локоть и поволок в комнату, на кровать.
— Жрать давай, — потребовала тётка. — И это… пить. Давай-давай! Репочку почисти.
Радал, вначале опешивший, теперь тихо стоял в дверях и заглядывал в комнату.
— Она же совсем больная, — шёпотом сказал он. — Наркотик, да? Ей же лечиться нужно.
— Она не хочет и не будет, — огрызнулся Радал — И не больная она, просто обкуренная. Ударила больно, крыса чёртова! Куда ей лечиться!
— Так ведь это зависимость, — шёпотом быстро заговорил Радал. — Наркотическая зависимость, я этим интересовался. На Терре почти не бывает, а вот на Эвене частенько. Человек сам не соображает, что делает, живёт как во сне. Но можно вылечить, тогда он прежний станет. Нельзя ей эту дрянь курить! Позволять нельзя. Её к врачам надо к хорошим. Но как же она так. Давно?
— Всю жизнь, со школы, — огрызнулся Каин. — Она всегда такая была. Она не была прежней, ты ошибаешься.
Радал горестно вздохнул и отвёл глаза от тётки. Зрелище было удручающим. Нет, конечно, он знал о такой болезни, как наркомания, но своими глазами видел впервые. Смотреть на тётку Руру было жутко.
— А мне можно остаться? — спросил он. — Мне здесь пока совершенно некуда идти. Но я думаю, ведь утром она проснётся, поймёт, что нас двое. Неприятности будут.
— Утром мы в школу пойдём, — отмахнулся Каин. — То есть я пойду, а ты в это время погуляй по городу. Договоримся, не волнуйся.
Тётка лежала поперёк кровати и блаженно улыбалась чему-то. Каин набросил на неё одеяло, быстро обшарил сумку, вытащил портсигар, открыл. Ого! Кажется, тётка сегодня удачно поиграла «в камушки». Целых пять сигарет.
— Тёть, а тёть, — позвал он, — где ты столько взяла? Он сунул тётке под нос портсигар. Рура приоткрыла глаза, икнула.
— Выи… вы… выграла! — гордо сообщила она, — Завидно?
— Нет, — с неприязнью ответил Каин.
— Да ла-а-а-а-а-а-адно те, — протянула тётка, — Чего-то и жрать не хоцца… Ты поди пожри репки- то…
— Спасибо. — Каин положил портсигар обратно в сумку, они с Радалом вышли из комнаты, и Каин плотно закрыл за собой дверь.
— Какая она сволочь, — сказал он горько. — Чтоб её…
— Она больна, — повторил Радал. — На Терру бы твою тётку или хотя бы на Эвен, ты бы её через год не узнал. Слушай, а ты учишься? Это у вас обязательно?
— Ничего она не больна, — отмахнулся Каин. — «Болезнь», сказанул тоже. У нас тогда полгорода больны. А школа… учиться надо, Ради. Как же не учиться? Не хочу как она стать, а у меня математика хорошо идёт. Если бы не это, школу бы я давно бросил.
— У меня тоже, — кивнул Радал, проходя снова на кухню. Он присел на прежний табурет. — Дома я почти не учился. Не до того было. Только после, на Терре.
Сколько потом Каин ни вспоминал, что было с ними в тот день, он невольно видел одну и ту же, ставшую для него бессмертной, картину. Очерченное слабым светом голой лампочки лицо Радала, тёмный прямоугольник за его спиной, руки, которые тот положил на стол, тонкие запястья. И отрешённый, поверх его, Каина, головы, прозрачный взгляд — в невидимое за окном ночное весеннее небо. Казалось, вокруг них менялся сам мир. Растворились облупившиеся стены, ушёл на неимоверную глубину прогнивший пол, отодвинулся и растаял дверной проём, исчезли без следа запахи и звуки, остались лишь они вдвоём, в этой маленькой, но в то же время такой огромной вселенной.
— Удивительно! — Каин вдруг понял, что говорит он сам, никто иной. — Оказывается, бывает и такая правда. Я не знал никогда. Не догадывался даже. Ты здесь.
— Я здесь, — повторил Радал. — Не знаю как, но всё изменится. Не просто так я здесь оказался. Ты тоже чувствуешь?
