тот факт, что им платят так много и что их лица появляются на обложках журналов, заставляет трепетать мелких акционеров и производит впечатление на аналитиков. Огромпая толпа инвесторов хватает акции этих прославленных менеджеров, даже не раздумывая и не пытаясь серьезно исследовать положение компаний.

Теперь покупатели акций действуют, как избиратели.

Массовый капитализм породил массовые иллюзии - и новую акционерную арифметику. Для Уоррена Баффета был бы смысл возражать против опционов на акции и бдительно ограничивать жалованье высших менеджеров: значительная часть денег, истраченных на чрезмерно щедрое вознаграждение служащих, могла бы достаться этому крупному акционеру. Но мелкому акционеру бдительность и участие могут принести каких-то два-три цента. Стоят ли они дополнительных хлопот?

Сделка века

Кругман считает, что после Великой депрессии 1930-х годов была заключена принципиально важная сделка. Капитализм останется основой экономики Запада, но во избежание будущих катастроф он смирится с контролем со стороны государства. В известном смысле, так оно и было. После того, как администрация Рузвельта разобралась с американским капитализмом, он стал иным. Но это было всего лишь проявлением общего движения в сторону массового капитализма, управляемого государством исходя из собственных целей. Акционерная собственность становилась все более распыленной. К концу века в Америке численности акционеров было достаточно для того, чтобы выбрать президента. Если в начале XX в. акциями владели лишь 5% семей, то к его концу - уже 56%.

Подобно любой другой большой группе людей, лишенных доступа к фактам или прямому участию в бизнесе, акционеры теперь подвержены вспышкам эмоций не хуже, чем избиратели или толпа линчевателей. Располагая только абстрактным знанием бизнеса, они представляют собой удобный объект для манипулирования через финансовую прессу и склонны поддаваться любым абсурдным поветриям.

Первое движение массового капитализма возникло в Америке в 1920-х годах. В 1900 г. владение акциями было редким делом. Тогда на всю страну было всего 4000 фондовых брокеров. За следующие 30 лет число лиц этой профессии увеличилось более чем на 500%. Акции стали настолько популярными, что даже у мальчишек-чистильщиков обуви было свое мнение о них. Индекс Dow скакнул с отметки 120 пунктов в самом начале 1925 г. до пикового 381 пункта в 1929 г.