– Гм... И это меня вы называете мифоманом?
Лукреция с презрением окидывает его взглядом.
– Зависть... – произносит она. – И вы тоже завидуете. Тому, что я моложе вас, я женщина, и, однако, именно я нашла разгадку, разве не так, мистер Шерлок Холмс?
Они оба доедают свой ужин. Исидор собирает соус ломтиком хлеба, а Лукреция кончиком ножа отодвигает то, что она есть не хочет. Остатки курицы погребены под листиком лаврушки.
Люди вокруг комментируют представление. Со всех сторон доводы тех, кто верит в гипноз, и тех, кто в него не верит, и каждый стоит на своем. «Это актеры, – слышится голос. – Они притворялись». – «Девушка выглядела вполне естественно». – «Нет, она переигрывала».
Официант приносит список десертов. Лукреция заказывает растворимый кофе без кофеина в большой чашке и кувшин горячей воды, а Исидор берет мороженое с лакрицей.
– Вы только выдвинули гипотезу, и все.
– Завистник.
– Счастье, что вы не работаете в полиции. Чтобы завершить дело, недостаточно разработать теорию, какой бы привлекательной она ни была. Нужны улики, доказательства, свидетели, признания.
– Отлично, пойдемте, зададим несколько вопросов Паскалю Феншэ! – восклицает Лукреция.
Она просит счет, расплачивается и спрашивает у хозяина ночного клуба, где гримерка гипнотизера. Они трижды стучат в дверь с надписью «ГОСПОДИН ПАСКАЛЬ ФЕНШЭ». Вместо ответа дверь резко открывается, и, прежде чем они сумели что-либо предпринять, гипнотизер вылетает из своей гримерки и убегает из клуба в мокром халате; за ним вдогонку несутся трое военных с тем, подопытным, во главе.
– Синяя магнолия? – бросает Лукреция, словно ожидая, что эта фраза остановит бегущего на всех парах солдата.
Но они уже слишком далеко.
20
Жить или умереть?
Здоровый глаз Жана-Луи Мартена был по-прежнему открыт. Тысячи мыслей мелькали в его голове, мешая принять решение. Ему казалось, что от него что-то скрывают. Он был убежден, что ему уже ничего не поможет, но врач тем не менее как будто знал, что делать.
Аргументы в пользу «да» и в пользу «нет» в его мозгу сливались в два направления и существенно влияли на его решение.
Жизнь? На внутреннем экране Жана-Луи Мартена возникли сотни слайдов с изображением приятных моментов прошлого. Семейные каникулы, когда он был маленьким. Открытие для себя шахмат. Занятия живописью. Встреча с женой Изабеллой. Начало работы в банке. Брак. Первые роды жены. Первые каникулы с дочерьми. А вот он впервые смотрит передачу «Забирай или удвой».
Забирай или удвой...
Или смерть? Он видит себя со всех сторон, одинокого, неподвижно лежащего на кровати. И проходящее время; сначала это часовая стрелка, которая вертится все быстрее. Затем – через окно: солнце и луна сменяют друг друга. Все вокруг развивается быстрее, словно блики, загорающиеся то на солнце, то на луне и тут же гаснущие. Дерево, которое он видит из палаты, покрывается листвой, она опадает, вместо нее появляется снег, потом распускаются почки – и снова листва. Проходят годы, десятилетия, а он, как пластиковый манекен, лежит на кровати с одним глазом, который безнадежно моргает, когда никого нет рядом.
Надо было решать.
Веко очень медленно опускается.
Один раз.
И все.
Самюэль Феншэ улыбается:
– Значит, вы хотите жить... Думаю, вы приняли правильное решение.
21
Налево или направо? Исидор и Лукреция оказываются на перекрестке. Потеряв солдат из виду, они ищут их, козырьком приставив руку ко лбу.
– Куда они делись?
Исидор, который все еще переваривает пищу, шумно и с трудом дышит. Лукреция в полном порядке, залезает на машину и с высоты осматривает окрестности.
– Вон они, – говорит девушка.
Она пальцем указывает на пляж.
– Бегите, Лукреция, вы быстрее меня, я вас догоню.
Она уже и не слышит его, она мчится туда.
Ее сердце на полной скорости гонит кровь в артерии, переходящие в артериолы, а затем в капилляры икроножных мышц. Пальцы ног ищут сцепления с землей, чтобы лучше выталкивать тело вперед.
Паскаль Феншэ бежит на последнем издыхании. Он устремляется на пустынный пляж, едва освещенный луной. Там его настигают трое военных и валят на землю.
– Синяя магнолия... – неуверенно пробует гипнотизер.
Но солдат затыкает себе уши. Он велит:
– Ты должен вытащить это из моей головы! И сейчас же. Я не собираюсь всю жизнь, как идиот, стучать ботинком при каждой встрече с теми, кто видел представление или слышал о нем!
Гипнотизер осторожно поднимается.
– Откройте уши... я сейчас все сделаю.
– Только без обмана, ладно?
Солдат убирает руки с ушных раковин, но, если что, он готов тут же снова поднять их.
– Абракадабра, освобождаю вас от «синей магнолии». Отныне, – Паскаль Феншэ делает жест рукой, – вы не реагируете на «синюю... магнолию».
Удивленный солдат застывает в ожидании, словно в нем что-то сдвигается.
– Давайте повторите. Проверим, – просит он.
– Синяя магнолия.
Ничего не происходит. Солдат улыбается, радуясь, что освободился от этой порчи.
– Так просто? – удивляется он.
– Это как жесткий диск компьютера. Можно записать запрограммированный приказ, запускаемый всего лишь словом. И таким же образом можно его стереть, – уныло пытается объяснить гипнотизер, словно исследователь дикарям, которые впервые увидели магнитофон.
– А почему «абракадабра»? – все еще недоверчиво спрашивает солдат.
– Фольклор; люди больше верят, когда произносишь подобные вещи. Это глубоко в голове.
Солдат смеряет его взглядом.
– Ну ладно, хорошо. Но я не хочу, чтобы такое произошло с кем-нибудь еще, – добавляет он и, закатав рукава, сжимает кулаки.
Двое других держат артиста, а бывшая жертва начинает бить его в живот. Но вдруг на фоне луны вырисовывается силуэт.
– Три здоровяка на одного тщедушного человечка – как просто, – подсмеивается Лукреция Немро.
Солдат оборачивается.
– Послушайте, дамочка, поздновато уже, и гулять ночью одной опасно. Видите ли, здесь такие люди, скажем, немного странные.
Он еще раз бьет гипнотизера кулаком: «Приказываю тебе: спи!» Лукреция Немро бросается на него и с силой ударяет ногой в промежность.
– Приказываю тебе: пищи!
Солдат издает сдавленный крик. Один из его друзей бросает гипнотизера, чтобы прийти на помощь.
Лукреция принимает воинственную стойку – эта стойка из тэквандо. Она сгибает пальцы крючком, словно это ее дополнительное оружие, как два резца мыши. Солдат выбрасывает ногу, Лукреция ловит ее, толкает назад и прыгает сверху. Они катятся по берегу, и вот уже небольшие волны касаются их тел. Она
