глубокие царапины в камне, и в изображении воины признали того, за кем охотились.
Они перебрались через стену, которая давно уже не охранялась — не от кого, — и направились вглубь плато. В первом же селении испуганные жители пытались бежать от них, сочтя чужаков новыми прислужниками дракона. Немало усилий стоило растолковать им, что цель охотников — убить дракона, а не служить ему. Весть облетела всю округу Тысячная толпа во главе с дружиной Влаха отправилась в город.
Влах поднял свою секиру и, размахнувшись, ударил по воротам. Загудел древний металл, застонал, словно ужасаясь кощунству, совершенному человеком. А воин ударил еще раз, и еще. Тогда впервые за многие годы ворота отворились не для того, чтобы выпустить стражников. Сбоку открылась неприметная дверца, и вышли осанистые мужи в богатых одеждах.
— Кто вы, дерзко нарушившие покой священных стен? — обратились они к воинам. — Дракон покарает вас!
— Вот за ним-то мы и пришли! — воскликнул Влах. — Впустите нас, и мы избавим страну и город от проклятия. Но, может быть, вы по доброй воле служите дракону?
— О нет! — поспешно вскричали городские вельможи, глядя на мечи воинов и на толпу вооруженных вилами и мотыгами крестьян, которые подались вперед при последних словах Светлоглазого. — Мы денно и нощно призываем кары на голову мерзкого чудовища. Приветствуем вас, воины!
Разошлись в стороны створки ворот, но никто из крестьян не вошел в город — старый страх пересилил. Они стояли и смотрели молча, как город поглотил отряд чужеземцев. На площади перед воротами охотников встречала толпа горожан. Выглядели они не лучше крестьян, такие же нищие и несчастные.
— Смерть дракону! — выкрикнул, выйдя из толпы, темноволосый юноша и другие подхватили его крик.
Толпа увлекала воинов вглубь запутанного лабиринта улиц и переулков. Как скорлупа скрывает в себе плод, город таил в самой своей сердцевине ядовитое зерно — Храм дракона. Угрюмые стены, сложенные из черного, без единой прожилки, камня, охватывали его плотным кольцом, словно браслет. На воротах корчились, разинув рты, застывшие навечно древние демоны — глаза их были закрыты, словно они устали взирать на мир. И снова, как только ворота стали отворяться, толпа за спинами воинов отхлынула прочь, оставляя их наедине с опасностью. Ибо гораздо больше, чем крестьяне попасть в город, боялись горожане оказаться в Храме дракона. Влах оглядел своих бойцов, читая смятение на лицах.
— Идем, — сказал тогда Светлоглазый, — или мы не привыкли, что смерть ходит за нами следом? Идем и попытаемся достать дракона в его логовище.
Ворота медленно закрылись за ними. Вокруг не было ни души, лишь одинокое эхо считало их шаги. Невольно пригибаясь, воины прошли под тяжелыми каменными сводами галереи и вошли в храм. Их ждал жрец, закутанный в ниспадающие одежды, с капюшоном, закрывающим лицо.
Все вниз и вниз вел он их по коридорам, вырубленным в каменном основании плато, где никогда не светили солнечные лучи. Казалось, прошли часы; и вот он остановился перед дверями, во всем, кроме величины, подобными воротам храма. Только глаза подземных демонов были открыты и сверкали варварским блеском драгоценных камней. Внезапно двое воинов, которые стерегли жреца, с криками бросились к стене: провожатый исчез, ушел сквозь камень. У них остался единственный факел.
С обнаженными мечами в руках они ворвались в огромный зал, противоположная стена которого терялась во мраке. Слабый свет выхватил из тьмы фигуру исполинского дракона — один лишь клык чудовища мог бы служить воину палицей. Дракон не двигался, как будто не замечал их. Рассыпавшись цепью, воины двинулись вперед, вслушиваясь и всматриваясь в пустоту подземного зала. Внезапно сверху упали железные клетки, безошибочно накрыв охотников.
Заурчали барабаны. В зал вбежали люди, и факелы в их руках осветили зал. В изумлении увидели воины, что были обмануты — дракон не был живым, это было мромное, искусно сделанное чучело, останки настоящего чудовища; но сейчас, при всей своей величине, не опаснее дохлой мыши.
