Пластик пришел на смену листовому железу: теперь кузов транспортного средства делали из разновидности стекловолокна, немного напоминавшего материал, который раньше шел на корпуса байдарок.
Двигатель внутреннего сгорания уступил место педальному приводу, цепи и переключателю скоростей – почти как в гоночном велосипеде.
Так что теперь «форд», «тойота», «фольксваген», а также «мерседес», «рено», «пежо», «фиат», «вольво», «сааб», БМВ или «хендай» приводились в движение педалями.
Даже «Роллс-Ройс», «Бентли», «Хаммер», «Ламборджини», «Джип» и «Мазератти» создали свои модели на педальном приводе. Все внесли соответствующие изменения в конструкцию транспортных средств, которые приобрели ультралегкий кузов, титановый шатун, пластиковые соединения узлов.
Кроме того, поскольку эксперты отметили, что кишечные газы, испускаемые коровами, овцами и свиньями, приводят к образованию значительного количества метана (газа, увеличивающего дыру в озоновом слое), президент Нимрод распорядился полностью и безоговорочно истребить все коровьи, овечьи и свиные стада, заменив мясо этих животных в рационе людей на протеины растительного происхождения или рыбу. Ушлым химикам удалось наладить производство эрзац-бифштексов или эрзац-ветчины из тофу, водорослей или грибов.
Так возник седьмой закон против загрязнения окружающей среды:
Меня зовут Джером Толедано. Когда я гляжу в зеркало, то вижу высокого широкоплечего мужчину, с короткой стрижкой и квадратным подбородком. Из тех мужчин, которых никому не захочется задирать. Шрам на щеке дополняет картину, придавая мне пиратский вид (пусть и с одного бока), чем я весьма горжусь. Мой отец был солдатом в АБЗ, затем полицейским в ПБЗ. Одно время он даже служил в славной КПБЗ – Конной полиции по борьбе с загрязнением. Именно он и его соратники, вооруженные пиками и арбалетами, в ходе знаменитой битвы при Альбукерке в штате Нью-Мексико шли в кавалерийскую атаку против полчищ мотоциклистов из объединения «Ангелы Ада»[2] – врагов окружающей среды, вооруженных револьверами. КПБЗ с огромным трудом удалось одержать победу, но мой отец пал на поле битвы, сраженный пулей в спину. Он стал легендой борцов с загрязнением планеты.
Естественно, я был принят в ОЮЗП, Общество юных защитников природы (эта организация идеально подходила для воспитания настоящего борца за экологию: курсы выживания в лесу, приветственный салют в честь знамени, получение навыков по удобрению почвы компостом, демонстрации, марши, субботники по очистке загрязненных зон, посадка деревьев), а затем в ПБЗ (я еле сдал вступительный экзамен: чуть не срезался на вопросе по циклу цветения одуванчика). Однако после пяти лет добросовестной и верной службы меня исключили из рядов ПБЗ из-за одного дурацкого инцидента.
В тот день я немного выпил и вел расследование спустя рукава. Дело было в Гарлеме – довольно опасном районе города. Я обошелся чересчур грубо с одним типом, которого подозревал в загрязнении окружающей среды путем использования бензопилы. Несколько затрещин – и он во всем сознался. По итогам моего расследования подозреваемого должны были повесить. Но мне не повезло! Вмешалась жена этого парня и взяла всю вину на себя. Коллеги подали жалобу на мои слишком действенные методы работы, которые якобы могли бросить тень на ПБЗ. То, что я слыл среди сослуживцев здоровенной скотиной и алкоголиком, никак не способствовало тому, чтобы замять скандал. Так я на ровном месте получил выговор.
Позже я убил одного типа выстрелом из арбалета. Я подумал, что застал его за курением, а у него просто шел пар изо рта, потому что в тот день было холодно. На этот раз начальство распорядилось окончательно и бесповоротно распрощаться со мной.
Что ж, я оставил государственную службу и узнал тяжелые дни, период упадка, когда алкоголь был моим единственным утешителем. Однако друг моего отца, офицер элитной КПБЗ, сражавшийся вместе с ним под Альбукерке, в конце концов убедил меня открыть частное детективное агентство, пообещав обеспечить клиентами.
