предупреждение Гриффа, заставил себя успокоиться.
– Знал ли ты Абака из Обители Трех Богов, почтенный писец? – спросил незнакомец.
– Да, – не стал отрицать очевидное Гай. – Я учился у него.
– Знакома ли тебе «Заповедь Имма»?
– Да, почтенный. И весьма хорошо…
Как ни вглядывался Гай в фигуру, разглядеть ее лицо он так и не сумел.
– А нет ли у тебя при себе копии «Заповеди»?
– Нет, почтенный.
Незнакомец чуть подался вперед. Грифф схватил Гая за локоть, сжал больно, зашипел:
– Как же нет? Должна быть!
– А где она? – быстро спросил гнусавый. – Я знаю, что Абак передал ее тебе, когда ты уходил из Обители. Разве не так?
– Так, – кивнул Гай. – Это моя копия, я сам ее написал. И отец Абак сказал, что лучше сделать просто нельзя, а потому учеба моя закончена. «Это твоя диплома теперь», – сказал он.
– Так где же она? – жадно спросил незнакомец.
– Она осталась в доме, – пояснил Гай. – В моей одежде… Но зачем вы это спрашиваете? Вы не верите, что я ученик отца Абака? Думаете, я обманываю? Пустите меня к нему, и он сразу меня узнает! Он подтвердит, что я у него учился…
– Значит, «Заповедь» у меня, – сказал Грифф. – Здесь в сумке все твои вещи, маленький мастер. Где именно ты спрятал бумаги?
– В поясе, – ответил Гай. – Но я хочу поговорить с отцом Абаком. Где он, почему вы не пускаете меня к нему? Ты же обещал, Грифф!
– Абак мертв, – сказал высокий незнакомец. – Тралланы убили его.
– Как же?… – Гай растерялся.
– Извини, – сказал ему Грифф. – Мне надо было как-то выманить тебя из дома… – Он поставил фонарь на землю и начал копаться в сумке. Свет больше не резал Гаю глаза, и теперь он смог разглядеть ночное небо, и вылизывающие песок волны, и борт приткнувшегося к берегу корабля.
– Как же так? – повторил Гай упавшим голосом.
– Нам очень нужна «Заповедь Имма», – чуть подвинувшись вперед, сказал незнакомец. – Все копии, что мы находили прежде, сильно отличались от бумаг самого Имма. И только в Обители Трех Богов хранилась настоящая рукопись. Но мы не смогли ее получить: она сгорела в пожаре в ту же ночь, когда погиб Абак.
– Есть! – воскликнул Грифф, распарывая коротким ножом найденный пояс. – Бумаги здесь!
– Дай их мне! – вытянув руку, гнусавый незнакомец шагнул вперед. Свет упал на его лицо, и Гай в ужасе отшатнулся. Высокий человек был изуродован самым страшным образом: кожа на его лбу была срезана так, что виднелся череп, измочаленная нижняя губа отвисала до самого подбородка, на щеках чернели язвы ожогов, нос в нескольких местах был пробит изогнутыми гвоздями. – Отдай!
– А как же наш уговор? – Грифф спрятал бумаги за спину.
– Мы сдержим данное слово!
– Война уже идет. Как знать, может, утром здесь будут ваши воины. А я просил защиты и неприкосновенности для себя и своих людей. Я просил права на эту землю. Я хочу, чтобы никто никогда не мог войти в мои владения без дозволения. И мне нужно это немедленно. Незамедлительно! Ведь вы обрели, что так давно искали. Почему же заставляете меня ждать?
– Хорошо, – внезапно успокоившись, сказал страшный человек. – Ты уже получил свои деньги и знаешь, что мы не станем тебя обманывать. Я выполню все, о чем ты просишь и что в моих силах. Но прежде я должен взглянуть на бумаги. Мне надо убедиться, что они – те самые.
Грифф раздумывал недолго.
– Ну… ладно…
Гай смотрел, как переписанная им «Заповедь» переходит из одних рук в другие. Он не понимал, почему из-за какой-то бумаги поднялся такой шум. В чем ее ценность? Да он может по памяти восстановить любую строчку! Он всю «Заповедь» может заново переписать!
– А хорошо ли выучил тебя Абак, почтенный писец? – подступая ближе, вкрадчиво спросил страшный человек.
– Вроде бы неплохо, почтенный, – изо всех сил стараясь не смотреть в изуродованное лицо, ответил Гай.
– А крепко ли ты знаешь «Заповедь Имма»?
– Можно сказать наизусть.
