гласит индийская пословица, каждому – свое дерьмо.
Я все хуже спал по ночам. В довершение всего опять начались ночные звонки специалиста по любви, который снова и снова угрожал:
«Я убью вас... Я знаю, вы меня слышите. Я скоро убью вас. Я знаю, что она у вас... Я скоро вас убью».
Чувствуя, что нахожусь на грани срыва, я решился позвонить матери Сивиллины. Она жила в Нормандии.
– Мадам, я думаю, вам пора позаботиться о дочери. Она находится в опасности, ей необходима помощь. Я ее бывший бойфренд и до сих пор делал все, что только в моих силах, чтобы помочь ей. Теперь ваша очередь.
И в подробностях, ничего не упуская, я рассказал ей всю историю и описал врача-теннисиста-друга- мэра-Парижа.
Мать Сивиллины, казалось, упала с облаков на землю. Мягким, довольно приятным голосом она поклялась, что ничего об этом не знала. На следующий день она приехала за дочерью, и я снова обрел утраченный покой. Нормальный сон по ночам. Моя квартира снова принадлежала мне.
Три месяца Сивиллина провела у родителей в Нормандии. То, что она находилась вдали от Парижа, несомненно, пошло ей на пользу. Фон Шварц продолжал забивать мой автоответчик сообщениями, но я стал отключать на ночь звук и больше не слышал его посланий.
Сивиллина регулярно звонила мне. Ей стало лучше, она набрала прежний вес, к ней вернулись аппетит и сон. Она горячо благодарила меня за то, что я спас ей жизнь.
– Без тебя я бы пропала, – повторяла она.
– Как у тебя отношения с матерью? – вдруг спросил я.
– Так себе. Но ей удается срываться на упреки не каждый раз, когда она говорит со мной, и я считаю, что это уже прогресс.
– Ты должна написать о том, что с тобой произошло. Это настолько выходит за рамки обыденного, что запросто может стать основой романа, – убеждал я ее. – Я верю в метаболизм! Искусство может превратить дерьмо в цветок.
– Теперь ты у нас стал поэтом?
– А ты станешь писателем.
– Не думаю, что я у меня получится.
Однако в ее голосе звучало что-то новое. Я продолжал настаивать:
– Прыгни в воду – и научишься плавать. Просто опиши то, что с тобой случилось: перечисли факты в хронологической последовательности. Не гонись за красотой повествования, просто рассказывай, описывай чувства, которые ты испытывала. Знаешь, Хичкок говорил: «Хорошая интрига держится на отрицательном персонаже. Именно он подчеркивает достоинства героя». Максимилиан – очень качественный злодей. Более того, поскольку он существует в реальности, то будет более сложным и многогранным, чем негодяи, порожденные воображением.
– Ты, наверно, прав. Но я пока не чувствую, что готова говорить о нем. И потом, все это настолько необычно, что никто не поверит, что это правда.
– Не важно, поверит кто-нибудь или нет. Важно, что твой опыт не пропадет. То, что ты расскажешь, заставит людей быть бдительными. Они подумают: «О! То, что происходит у меня с моим влюбленным психоаналитиком, очень похоже на жуткую историю Сивиллины» – и станут осторожнее. Может быть, ты спасешь кому-то жизнь. Подумай обо всех бедных девушках, которые думают, что больны спазмофилией, и попадают в руки максимилианов.
– Я очень хочу попробовать, но уверена, что у меня ничего не получится.
Это она сказала совершенно категорично.
– Я думаю, что у тебя есть писательский талант. Кроме того, перенесенные тобой испытания помогут тебе обрести уверенность. Знаешь знаменитый закон: «То, что не убивает, делает тебя сильнее»? Ты преодолела самую трудную часть пути, так обрати причиненное тебе зло на пользу себе и другим.
Следующие три месяца прошли без всяких новостей о Сивиллине. А потом она мне позвонила. Ее голос был нежным, а тон непреклонным.
– Я опять в Париже! Только не волнуйся, я нашла квартиру и больше не застряну у тебя.
Произнести следующую фразу ей стоило некоторого труда.
– Есть еще одна вещь... Последняя услуга, о которой я хочу тебя попросить...
– Помогу, если это в моих силах.
– Я обязательно должна забрать свои вещи у Максимилиана.
– Что?! Ты шутишь?! Ты что, так ничего и не поняла? С этим человеком просто опасно встречаться!
– У него мой паспорт, все мои документы, мой ноутбук. Мне действительно очень нужны мои вещи.
– Когда дом горит...
– Знаю... Но я изменилась, теперь я стала сильной. Кроме того, я обратилась за помощью к одному из моих лучших друзей, который знаком и с Максимилианом. Он выступил в качестве посредника и все устроил. Завтра Максимилиана не будет дома, он дежурит в больнице. Я все проверила. У меня остался ключ, я войду, соберу свои вещи, упакую их в спортивные сумки. Это займет совсем немного времени. Мне нужно только, чтобы ты помог перевезти сумки. Я не смогу с ними ехать на метро или ловить такси. Они слишком большие.
Я попытался подыскать подходящие слова:
– Это будет ошибкой. Чудовищной ошибкой.
– Пожалуйста. Помоги мне. Я больше никогда и ничего у тебя не попрошу. Но сейчас мне действительно без тебя не обойтись.
На следующий день я на своем маленьком «форде-фиесте» остановился перед османовским зданием, где жил всемирно известный специалист по спазмофилии.
– Я быстро, – заверила меня Сивиллина. – Сейчас спущусь с сумками. Не глуши мотор, я скоро вернусь.
Прошло полчаса, Сивиллины все не было. Я решил припарковать машину у тротуара и выключить мотор. Меня одолевали плохие предчувствия.
Я спросил у консьержа, где квартира доктора фон Шварца. Шестой этаж, направо.
Перешагивая через несколько ступенек, я поднялся по натертой воском деревянной лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой. От лестницы пахло старым деревом и мастикой.
На шестом этаже я отыскал нужную дверь и тут же услышал за ней приглушенные крики и звуки ударов.
– Сивиллина! – закричал я.
Снова сдавленные вопли, потом раздался тонкий голос, который с трудом перекрывал шум борьбы:
– Уходи! Это западня! Он здесь!
Знаками препинания в ее словах служили звуки пощечин и крики.
– Отпустите ее! – заорал я сквозь дверь.
Внезапно мне в голову пришла идиотская идея: попытаться вышибить дверь. Идиотская потому, что дверь была бронированной и у меня не было шансов даже расшатать ее. Но я рассчитывал хотя бы отвлечь внимание буйного психиатра.
Я добился чего хотел. После второго – и весьма болезненного для меня – удара плечом Максимилиан закричал:
– Это он, а? Это твой клоун, а?
В этой ситуации в слове «клоун» было что-то сюрреалистическое.
– Эй, клоун, это ты?
– Оставь его, прошу тебя, не причиняй ему вреда! Он здесь ни при чем!
– Не причинять ему вреда? Как бы не так! – с издевкой произнес голос из-за двери.
На этот раз я отошел подальше, чтобы как следует разбежаться, пересек лестничную клетку и врезался в тяжелую створку. Раздался великолепный оглушительный треск.
– Эй! Мерзавец! Предупреждаю, если ты не прекратишь, я вызову полицию!
– Нет, нет, не трогай его, он ни при чем, – стонала Сивиллина, захлебываясь от рыданий.