Бoльшая часть дел, которыми я занимался, была связана с взысканием долгов, промышленным шпионажем или семейными конфликтами. Этого вполне хватало, чтобы обеспечить себе комфортное существование. Я даже обзавелся «фордом мустангом» с откидным верхом (красного цвета, а по бокам изображения тигра, прыгающего вперед с оскаленной пастью) и небольшим офисом на Восьмой авеню.
Итак, я достаточно бойко вел свой «мустанг» по улицам Нью-Йорка, переключая по очереди восемнадцать скоростей. Воздух был чистым, хотя дело несколько портил неприятный запашок от трупов, болтавшихся на деревьях.
Подъехав к зданию, в котором находился мой офис, я припарковался на стоянке возле других машин и привязал свой «форд» к специальному столбику. Если этого не сделать, ветер может поднять транспортное средство на несколько метров вверх, а потом швырнуть на землю. Такое с моим «мустангом» уже бывало, и на кузове появились трещины. Использование легковесных колесных средств связано с определенными неудобствами.
Я вошел в вестибюль, и меня приветствовал лакей в ливрее. Я вызвал лифт, чтобы добраться до офиса, расположенного на самой вершине 74-этажного небоскреба. Внизу команда одетых в шорты спортсменов, разбившись на группы внутри полого деревянного вала диаметром три метра, вращала его, бегая по ступенькам. Трос связывал этот вал с гигантским колесом, которое в свою очередь приводило в движение шкив, тянувший вверх кабинку лифта вместе с пассажирами.
Спортсмены взмокли от пота, но кабинка сравнительно легко поднялась к моему офису-пентхаузу на 74 -м этаже. Еле заметный толчок на уровне 35-го этажа вызвал у меня улыбку: вероятно, у кого-то случились судороги или растяжение сухожилия.
Моя секретарша, Элизабет, уже была на месте. Легкий пушок у нее под носом постепенно превращался в настоящие усы, но никаких сомнений относительно ее пола возникнуть не могло: полушария ее грудей настолько выдавались вперед, что иногда, двинувшись с места, она теряла равновесие.
Элизабет предложила мне чашечку кофе, который она только что разогрела на плитке, фокусирующей солнечные лучи на нагревательном элементе с помощью вогнутого зеркала.
– Вас дожидаются почтовые сообщения, – сообщила секретарша.
Я вышел на балкон.
Там, на перилах, в строгом порядке восседали птицы: воробьи, голуби и грифы.
Дрессированные воробьи переносили эсэмэски – краткие послания срочного характера. Я снял кольца с лапок птиц и быстро прочел записки. Это были поздравления с днем рождения.
«
Я привязал к кольцам ответные эсэмэски с благодарностями и выпустил воробьев, одного за другим.
На лапках голубей красовались значительно более массивные кольца. К ним прикрепляли счета, рекламные проспекты и официальные документы.
Один из грифов притащил какой-то пакет. Я отцепил объемистый футляр, привязанный к его правой лапе. Внутри обнаружился подарок от матери – кобура для арбалета, которую она сшила своими руками, и маленький колчан для стрел.
В прошлом году она подарила мне отцовский кинжал. А годом ранее – скляночку с ядом кураре, чтобы смазывать наконечники стрел. Кураре она нацедила собственными руками.
Я обвел взглядом небо и сделал глубокий вдох. Трудно поверить, что когда-то это привело бы к тому, что мои легкие оказались бы перенасыщены продуктами горения углеводородов. С высоты 74-го этажа я бы увидел, как над городом висит облако густого смога. Теперь же благодаря жесткой политике Брюса Нимрода все вокруг стало чистым и безопасным для здоровья. Дыры в озоновом слое над полюсами планеты перестали расширяться.
Я отпустил почтового грифа, и тот устремился прочь во весь дух, издав на прощание протяжный крик.
Небесную лазурь из конца в конец пересекали другие птицы-курьеры. На моих глазах сокол стремительно атаковал какого-то голубя. Вероятно, перехват почты. Этим занимались преступники нового