– Тогда скажи мне, какое слово написано третьим на втором листе «Заповеди»?
Гай зажмурился, вспоминая… Вспомнил:
– «Пречистый».
– А первые три слова последнего листа?
– «Словно павший сокол», – помедлив, ответил Гай.
– Все верно, – страшно улыбнувшись, сказал незнакомец. – Все правильно.
Из его изуродованного рта потекла кровь. Он вытер ее ладонью, чуть наклонился вперед, жестом подзывая к себе Гриффа. Вынул из-за пазухи амулет в форме человеческого черепа, мазнул его кровью, поднес ко рту, прошептал что-то.
Грифф опустился перед ним на одно колено, склонил голову, будто готовясь принять посвящение.
В глубине хрустального черепа затлело алое пятнышко. Свет стоящего на земле фонаря сделался серым, стих комариный гул, а плеск волн словно отдалился.
– Представляю Господину Своему слугу и раба верного, – нараспев проговорил страшный незнакомец и словно еще больше вытянулся. – Молю и призываю силу для ночного обращения… – Гнусавый голос переменился и зазвучал будто колокол. Прохладный воздух выстыл вдруг так, что кожу стянуло холодом. Как снежные хлопья, посыпались сверху мертвые мотыльки.
Гай попятился.
Изуродованный человек глянул в его сторону, щелкнул пальцами, сбрасывая с них капельки крови, – и писец, разом лишившись сил, осел на мокрый песок.
– Человек смиренно принимает власть Твою и впускает Тебя в свою душу…
Незнакомец подрос еще. Теперь он словно парил в воздухе. По нелепой одежде его, будто огненные блохи, скакали трескучие искорки; хрустальный череп в руке пульсировал оранжевым светом; колышущаяся, похожая на спрута тень широко растеклась по песчаному берегу. Еще громче, еще отрывистей и страшней зазвучал голос. Гортанные слова потеряли смысл – жуткий человек вещал на незнакомом Гаю языке. Но писец не сомневался, что это тот самый язык, на котором говорил демон Гнилого Покоса.
Язык древней магии.
И вдруг, ломая творящееся волшебство, со стороны хутора прозвучал резкий окрик:
– Эй ты! Отпусти их!
Грифф повернул голову, хмуро осматривая приближающиеся к берегу фигуры. Изуродованный человек, приобретя прежний размер, медленно опустил руки, отступил чуть и оглянулся на корабль.
– Отпусти их! – решительно повторил Лори, вступая в круг света и направляя на высокого незнакомца позаимствованные на хуторе вилы. За спиной маленького плута маячили всклокоченные Борр и Хнаварт. Вооруженный мечом Скабби вышагивал бок о бок с великанами, и выглядел он почти столько же грозно, как тролли.
– Вы что тут делаете? – возмутился Грифф, поднимаясь. – Убирайтесь прочь!
– Мы хотим знать, что здесь происходит, – сказал Скабби, ничуть не тушуясь.
– Какое твое дело, малорослый репей?! – двинулся на него Грифф. И встал, упершись грудью в острия вил.
– Ты чего это, Лори? – удивился наемник.
– Скратч сказал, что ты нас предал. – Лори опустил глаза.
– Скратч? Твой кот?
– Да. Сказал, что ты привел тралланов, чтобы отдать им Гая… – Лори пристально посмотрел Гриффу в лицо. – Разве это не предательство?
– Ты ничего не понимаешь, маленький воришка, – пробормотал наемник, чего-то смущаясь. – Ты даже не догадываешься, какие силы пробуждаются в нашем мире. Измена, дружба, верность – скоро эти слова потеряют смысл… Впрочем, что я тебе объясняю… Ты же не знаешь и крохи того, что открыто мне…
– Отпустите Гая, – распорядился Скабби.
– Он нужен нам, – возразил высокий человек, поднимая светящийся череп к лицу. – Мы не можем позволить ему уйти.
Гай едва ворочался на песке. Ему казалось, что незримая вязкая паутина оплела его прочным коконом. Он даже отползти в сторону не мог.
– А мы не можем отдать его вам… – упрямо заявил Лори, с содроганием и отвращением глядя на изувеченное лицо чужака. – Кто бы вы там ни были… Он – наш друг.
Тролли и Скабби шагнули к Гаю, беря его под защиту.
– Ты не выполнил свою часть договора, – обратился к Гриффу незнакомец. – А значит, ты ничего не получишь.
– Это нечестно! – выкрикнул наемник, хватаясь за меч.