Явился тогда жрец, который был им проводником, но в сопровождении свиты. Откинул покрывало с лица, и воины узнали юношу из толпы, кричавшего “Смерть дракону!” Он засмеялся злым смехом и велел унести клетки с воинами, оставив только предводителя. Когда они остались наедине, юноша сказал:
— Я главный жрец этого храма, владыка города и страны. Дракон, которого ты видишь, состарился и издох много лет назад. Но он оставил нам потомка.
Жрец засвистел в костяную трубочку, и на свист из бокового коридора вышло четырехлапое существо величиной с большую собаку. Оно ступало неуверенно, таращило круглые глаза. Из пасти его капала слюна. В нескольких шагах от них оно остановились и не желало подойти ближе.
— Пошел прочь, Лопоухий! — топнул ногой жрец. — Видел? Когда я взглянул на него впервые, то чуть не сошел с ума от ярости. Я проклинал древних демонов ворот, которых считал покровителями храма, и пригрозил ослепить их, вырвав драгоценные камни из глазниц. Они откупились от меня вечной молодостью, но в придачу я получил вечную скуку. Редко, когда мне удается устроить себе такое развлечение, как сегодня.
— И это достойное жалости создание способно кричать так громко, что рушатся скалы? — спросил Влах.
— Нет, — усмехнулся жрец. — Это те, кого я приказываю пытать для своего увеселения, кричат в особую железную трубу.
— Ты сам — хуже дракона, — сказал охотник и плюнул жрецу под ноги.
Жрец засмеялся гневу воина.
— Говори! — приказал жрец. — Я хочу услышать, что происходит внизу, прежде чем велю отправить тебя к праотцам. Говори, и ты продлишь свою жизнь.
Молчал гордый воин. Его терзали пытками, заставляли смотреть, как мучаются и умирают его товарищи. Но не проронил ни слова, ни стона Светлоглазый. Тогда жрец разогнал в гневе своих палачей, решил сам сломить стойкость воина. Собственноручно Развел костер под пыточным столбом, к которому был прикован Влах.
— Вот, — сказал, — видишь? Это и есть железная труба, из которой несется крик дракона. Сегодня ты у нас дракон, кричи!
И воин закричал что было силы. Страшный крик разнесся над страной, и каждый в городе и селениях слышал его:
— Дракон мертв!
И горное эхо подтвердило громовыми раскатами:
— О-он… о-он… о-ортф… о-ортф…
С нечеловеческой силой рванул Влах — и выдернул из земли столб. Вместе со столбом рухнул он на железную трубу и смял ее. Но разорвалось от усилия его храброе сердце, и бездыханный лежал великий воин, свершив свой последний подвиг…
От крестьянина к крестьянину, от селения к селению передавалась весть: “Дракон издох, чего мы ждем?” На третий день по следам дружины Влаха пришел еще один отряд, который вел друг воина. Вместе с тысячной толпой они ворвались в храм, и не спасли правителя ни копья стражников, ни каменные стены, ни древние демоны: толпа разорвала его в клочья. Он был еще более ненавистен людям, чем оказался бы настоящий дракон.
Так обрели свободу жители горной страны, так завершился долгий и кровавый век дракона…
Ребятишки убежали, прихватив с собой деревянные фигурки драконов. Теперь не скоро появятся, подумал Н’Даннг, хватит им надолго игр и разговоров. Он вдруг почувствовал себя тем, кем его считали в деревне — нищим стариком, уставшим от жизни и одиноким. Драконы стали прошлым, а вместе с ними ушли безвозвратно воины-драконоборцы. Он и сам принадлежит прошлому, как принадлежит зиме последний островок снега, в глубокой тени оврага доживший до весны. Намного ли этот мир лучше того, в котором он появился на свет?..
Н’Даннг поднялся, зашел в пещеру, напился прохладной воды из кувшина.
— Выходи, Лопоухий, — позвал его негромко. — Не бойся, они ушли.
Существо величиной с большую собаку опасливо вылезло из-под лежанки. Старик похлопал его по
