Хорошо, что было темно, Каин не увидел, как исказилось при этих словах лицо Радала.
— А решётка открывается хоть когда-нибудь? — спросил он.
— Открывается, — ответил Каин убито. — Тётка говорила, когда забивается слив. И воды становится слишком много…
— Это скоро? Или её как-нибудь… выломать, что ли…
— Как ты её выломаешь? — В голосе Каина зазвучало отчаяние. — Она весит как я не знаю что. И её сверху небось механизм держит. Для чего решётка-то? Чтобы не лазили всякие по трубам…
Они подавленно замолчали.
— Если воды будет много и она поднимется, нас смоет в реку, — добавил Каин. — И мы просто утонем.
Он пока ещё не понимал, что шансы умереть раньше, чем поднимется решётка, у них весьма реальные. Долго ли можно прожить, сидя в ледяной воде почти по пояс? Оба дрожали от холода. Радал при всём желании не мог встать, а у Каина переломанные рёбра болели всё сильнее и сильнее.
— Значит, надо ждать, когда её откроют, — упрямо сказал Радал, — и тогда ты выберешься наверх и позовёшь на помощь…
Речь его становилась почти нечленораздельной — зубы стучали от холода, он уже не мог сдержаться.
— Хорошо, — согласился Каин. — Будем ждать. И тогда я вылезу. Ты не бойся, ладно? Не бойся. Мы выберемся. Всё будет хорошо.
Он ни на йоту не верил тому, что сейчас говорил. Он врал — и чувствовал, что сейчас это ложь во спасение. Каин осторожно присел рядом с Радалом, прижал его к себе, стремясь хоть немного согреть и ободрить.
«Ну и пусть, — думал он отрешённо. — Пусть мы умрём. Зато вместе. Не бывает, чтобы так плохо и хорошо — одновременно. Жаль только, не успели к Ниа сходить, мы бы ей рассказали… Она, наверное, теперь на небе и сейчас всё видит. Она за нас радуется. Как она тогда правильно сказала: «Счастье — то, чем ты можешь поделиться с тем, кто тебе близок». Я сейчас счастлив. Мне больно, и Ради тоже больно, но я счастлив, оттого что мы вместе».
— Не отключайся, — уже почти без голоса прошептал Радал. — Нельзя отключаться… замёрзнем…
— Я здесь, — ответил Каин. — Не волнуйся. Я здесь…
За их спинами, на недосягаемой воле, над рекой рождался рассвет. Небо светлело, облака расходились, над холодной водой разнёсся вскоре долгий печальный клич — мост свели, по нему пошёл первый транспорт.
В городе Вирбире начинался новый день.
Часть II ЭРСАЙ
1
Вторая попытка
Маловероятным представляется также, что разумное существо отважится на такого рода действия. Это противоречит всему, что мы впитываем с молоком матери, и прежде всего для нас недопустима подобная этика поступков. Даже если кто-то согласится, что существование Контроля доказуемо, он не сумеет обосновать своего мнения — слишком велика временная протяжённость, слишком далеко для нас они умеют видеть.
Нарелин нервничал.
Мысли его витали вдали от Радала, вдали от города Вирбира, где когда-то жила убитая Сэфес женщина, вдали от Ир-нома-тер.
На Эвене его возвращения ждала Санни. Он до сих пор не сказал, что они с Клео не вернутся, и, значит, вся их работа ложится на её плечи, хочет она того или нет. Девчонка хороший специалист, но у неё маловато опыта. Между тем только на неё можно положиться в полной мере… Сейчас все верхи Федерации наверняка гудят как растревоженный улей, а он вынужден в такой момент ловить сбежавшего мальчишку, по чьей милости всё произошло. А время идёт. Синхронизация не совершается. Каждый день, прошедший здесь, — день на Эвене, и с каждым часом всё меньше становятся шансы вернуть всё в прежнее русло.
— Нарелин, — позвал его Клео, он уже был готов, — очнись. Нам скоро пора идти, переоденься.
Нарелин вздрогнул и вернулся к действительности. Вокруг были стены катера. Орбита Ир-нома-тер. В огромном провале перед ними плыла планета — сейчас казалось, что она сверху, над ними. Облачный покров, завихрения циклонов, блеск городов на ночной стороне. Сейчас им предстояло спуститься вниз и отыскать, где затерялся Радал, пройдя через Машину Транспортной Сети.
Эльф покусал губы. Трудно привыкать к прежнему телу. Даже смотреть на всех приходится снизу вверх.
— Давай, — коротко сказал он и взял у Клео свёрнутую куртку.
Лин с Пятым сидели в передней части катера молча, не произнося ни слова. Судя по всему, ситуация их мало занимала, сейчас вниманием Сэфес владело нечто иное, и Нарелин почувствовал вдруг, что они сейчас говорят друг с другом на огромной скорости.
Лин, ощутив его взгляд, обернулся.
— Вы идите, идите, — поторопил он. — Давайте скорее с этим всем заканчивать.
Нарелин натянул бесформенную куртку. Так. «Шмели» у них с Клео активны. Причём у каждого три «шмеля». На всякий случай. Хорошо, что Сэфес позволили взять с собой защиту — мало ли что. И вдобавок средство отыскать Радала. Не «ау» же ему кричать.
— Всё-таки странные они, — проговорил Клео, когда они вышли из стены блока уже на планете. — Наверняка есть возможности обнаружить Радала силами Сэфес. Так нет же, мы должны тратить время на его поиск.
— Найдём, — ответил Нарелин. — И знаешь, Клео, наверное, мне придётся носить обувь на платформе. Это невыносимо — чтобы заглянуть тебе в лицо, я должен задирать голову.
— А я нагибаться. — Клео усмехнулся. — Ладно, идём.
Полоса им на этот раз досталась зелёная. И оказалось, что Радал, конечно, ехал по ней же. Только вот на какой из станций, оседлавших Полосу, он сошёл?
— Где бы мы ни появились — везде весна, — сказал Нарелин, когда машина начала набирать ход. Он смотрел за окно, туда, где в бесконечном, до горизонта, поле гулял ветер. — Причём ранняя. Смотри, Клео, здесь ещё даже снег не везде растаял. Может, это такая закономерность? Может, мы её притягиваем, весну?
— Не знаю, — ответил Клео. — У меня на душе нет времён года. Пустота. Нарелин, мы должны вернуться на Эвен. Непременно. Я не смогу иначе жить. И ты не сможешь.
Нарелин глубоко вздохнул и поправил подвёрнутый рукав куртки. Она была ему велика.
— Сэфес правы. Пока опасность реальна, возвращаться нельзя. — Он поднял взгляд на партнёра. — Потому мы и здесь. Ты полагаешь, парень в Вирбире?
— С наибольшей вероятностью, — кивнул Клео. — Единственное, что связывает его и нас с этой планетой, — Керр. Единственное место, которое имеет отношение к ней, — Вирбир. Но ума не приложу, что
