«последней надежды Афины» не могло нас ободрить.
— Не будем делать поспешных выводов,— раздался спокойный голос Силены.— Аннабет, кажется, не единственное дитя богини Афины.
— А кто такой царь-призрак? — осведомился Бекендорф.
Ответа на этот вопрос ни у кого не было. Я вспомнил, что позапрошлой ночью, получив послание Ириды, я оказался свидетелем того, как Нико призывал духов. Странное, нехорошее предчувствие говорило мне, что предсказание оракула как-то связано с Нико.
— Больше ничего оракул тебе не говорил? — спросил Хирон.— Только эти строки? Видишь ли, Аннабет, они кажутся мне какими-то незаконченными, что ли.
Аннабет явно колебалась.
— Точно не помню,— пробормотала она.
Брови кентавра недоуменно поползли вверх. Память Аннабет славилась на весь лагерь, она никогда не забывала того, что хоть однажды услышала. Сейчас, почувствовав его сомнение, она беспокойно заерзала на месте, потом продолжала:
— Было еще что-то... я точно не помню... примерно так: «Рухнет с героя последним дыханьем».
— И?..— не отставал Хирон.
— Слушайте, главное в том, что мне надо войти в лабиринт! — Аннабет встала.— Я должна отыскать мастерскую и остановить Луку. Но мне нужна будет помощь.— Она обернулась ко мне,— Пойдешь со мной, Перси?
— Конечно пойду.— Я ни минуты не колебался. Впервые за последние дни лицо ее осветила улыбка, и на душе у меня повеселело.
— Гроувер, а ты? Бог дикой природы ждет. Гроувер, казалось, начисто забыл о том, как он ненавидит подземелья. Слова о «прежде пропавшем» вселили в него бездну энергии.
— Только прихвачу с собой еду!
— И ты, Тайсон.— Аннабет позвала и моего брата.— Мне понадобится и твоя помощь тоже.
— Ура! Мы им такое устроим! — Тайсон захлопал в ладоши с такой силой, что разбудил Миссис О'Лири, задремавшую в уголке.
— Погоди-ка, Аннабет,— вмешался Хирон,— что-то ты действуешь не по правилам. Герой, выступая в поход, может взять с собой только двух спутников.
— Но мне нужны трое,— настойчиво возразила Аннабет.— Хирон, вы не знаете, как это важно!
Понятия не имею, почему она так уж была в этом уверена, но я ужасно обрадовался, что Аннабет пригласила в поход Тайсона. Мне даже думать не хотелось, что предстоит отправиться куда-то без моего брата. Он такой огромный, сильный и здорово мастерит разные механические штуки. К тому же, в отличие от сатиров, ничуть не боится подземного мира.
— Аннабет, послушай.— Хирон нервно обмахивался хвостом.— Подумай хорошенько. Ты ломаешь законы древних времен, и это может иметь непредсказуемые последствия. Прошлой зимой, например, когда на выручку Артемиды отправились пятеро, вернулись только трое. Говорю тебе, подумай еще раз. Три — это священное число. Нам известно, что было три мойры, три фурии, у небожителя Кроноса — трое сыновей-олимпийцев. Это хорошее, надежное число, и оно поможет тебе в минуту опасности. Четыре... Четыре, на мой взгляд, это рискованно.
— Я знаю, Хирон.— Аннабет глубоко вздохнула.— Но так надо. Прошу вас, не спорьте со мной.
Я видел, что кентавр ужасно недоволен. Квинтус же изучал нас с откровенным любопытством, как будто этого человека занимала только одна мысль — кто из этих искателей приключений вернется обратно живым.
Хирон тяжело вздохнул.
—Хорошо. Участникам поиска просьба подготовиться. Завтра на рассвете мы проводим вас к лабиринту.
Когда совет был закончен, Квинтус отозвал меня в сторону и сообщил, что ему эта затея сильно не нравится.
Миссис О'Лири крутилась вокруг нас, довольно помахивая хвостом, потом вдруг уронила свой щит-игрушку прямо к моим ногам. Я поднял его и швырнул обратно. Когда адская гончая потрусила за щитом, Квинтус проводил ее пристальным взглядом. Мне же в это время припомнился рассказ дриады Можжевелки о том, что он украдкой наведывался к входу в лабиринт. Я и раньше отчего-то не доверял этому человеку, сейчас же он стал мне казаться вдвойне подозрительным. Но когда он перевел на меня взгляд, я увидел в его глазах искреннюю озабоченность.
— Я против того, чтобы кто-либо из вас спускался в лабиринт,— продолжал он.— Любой из полукровок. Но если это так уж необходимо, то я хотел бы кое о чем тебя предупредить. Лабиринт создан для того, чтобы заманить поглубже в свои недра и не выпустить. Он обладает способностью отвлекать и дурачить и тем опасен для полукровок. Ведь мы действительно склонны легко забывать о главном.
— Вы там бывали?
— Когда-то бывал,— произнес он резко, почти оборвав меня.— Очень давно. Я там чуть жизни не лишился. И далеко не всем еще так повезло, как мне.
Квинтус сжал мое плечо.
