— Это она,— жалобно сказал Тайсон.
— Пригнулись! — прошипел Гроувер.
Мы скорчились в тени, чтобы остаться незамеченными, но это омерзительное создание не обращало на нас никакого внимания. Как оказалось, оно разговаривало с кем-то, кто содержался в одной из камер на втором этаже. Именно оттуда и доносились рыдания. Женщина-дракон продолжала что-то бубнить на своем непонятном языке.
— Что она говорит? — тихо спросил я.— Что это за язык?
— Это праязык,— ответил Тайсон, дрожа.— Тот, на котором праматерь Земля разговаривала с титанами и... ну и с остальными своими детьми. Когда на свете еще не было богов.
— Ты что, его понимаешь? — удивился я.— Может, переведешь?
Тайсон зажмурился, мгновение помолчал, и вдруг изо рта его полился ужасный, хриплый женский голос:
— Ты будешь работать на хозяина или умрешь.
— Терпеть не могу, когда он такое вытворяет.— Аннабет вздрогнула.
Как все циклопы, Тайсон обладал сверхчеловеческим слухом и способностью подражать чужим голосам. Он как будто впадал в транс и потом начинал говорить не своим голосом.
— Я не стану служить ему.— Теперь речь Тайсона была окрашена глубоким страданием.
И снова грубый хрип женщины-чудовища:
— Тогда я стану наслаждаться твоими страданиями, Бриарей.
Прежде чем выговорить это имя, Тайсон выдержал небольшую паузу. Раньше с ним никогда не бывало, чтобы он не смог кого-то сымитировать, но сейчас, после краткого молчания, у него вдруг вырвался придушенный всхлип. Затем циклоп продолжил женским голосом:
— Если ты думал, что твое первое заключение было невыносимым, то теперь тебе придется испытать настоящие муки. Подумай над этим, пока я не вернусь.
Чудовище затопало к лестнице, змеи зашипели, извиваясь вокруг его ног наподобие юбки. Оказавшись на краю лестницы, оно вдруг взмахнуло руками, и они превратились в огромные крылья. До этого я не видел никаких крыльев, потому что монстр держал их сложенными за своей драконьей спиной. Сразу став похожим на чудовищную летучую мышь, он спрыгнул с галереи второго этажа и воспарил над двором. Мы еще больше скрючились, вжимаясь в стену. Горячий, насыщенный парами серы воздух обдал мое лицо, когда чудовище пролетело почти над самыми нашими головами и в то же мгновение исчезло за поворотом.
— К-к-какой уж-ж-жас,— еле выговорил Гроувер.— Никогда не сталкивался с такой... чудовищной вонью...
— Худший ночной кошмар циклопа,— поддержал его Тайсон.— Кампе...
— Кто? — переспросил я. Тайсон мучительно сглотнул.
— Кампе. Каждый циклоп знает о ней. Рассказами о Камне пугают маленьких детей... циклопов. Она сторожила нас в плохие времена.
— Я тоже вспомнила.— Аннабет кивнула.— Когда титаны восстали, они сковали цепями Гею и гекатонхейров.
— Гекато... что? — не справился я с трудным словом.
— Гекатонхейры,— повторила она.— Сторукие. Они так называются потому, что... ну просто потому, что у них по сто рук. Это старшие братья циклопов.
— И очень сильные,— восторженно добавил Тайсон.— Замечательно сильные! Ростом до неба. Они могли своротить горы.
— Не слабо. Если, конечно, сам не являешься этой горой.
— А Кампе была их тюремщицей,— продолжал Тайсон.— Она служила Кроносу, и он велел ей держать братьев запертыми в Тартаре и все время их мучить. Так и было, пока не явился Зевс. Он убил Кампе и освободил циклопов и Сторуких, чтобы они помогли ему одержать победу над титанами в большой войне, которая тогда началась.
— Так значит, Кампе вернулась,— догадался я.
— Плохо,— подытожил Тайсон.
— А кто тот в камере? Ну, ты еще назвал его по имени.
— Да Бриарей же,— сразу вскинулся мой брат.— Сторукий великан. Они все трое ростом до неба и...
— Ага, ага, помню. Там еще про гору было.
Я поглядел на камеру над нашими головами, удивляясь тому, что кто-то высотой до неба уместился в такой крохотной каморке, и недоумевая, почему он плачет как маленький.
— Думаю, нам надо разобраться во всем этом, пока не вернулась Кампе,— предложила Аннабет.
Когда мы подошли ближе, рыдания в камере усилились. Заглянув внутрь, я даже не совсем понял, что за существо перед моими глазами. Размером с обычного человека, только с очень бледной, цвета молока, кожей. Из всей одежды на нем была одна набедренная повязка, и она здорово напоминала большой подгузник. Ноги существа казались слишком большими для такого тела, на каждой ступне было по восемь пальцев, и грязные ногти на больших пальцах растрескались.
