Хирон пробежал пальцами по тетиве лука.
— Глаза, о которых ты говоришь, были, я думаю, золотого цвета. И время, проведенное в его присутствии, показалось тебе замедлившимся.
Я кивнул и спросил:
— А как он умудряется захватить власть над телом смертного?
— Не знаю, Перси. Боги всегда могли принять вид обыкновенного смертного, но при этом сохраняли свою божественную сущность. Я не могу понять, как это происходит. А тем более мне не ясно, почему тело Луки не обратилось при этом в прах и пепел.
— Кронос сказал, что это тело было приготовлено для него.
— Меня дрожь пробирает при мысли о том, что могут означать его слова. Но вполне возможно, что существование в подобной форме несколько ограничит возможности Кроноса, по крайней мере, пока он будет находиться в человеческом теле. Оно как бы свяжет его и будет удерживать в определенных рамках.
— Хирон, а вдруг он решит возглавить атаку?
— Не думаю, что это случится, мой мальчик. Я бы почувствовал его приближение. Нет сомнений, что в его план входила подобная мера, но думаю, это решение поколебалось, когда ты обрушил на него его тронный зал. Ты и твой приятель Нико, сын Аида.
Кентавр взглянул на меня с упреком, и у меня от стыда словно ком в горле застрял.
— Мне так стыдно, Хирон. Конечно, следовало рассказать вам об этом. Но все получилось так неожиданно...
— Перси, не надо долгих извинений.— Хирон поднял руку, останавливая меня.— Я прекрасно понимаю, почему ты так поступил. Потому что ощутил на своих плечах груз ответственности. Почувствовал необходимость принять защитные меры. Но, видишь ли, Перси, если мы хотим выжить в этой жизни, мы должны больше доверять друг другу. Просто обязаны.
Он внезапно замолчал. Земля под нами вздрогнула.
Все, кто был на опушке, замерли. Тишину прорезал командный голос Клариссы:
— Щиты со-омкнуть!
И тут армия повелителя титанов, вырвавшись из лабиринта, обрушилась на лагерь.
Мне приходилось бывать и в других сражениях, но это, можете мне поверить, было самым грандиозным. Сначала я увидел, как дюжина великанов- лестригонов вымахнула из-под земли с таким ревом, что у меня заложило уши. Щитами им служили старые автомобили со свалки, сплющенные в лепешку, а боевыми дубинками — стволы деревьев, утыканные ржавыми пиками с зазубренными концами. Один из лестригонов кинулся на фалангу Ареса и принялся орудовать своей дубинкой. Бойцы падали под ее ударами, как тряпичные куклы. — Огонь! — заревел Бекендорф-В действие пришли катапульты. Два огромных валуна полетели в лестригонов. Первый попал в автомобиль-щит и оставил на нем лишь едва заметную вмятину, но зато второй ударил лестригона в грудь и заставил рухнуть на землю. Тут лучники Ареса дали залп, и дюжины стрел вонзились в толстые доспехи гигантов. Броня, прикрывавшая лестригонов, сразу ощетинилась охвостьем стрел, как иглами дикобраза. Некоторые стрелы вонзились в щели доспехов, и несколько великанов на глазах испарились от воздействия небесной бронзы.
Но когда стало казаться, что лестригонов мы одолеваем, из лабиринта хлынула следующая волна. Три, а то и четыре десятка дракониц в полном боевом вооружении, потрясая копьями и сетями, рассеялись во всех направлениях. Некоторые из них попались в ловушки, расставленные ребятами из шатра Гефеста, некоторые повисли на острых кольях ограды и сразу превратились в мишень для стрел, третьи зацепились за колючую проволоку. Горшки с греческим огнем взрывались зеленым пламенем, и его языки охватили нескольких дракониц.
Но большая их часть продолжала наступать. Аргус и воины племени Афины бросились им наперерез. Прямо на моих глазах Аннабет, выхватив меч, сразила одну из дракониц. Неподалеку от нее Тайсон бился с пеликаном. В следующую минуту я увидел, что он, очутившись каьким-то образом У лестригона на спине, с оглушительным «Бум! Бум! Бум!» колотит врага по голове.
Хирон невозмутимо выпускал стрелу за стрелой, каждая из них находила свою жертву. HP из лабиринта выползали все новые и новые враги. И вот адская гончая — совсем не Миссис О'Лири — выпрыгнула из жерла подземелья и бросилась на сатиров.
— Туда! — закричал мне Хирон.
Я выхватил Анаклузмос и кинулся к ним.
Проносясь по полю битвы, я видел, как там творились ужасные вещи. Враждебный нам полукровка сражался с сыном Диониса, и их поединок не был долгим. Бешеный вражеский натиск — и оружие выпало из руки моего товарища. Затем противник, эфесом меча ударив по голове, оглушил его, и сын Диониса упал на землю, обливаясь кровью. Другой боец из войска противника посылал одну за другой горящие стрелы, и наши лучники и дриады вынуждены были в панике бежать.
Дюжина дракониц вырвалась из сумятицы боя и, скользя по тропе, стала пробираться к лагерю. Они двигались с такой уверенностью, будто заранее получили это задание. Если им удастся беспрепятственно достигнуть территории лагеря, они смогут выжечь его полностью, не встретив ни малейшего сопротивления.