— Перси, имей в виду, ты не должен забывать о самом важном. Ты обязан приказать себе не отвлекаться. Только в этом случае тебе, может быть, удастся отыскать правильную дорогу. И еще одно. Мне хотелось бы подарить тебе кое-что.
С этими словами он протянул мне коротенькую серебряную трубочку. Я взял ее в руки и вздрогнул, она показалась мне такой ледяной, что я чуть не выронил ее на землю.
—Что это? — спросил я.— Свисток?
— Свисток для домашней собаки,— кивнул Квинтус— Я пользуюсь им, чтобы подзывать Миссис О'Лири.
— Хм. Спасибо, конечно, вам, но...
— Думаешь, в лабиринте он не сработает? Не могу сказать, что абсолютно уверен, но, думаю, все-таки сработает. Миссис О'Лири, как ты знаешь, порождение ада, и она обязательно явится на твой зов, не важно, как бы далеко она ни находилась за секунду до этого. Мне будет легче, если я буду знать, что он у тебя есть. Если тебе понадобится помощь, воспользуйся им. Только будь осторожен. Этот свисток изготовлен из стигийского льда.
— Из чего?
— Изо льда реки Стикс. Выковать его было задачей чертовски сложной, к тому же и работа тут тонкая. Растаять он не может, но стоит тебе в него разок дунуть, как он тотчас расколется на мелкие кусочки. Сам понимаешь, что это значит. Им можно воспользоваться лишь однажды.
Мне пришла в голову мысль о Луке, моем заклятом враге. Как раз накануне того дня, когда я отправлялся в свой первый поиск, он тоже преподнес мне подарок — волшебные туфли. И оказалось, сделаны они были таким образом, что вели прямиком к смерти. Но Квинтус казался сейчас таким добрым, таким искренне озабоченным... К тому же Миссис О'Лири была явно привязана к своему хозяину, а это кое-что да значит.
Как раз в эту минуту она приволокла игрушечный щит, уронила его, весь обслюнявленный, мне на ноги, а сама принялась вдохновенно лаять.
Когда я поймал себя на том, что не доверяю этому человеку, мне даже стало стыдно. Но ведь когда-то я доверял и Луке.
— Спасибо большое,— поблагодарил я Квинтуса, сунул ледяной свисток в карман и мысленно пообещал себе никогда им не пользоваться.
Потом я отправился разыскивать Аннабет.
За те три лета, что я провел в лагере, мне ни разу не приходилось бывать в домике детей Афины.
Это было серебристого цвета, строгое здание, с затянутыми белоснежными занавесками окнами и вырезанной над дверным проемом маской совы. Ее круглые глаза ни оникса, казалось, следили за мной, когда я подходил к шатру.
— Эй, есть тут кто? г- спросил я, осторожно заглядывая внутрь.
Никто не отозвался. Я сделал еще шаг, и дыхание у меня перехватило. Это место явно было предназначено для смышленых ребятишек. Все койки оказались сдвинутыми к одной стене, как будто отдых и сон имели для здешних обитателей второстепенное значение. Почти все пространство комнаты заполняли рабочие верстаки, какие-то станки, инструменты и оружие. Задняя же часть помещения предназначалась для книг, здесь громоздились целые ворохи старинных свитков, связки книг в потертых переплетах, кучи папок с бумагами. Я увидел даже огромный чертежный кульман, на доске которого были разложены линейки, транспортиры, стояло несколько трехмерных макетов зданий. Огромными старыми военными картами эти ребята оклеили потолок, а полный набор доспехов повесили рядом с окном, и сейчас солнце играло на их блестящей поверхности.
Аннабет стояла в заднем конце комнаты и рылась в старых пергаментах.
— Тук, тук,— дурашливым голосом сказал я. Она вздрогнула и испуганно обернулась.
— Ой! А, Перси, привет. Не слышала, как ты вошел.
— Все нормально?
Аннабет продолжала хмуро разглядывать свиток, который держала в руках.
— Понимаешь, пытаюсь кое-что сообразить. Лабиринт, созданный Дедалом, был огромен. Но ни одна из историй, рассказанных о нем, не сходится с другими. Карты, описывающие его, ведут из ниоткуда в никуда.
Я вспомнил слова Квинтуса, сказанные мне всего минуту назад, о способности лабиринта рассеивать внимание, и подумал, что то, о чем говорит Аннабет, и есть эта самая особенность лабиринта.
— Разберемся,— бодро пообещал я.
Аннабет выглядела ужасно: волосы растрепались и как спутанная завеса висели по сторонам ее лица, серые глаза казались почти черными.
— С семи лет я мечтала провести самостоятельный поиск,— пробормотала она почти про себя.
— Имей в виду, что ты нацелилась на грандиозную задачку.
Она бросила на меня благодарный взгляд и тут же снова вернулась к книгам и свиткам, снятым ею с полок.
— Мне и самой тревожно, Перси. Может, мне не следовало вовлекать тебя в это дело? Как и Тайсона с Гроувером?
— Эй, ты чего? Мы ж твои друзья. Как мы могли оставить тебя одну?
— Но...— Внезапно она замолчала.
— Чего ты? — спросил я.— Тревожишься из-за предсказания?
— Я уверена, что оно благоприятное.— Голос ее прозвучал как-то жалобно.