Каин кивнул, провёл рукой по волосам.
— Да, — ответил он, — что-то меняется. Знаешь, вдруг оживился мальчик, — я, кажется, понял.
— Что? — спросил Радал. У него в глазах вдруг промелькнула шальная искра.
— Мы должны… должны убить Сэфес, — уверенно сказал Каин. — Иначе мы бы не оказались вместе. От них столько горя, что, наверное, Богу стало угодно, чтобы мы…
Он не договорил, просто посмотрел на Радала. Пристально, внимательно.
— Должны, — повторил Радал, опуская голову. — Я бы их убил. За сестру бы убил. И за остальных наших. Но как? Каин, ты их не знаешь. Мы не сумеем.
— Сумеем. Иначе бы ты просто не дошёл сюда, — убеждённо сказал Каин в ответ. — Таких чудес на свете не бывает, Ради.
— И что ты предлагаешь? — спросил Радал. — Как? Где мы и где они? Как мы их найдём?
— Я почему-то думаю, — медленно сказал Каин, — что они сами найдут нас.
Дверь со всего маху треснулась о стену, по полупустой квартире разнёсся гул, стёкла на кухне жалобно звякнули. Радал вскочил на ноги, Каин тоже.
— Эй, крыса! — закричали от двери. — А ну выходи!..
Каин побледнел.
— Что это? — спросил Радал с испугом.
— Они, — коротко ответил Каин. — Господи, что делать?
— Выходи, крыса, где ты там! — В квартиру кто-то вошёл, скрипнули доски пола, что-то упало. — Твою…
Раздался треск.
— Через окно можно, — предложил Радал, но Каин обречённо махнул рукой.
— Не получится, там небось стоит ещё кто-то.
На кухню вошёл Халд и остановился на пороге. Удивлённо посмотрел сперва на Каина, потом на Радала.
— О-па-па, а крысы-то две! — констатировал он. — Чё? Герка делением размножился, да?
— Ко мне брат приехал… — начал Каин.
Халд захохотал. Известие о брате развеселило его неимоверно. Он хлопал себя руками по бёдрам и ржал так, что аж покраснел.
— Бра-а-а-а-ат. Ты чего, откопал его, что ли? Откуда у тебя брат-то, крыса?! Ох, не могу… Брат! Сперва утоп, потом приехал. Чего ты врёшь, Герка! Уморил.
— Я не вру, — твёрдо сказал Каин.
— Заткни хлебало и неси хацтер, — отсмеявшись, приказал Халд Каину. — А ты сиди, крысёныш чёрный, и не воняй мне тут. Брат! — Он показал Радалу кулак.
Лучше бы он этого не делал. В интернате Радал занимался не только математикой, с физподготовкой там всё было в лучшем виде. Три года занятий ру-до не прошли для Радала бесследно, кореянка Ани своим учеником могла бы гордиться. Каин Радалу скорее мешал, чем помогал, драться он не умел совершенно, но это в принципе ни на что не повлияло.
Драка заняла полминуты, не больше. Ру-до при кажущейся мягкости стиль всё-таки боевой, и Халд даже удивиться не успел, как оказался на полу. С вывернутой рукой.
— Хацтер? — вкрадчиво спросил Радал. — Не знаю, что это такое, но лучше тебе отсюда валить. И быстро.
Каин снял с крюка на стене тяжёлую сковородку, покачал её в руке.
— Халд, сам ты крыса, — сказал он. — Ради прав. Убирайся!
Два раза Халду повторять не пришлось. До этого момента бил всегда он, а тут вдруг досталось ему самому, да ещё от кого! И где! Он, привыкший к тому, что «крысёныши» тут же поднимают лапки вверх и несут то, что он требует, привыкший к своей полной и безоговорочной власти в кварте, сейчас растерялся и опешил. Неуверенно поднявшись на ноги, он бочком попятился к двери с кухни. — По дороге споткнулся о табуретку, чуть снова не упал, отскочил в сторону и скрылся в темноте коридора.
В прихожей хлопнула дверь.
— Как ты его, — с тихим восторгом сказал Каин. — Я драться не умею…
