черствый парень на грешной радиоактивной земле, но, честное слово, не до детских мечтаний и девчачьих фантазий сейчас. Вот оторвемся от погони… если оторвемся, тогда и поговорим.
И, клянусь сталкерской звездой, кто-то у меня получит по заднице! И за побег, и за глупые мысли, и за вранье.
Еще двое суток мы уходили в пустыню, как можно дальше от портала, дорог и приметных мест. Пески на короткое время опять сменились такыром, но уже к вечеру первого дня все снова вернулось на свои места. Я старался делать привалы и дневки покороче — Кира почти не спорила, выполняя мои приказы чуть ли не с восторгом, хотя подчас просто валилась с ног от усталости.
В конце концов, отсутствие карты сыграло со мной дурную шутку. Раньше я не бывал в этих местах, нужды не возникало уходить далеко от бывшей алмазки и кольцевого заслона.
Мы немного сбились с пути. В любом другом случае ничего страшного в этом, конечно, не было — на старое шоссе к Новой Москве мы все равно вышли бы. Но здесь, в смертельных песках, где наш брат сталкер появляется очень редко, ошибка даже в пару километров может стоить жизни — заслоны чистить некому, и пройти через них в одиночку почти невозможно.
Впрочем, нам повезло: верхнюю дугу кольцевого мы обошли. И почти сразу вляпались в зону боевого патрулирования механоидов. Спутники Сети отслеживают маршруты передвижения роботов и скидывают опасные трассы в КПК любому, кто пожелает. К сожалению, батарей наших компов уже не хватало на прием вспомогательных файлов.
Первое предупреждение я разглядел на песке под утро четвертого дня — параллельные следы гусениц тянулись точно с юга на север. У одного из роботов траки разрушились от времени или от меткого попадания, и он, судя по отпечаткам, выписывал беспорядочные кренделя. Остальные, шесть штук, двигались плотным строем.
— Что это??— спросила Кира.?— Кто здесь проехал?
— Роботы. Похоже, Р2-Д2, М4 и 104-я серия.
Все правильно — в боевой группе механоидов их как раз семеро: четыре машины с лазерными турелями, один ракетометчик, координатор и ремонтник. Компактная и смертоносная структура.
Сейчас уже никто и не помнит, когда они появились. Лет пятьдесят назад, может, больше. Говорят, администрация возилась с законсервированными боевыми машинами времен войны, да и пробудила их к жизни ненароком. Бронированные железные уроды поехали в пустоши выполнять то единственное, что они умели. Убивать.
А может, правы те, кто считает, будто роботов сконструировали в столичных лабораториях для борьбы с заслонами. Но что-то заклинило в их электронных мозгах, и вместо мутантов механоиды принялись уничтожать все, что движется. В том числе и своих создателей. Есть оригиналы, утверждающие, будто нападения роботов не похожи на случайные стычки, и у них якобы есть единый координирующий центр, Система. Во главе с холодным нечеловеческим разумом по имени Сара. По мне, так все это враки.
Но воевать с ними… врагу не пожелаешь: поразить броню можно только сосредоточенным огнем тяжелого вооружения. И кроме специальных групп — охотников за чипами, с роботами предпочитают не связываться. Себе дороже. Механического упорства им не занимать — однажды заметив цель, они не отвяжутся, пока не ликвидируют ее.
— Идем быстрее!?— сказал я и сам прибавил шагу, надеясь миновать опасный район.
Кира поспешила за мной.
— Роботы — это механоиды, да? Мне говорили, что они воюют против заслонов.
— Угу,?— мрачно согласился я.?— Только солнце напекло им голову, и тебя, например, от стича они не отличат.
— Но я слышала…
— Кира! Сейчас только не спорь! Береги дыхание!
Механоиды догнали нас через час. Сначала из-за цепочки барханов на юге донесся мерный грохочущий лязг. И он приближался.
Кира испуганно глядела на меня. Я прижал палец к губам.
— Тихо!
Присел под гребнем дюны, махнул рукой: сюда, мол. Она упала рядом, прижалась к моему плечу. Я дважды саданул прикладом СВД в нависающий край, обрушив на нас целую кучу нагретого на солнце песка. Пусть теперь соображают своими куцыми мозгами, что там так светится в инфракрасном диапазоне.
Кира чихнула и энергично взялась вытряхивать песчинки из волос. Я едва успел ее остановить:
— Лежи и не шевелись, что бы ни случилось. У этих гадов очень чуткие сенсоры.