Единственным, кто оказался поблизости, был Нико ди Анджело. Он только что прикончил одного тельхина, и его меч из черной стигийской стали пил силу врага, пока от тельхина не осталась лишь горстка пыли.
— Нико! — закричал я.
Он взглянул туда, куда указывала моя рука, увидел женщин-змей и мгновенно понял, в чем дело.
Нико сделал глубокий вздох и выбросил меч вперед.
— Служи мне! — воззвал он к оружию.
Землю содрогнулась. Перед драконицами разверзлась трещина, и десяток неупокоенных мертвецов-воинов вырос из-под земли. Этот отряд составляли кошмарные трупы в военных мундирах самых разных времен, тут были и римские центурионы, и солдаты армии конфедератов периода Гражданской войны в США, и наполеоновская кавалерия, скакавшая на остовах давно сгнивших лошадей. Все как один эти воины обнажили оружие и атаковали дракониц. Я увидел, как Нико бессильно опустился на колени, но убедиться, что с ним все в порядке, у меня уже не было времени.
Я бросился на адскую гончую, которая, напав на сатиров, теснила их теперь в направлении леса. Чудовище попыталось схватить зубами одного из них, тот быстро отпрянул, тогда оно бросилось на другого. Этот сатир оказался не так проворен, шит из древесной коры треснул как скорлупа, когда <эн упал на землю.
— Эй ты! — заревел я.
Адская гончая обернулась, оскалилась и прыгнула вперед. Попадись я ей в когти, она разорвала бы меня на куски в одно мгновение, но я увернулся, упал на спину, перекатился и схватил пальцами один из заготовленных глиняных горшков с греческим огнем. Бросок, и горшок угодил прямо в пасть чудовища! Оно в ту же минуту упало на землю, охваченное языками пламени. Я откатился в сторону, задыхаясь.
Сатир, ставший жертвой адской гончей за минуту до моего появления, лежал не двигаясь. Я бросился к нему, но в ту же минуту услышал предупреждающий крик Гроувера:
— Перси-и!
Занимался десной пожар. Огонь, треща, охватил куст можжевельника, и Можжевелка с Гроувером кинулись тушить его. Гроувер поднес к губам свирель и заиграл песню дождя, Можжевелка отчаянно пыталась сбить пламя своей зеленой шалью, но ничего не помогало.
Я побежал к ним, огибая сражающихся, проползая между ногами гигантов. Ближайшим источником воды был лесной ручеек, протекавший примерно в половине мили отсюда, но я задумал Другое. Я сконцентрировался на этой мысли, и в животе у меня что-то задергалось, в ушах послышался шум, и тотчас стена воды обрушилась на горящие деревья. В одно мгновение она залила языки пламени, Можжевелку, Гроувера, свирель и всех, кто находился поблизости.
Гроувер пустил изо рта фонтанчик воды и довольным тоном пробулькал:
— Спасибо тебе, Перси.
— Не стоит благодарности! — И я бросился обратно в драку.
Гроувер и Можжевелка последовали за мной. У него в руках оказалась дубина, а у Можжевелки — палка, похожая на старомодный хлыст. Дриада выглядела ужасно рассерженной, и было ясно, что она не замедлит пустить его в дело.
Когда исход битвы, казалось, был виден — и у нас появился шанс на победу,— из лабиринта вдруг донесся омерзительный крик. Однажды я уже слышал его.
Из-под земли выпрыгнула и взвилась в небо Кампе, распахнув во всю мощь свои крылья летучей мыши. Она приземлилась на вершине утеса, который мы звали Кулак Зевса, и оглядела место схватки. Лицо монстра выражало злобную радость, головы зверей, ндерившихся с ее пояса, рычали, змеи шипели и извивались вокруг ее ног. В правой руке она сжимала сверкающий клубок — это была нить Ариадны,— потом быстро сунула его в пасть льва на поясе и выхватила кривые клинки. Лезвия их, насквозь пропитанные ядом, отливали зеленым. Кампе издала победный вопль, и многие из наших невольно вскрикнули от страха. Некоторые ударились в бегство, но были перехвачены лестригонами или адскими гончими.
— Di immortales! — раздался клич Хирона. Он быстро прицелился и выпустил стрелу, но
Кампе, казалось, предчувствовала его движение. С нечеловеческой скоростью она взлетела, и стрела просвистела мимо.
Тайсон наконец оторвался от гиганта, которого колотил по башке, и тот свалился в беспамятстве. А мой брат кинулся в гущу битвы с криком:
— Стоять! Нельзя отступать! Бейте ее!
Но тут на него прыгнула адская гончая, и они вместе покатились на землю.
Кампе приземлилась на крыше домика Афины, и он в ту же минуту обрушился. Я бросился к чудовищу и обнаружил рядом с собой Аннабет, которая мчалась туда же, сжимая в руке меч.
— Может, и выйдет,— бросила она мне на бегу.
— Может.
— Рада биться рядом, Рыбьи Мозги.
— Взаимно.
Вдвоем мы прыгнули наперерез Кампе. Она зашипела и бросилась на нас- Я нырнул вниз, стараясь отвлечь ее внимание, пока Аннабет занимала боевую позицию, но это чудовище, казалось, было готово сражаться с двумя противниками одновременно. Мгновенный захват — и меч Аннабет оказался в тисках. А