Но более всего поражала верхняя часть туловища. По сравнению с этим существом даже Янус показался бы нормальным человеком. Потому что у этого из грудной клетки торчало столько рук, что я даже не мог их сосчитать. Они росли рядами и выглядели почти обыкновенными руками, только их было так много, что они все перепутались, и теперь грудь Бриарея была похожа на вилку с намотанными на нее кольцами спагетти. Несколькими руками он закрывал лицо, когда плакал.
— Наверное, небо раньше было не таким высоким, как теперь,— пробормотал я,— или он стал покороче.
Тайсон не обратил внимания на мои слова. Он просто упал на колени.
— Бриарей! — окликнул он узника. Рыдания прекратились.
— Сторукий! Помоги нам, пожалуйста. Бриарей поднял голову. Его лицо было длинным и грустным, с крючковатым носом, плохими зубами и темно- коричневыми глазами. Я имею в виду совершенно коричневыми — без белков и черных зрачков, такими, будто их вылепили из глины.
— Беги, пока цел, циклоп,— жалобно простонал Бриарей.— Я не могу помочь даже самому себе.
— Но ты ведь Сторукий! — настойчиво и почтительно повторил Тайсон.— Ты можешь все.
Бриарей вытер нос с помощью пяти-шести рук, в то время как несколько других перебирали какие-то металлические обломки и деревянные щепки точь-в-точь такими же движениями, как это делал Тайсон. Забавно было наблюдать за этим. Руки словно жили своей обособленной жизнью и повиновались собственным приказам. Одни построили из деревяшек лодочку и тут же разобрали ее на части. Другие в это самое время скребли пол без всякой на то причины. Третьи играли камешками, бумагой, ножницами. Несколько рук устроили театр теней на стене, и там теперь скакали утята со щенятами.
— Не могу,— простонал Бриарей.— Кампе вернулась в мир! Титаны восстанут и ввергнут нас обратно в Тартар!
— А ты надень свое храброе лицо! — посоветовал Тайсон.
И немедленно лицо Бриарея переделалось во что-то другое. Коричневые глаза остались теми же, но теперь все черты стали другими. Нос оказался вздернутым, брови выгнулись дугой, и на губах появилась диковатая улыбка, будто ее хозяин старался совершить что-то героическое. Но почти сразу лицо исказилось и снова стало таким же унылым, как прежде.
— Ничего не получается,— опять простонал он.— Мое испуганное лицо все время возвращается.
— А как вы это делаете? — спросил я. Аннабет подтолкнула меня локтем и прошипела:
— Не груби! У Сторуких было пятьдесят разных лиц.
— Трудно было, наверное, составить расписание,— не удержался я.
— У тебя все получится, Бриарей.— Тайсон не сдавался.— Мы поможем! Можно мне попросить у тебя автограф?
Бриарей хмыкнул и спросил уже повеселей:
— Ты прихватил с собой сотню ручек?
— Эй, вы,— прервал их беседу Гроувер.— Отсюда нужно поскорей убираться. Кампе вернется и обязательно учует нас рано или поздно.
— Ломайте решетку! — скомандовала Аннабет.
— Один момент! — Тайсон гордо улыбнулся.— Бриарею это запросто. Он такой силач! Сильней даже, чем мы, циклопы. Смотрите!
Бриарей между тем продолжал хныкать. Дюжина его рук начала играть во что-то очень похожее на «ладушки», но ни одна из них не попыталась взяться за прутья.
— Если он такой силач, как ты говоришь, то чего ж он сидит в тюрьме? — спросил я у Тайсона.
Аннабет снова ткнула меня в ребра.
— Он ошалел от ужаса,— шепотом объяснила она.— Кампе заключила его в Тартар на тысячи лет. Как бы ты себя чувствовал на его месте?
Сторукий снова закрыл ладонями лицо.
— Бриарей? — позвал Тайсон.— Что... что с тобой? Покажи нам свою великую силу.
— Тайсон,— обратилась к нему Аннабет,— думаю, этими прутьями лучше заняться тебе.
Улыбка на лице моего брата стала таять.
— Мне заняться этими прутьями...— повторил он, словно не понимая.
Потом он вцепился в дверь камеры и мигом сорвал ее с петель, словно она была кое-как слеплена из мокрой глины.
— Выходите, Бриарей,— пригласила Аннабет.— И давайте вместе сматываться отсюда.
Она протянула узнику руку. На секунду на лице Бриарея появилось радостное выражение, несколько его рук потянулись к Аннабет, но остальные хлопнули по ним.
— Не могу,— простонал он.— Она меня накажет.
— Не бойтесь,— улыбнулась Аннабет.— Вы же сражались с самими титанами и победили их, помните?
— Помню, конечно, я помню войну.— Теперь лицо его снова изменилось, брови насупились, губы сердито сжались.
«Лицо задумчивое»,— догадался я.