Они выползли на всеобщее обозрение минут через десять. Как я и думал — четыре лазерных Р2-Д2 двигались выпуклым полукругом, максимально расширяя сектор обстрела. Следом шлепал широкими гусеницами ракетный М4. Координатор Д104 замыкал ровный и где-то даже красивый строй, поблескивая зеленоватыми пластинами корпуса. У остальных машин краска потускнела и истерлась, на броне змеились наспех заделанные трещины, чернели гаревые кляксы прямых попаданий. Последним ковылял ремонтник Р2-Р3 — именно у него оказались поврежденные траки, отчего машина с трудом удерживала строй. Ну, понятно, сам себя он, бедняга, чинить не может.
Гусеницы подминали песок, лазерные и ракетные турели щупали воздух, словно носы сторожевых крашеров. Механоиды попискивали электронным кодом, обмениваясь данными между собой.
Вдруг Кира больно ткнула меня в бок:
— Ты что? Не смей!!
Ответить я не смог — в голове загудело.
— У тебя прицел, Андрей! Не надо! Пожалуйста!
Увидев перекрестье в зрачках, она все поняла раньше меня, не зря я, видно, столько рассказывал ей про имплантат. Она даже попыталась меня удержать. По-моему, я с силой вывернулся из ее рук и даже оттолкнул. Кира схватила меня за локоть.
— Я прошу тебя!
Тщетно. Роботы зудели электронным кодом, и этот зуд отдавался в мозгу нестерпимым грохотом. Словно у меня под черепом внезапно заработал кузнечный пресс.
Не возьмусь утверждать, что в какой-то момент в башке щелкнуло. Может, и так, но за нарастающим ритмом гулких ударов, я ничего не услышал.
Кто-то просто сказал мне: «Иди!» — и я пошел.
Стряхнул с себя песок, передернул затвор СВД и выскочил из укрытия.
Пустыня в окрестностях кольцевого заслона.
Локальные координаты неизвестны
Первый уровень концентрического заслона у начала дороги на Новую Москву.
Локальные координаты неизвестны
Механоидов не упрекнешь в нерасторопности — они заметили меня сразу. Ближайший Р2-Д2 сразу же развернул в мою сторону лазерную турель. Тройная точка целеуказателя запрыгала по одежде.
Не знаю, почему они не стреляли. Обычно роботы бьют не раздумывая по всему, что движется. И в то, что уже не движется, иногда тоже. Наверное, непонятная железка в моей голове сбила их с толку. Может, сигналы какие передавала. Не знаю.
Я вообще про нее почти ничего не знаю. Много позже, обдумывая случившееся, я так и не решил, что же меня спасло. И заодно уж — что толкнуло на безумную до идиотизма атаку. В очередной раз имплантат преподнес мне сюрприз.
Клянусь, я отдал бы все, лишь бы кто-нибудь выдрал дерьмовую штуковину у меня из черепа. И стич с ней, с меткостью. Раньше как-то и без чипа в башке неплохо справлялся. Вреда от него не меньше, чем пользы,?— на кой тогда он такой сдался?
Но это все было потом. А в тот момент я стоял в двадцати метрах от грозно развернувшихся в мою сторону механоидов и сжимал в руках СВД. Прикладом вверх, как топор, словно я хотел раздолбать металлических уродов в рукопашной.
Внутренний голос кричал: «Стой, дурак! Что ты делаешь!» — но я его почти не слышал. Так, нудело что-то в самом дальнем уголке сознания. Большую же его часть занимала ненависть. Я ненавидел механоидов до судорог, до потемнения в глазах. По— моему, даже рычал на них и выкрикивал бессвязные угрозы. А когда из-за нарастающей активности их переговоров — наверное, обсуждали, не пора ли уже меня наконец пристрелить,?— гул в голове усиливался, я, задыхаясь от бешенства, шагал вперед. Раз, другой, пока меня снова не останавливали лазерные точки.
Не знаю, чем бы все закончилось. Для меня — точно плачевно. Но тут, совершенно неожиданно, ожило радио:
— Андрей! Вернись! Пожалуйста, вернись… Я тебя очень прошу.
Кира повторяла одни и те же слова раз за разом. Сквозь слезы, которые душили ее, сквозь рвущиеся наружу рыдания.
— Вернись, Андрей… я не хочу, чтобы ты уходил. Не бросай меня!
Чип в башке толкал меня вперед, а знакомый, но какой-то далекий голос в наушниках тянул назад. Несколько минут я стоял на месте, раскачиваясь, словно выпивоха-старатель на выходе из бара. Ноги почему-то перестали слушаться, подкосились, и я упал на колени.
Наверное, это меня и спасло.
Над головой разом простригли воздух три или четыре лазерных луча.
Радио взорвалось.
— Ан-дре-е-е-е-ей!!!
Я ткнулся головой в песок, стараясь заглушить буйство голосов в мозгу. Тот, непонятный и неслышный, что так убедительно сказал мне «иди», все еще пытался что-то нашептывать, а второй кричал, надрываясь:
— Что случилось?! Ты живой? Андрей, отвечай!! Ответь… пожалуйста… ответь мне!
