Пророк уже не настолько влиятелен, чтобы быть серьезным противником. Его последние ученики будут приведены к повиновению.
К принцессе подходит 24-й.
Принцесса считает, что единственные разумные отношения с Пальцами – это беседовать и пытаться понять друг друга, чтобы обогатить друг друга.
24-й усиками выражает согласие с ней.
Принцесса уже поднялась на вершину купола, одолеваемая мыслями и заботами о новом, быстро растущем городе. Кроме того, ее беспокоит и физическое недомогание. Как у всех, обладающих полом, у нее на спине растут крылья, а сквозь желтую метку на лбу, словно три бородавки, вылезают треугольником три глаза, чтобы улавливать инфракрасные излучения.
Новый Бел-о-кан непрерывно растет. Доменные печи были причиной нескольких пожаров, поэтому решено оставить лишь одну в центре города, а остальные разместить на периферии. В параллельном мире это называется индустриальной децентрализацией.
Победа, одержанная ночью, стала поводом для важного нововведения. Отныне вечерний холод не усыпляет больше муравьев, они могут работать двадцать четыре часа в сутки без отдыха благодаря фонарикам.
Принцесса 103-я утверждает, что Пальцы используют металлы, которые они находят в природе, расплавляют их, а затем изготовляют из них твердые предметы. Надо найти их. Разведчики рыскают где могут, приносят самые необычные камешки, инженеры бросают их в огонь, но металл не получается.
24-й продолжает писать свою романтическую сагу «Пальцы», придумывая сцены, в которых эти животные дерутся или размножаются. Когда ему нужны точные детали, он расспрашивает принцессу, а то и отдается собственному воображению. В конце концов, это же всего лишь роман…
7-й в это время руководит художественным салоном. В городе уже не осталось ни одного муравья, который бы не выгравировал себе на тораксе изображение одуванчика, пожара или лилии.
Но одна проблема остается. 103-я и 24-й, быть может, и играют роль королевы и короля Нового Бел-о- кана, но они не совсем настоящие монархи: у них нет потомства. Технические достижения, искусство, стратегия ночных войн, искоренение религии, конечно, окружили их сиянием, подобного которому не было у других королей, но их бездетность начинает порождать толки. Несмотря на приток иностранной рабочей силы, насекомые чувствуют себя неуверенно в городе, гены которого не передаются.
Принц 24-й и принцесса 103-я знают об этом и столь охотно поощряют искусство и науки именно для того, чтобы отвлечь от этой своей несостоятельности.
177. ЗООВЕДЧЕСКИЙ ФЕРОМОН: МЕДИЦИНА
178. СПАСАТЕЛЬНЫЙ КРУГ
Дверца машины была распахнута, а работники магазина приближались. Выбора у Жюли и Давида не было. Лучше броситься в неизвестность, чем попасть в руки службы охраны магазина, которая скорее всего сдаст их муниципальной полиции.
Женщина со спрятанным лицом нажала на акселератор.
– Кто вы? – спросила Жюли.
Женщина снизила скорость, опустила черные очки, черты ее лица показались в зеркале заднего вида. Жюли отпрянула.
Ее мать.
Жюли хотела выскочить из движущейся машины, но Давид с силой прижал ее к сиденью. Семья всегда лучше, чем полиция.
– Что ты здесь делаешь, мама? – зло спросила Жюли.
– Я искала тебя. Ты несколько дней не приходила домой. Я позвонила в службу поиска детей, мне там ответили, что раз тебе полных восемнадцать, то ты совершеннолетняя и можешь проводить ночи там, где тебе хочется. В первые вечера я говорила себе, что ты дорого заплатишь мне за свое бегство и за все мои волнения. А потом я узнала о тебе из газет и новостей по телевизору.
Она прибавила скорости и чуть не задавила нескольких пешеходов.
– Я решила тогда, что ты еще хуже, чем я думала. Потом я стала размышлять. Если ты относишься ко мне столь агрессивно, значит, я в чем-то, наверное, ошиблась. Я должна была воспринимать тебя как полноправную человеческую личность, а не просто как свою дочь. Как полноправная человеческая личность, ты, без сомнения, стала бы моей подругой. И потом… ты мне очень нравишься, и мне нравится даже твой бунт. Ну и теперь, когда роль матери я провалила, я постараюсь хорошо сыграть роль подруги. Поэтому я тебя искала, и поэтому я здесь.
Жюли не верила своим ушам.
– Как ты меня нашла?
– Когда я услышала по радио, что тебя разыскивают в западной части города, то поняла, что мне наконец выпал шанс искупить свою вину перед тобой. Я помчалась искать тебя по округе, молясь о том, чтобы найти тебя раньше полицейских. Бог внял моим просьбам… – Она быстро перекрестилась.
– Ты можешь нас спрятать дома? – спросила Жюли.
Дорога впереди была перекрыта. Полицейские, естественно, решили загнать их в тупик.
– Развернитесь, – посоветовал Давид.
Но мать Жюли уже не могла остановиться. Она нажала на газ и смела ограждения. Полицейские отскочили в стороны от летящей, как метеор, машины.
За ними снова завыли сирены.
– Они едут за нами, – сказала мать. – Они уже, конечно, проверили номер и знают, что вам на помощь пришла я. Через две минуты копы будут в нашей квартире.
Мать Жюли свернула на боковую улицу и поехала по встречной полосе. Резко повернула на перпендикулярную улицу, выключила мотор и подождала, пока полицейские машины проедут обратно мимо них.
– Теперь я вас спрятать не могу. Вам надо затаиться где-то, где вас не найдут копы.
Мать Жюли выбрала направление на запад. Зеленая купа, еще одна. Ряды деревья вырастали по мере их приближения, словно армия.
Лес.
– Твой отец говорил, что, если однажды с ним случится беда, он пойдет туда. «Деревья защищают тех, кто просит об этом вежливо» – так он уверял. Я не знаю, успела ли ты отдать себе в этом отчет, но твой отец был отличным парнем.
Мать остановилась и протянула дочери купюру в пятьсот франков, чтобы та не оставалась без денег. Жюли покачала головой.
– В лесу деньги ни к чему. Я свяжусь с тобой, как только смогу.
Жюли и Давид вышли из машины, мать Жюли помахала им рукой.
– Не надо. Живи своей жизнью. Меня утешит сознание того, что ты на свободе.
Жюли не знала, что сказать. Бросать оскорбления и резкости было гораздо легче, чем ответить на такие слова. Женщины поцеловались и крепко обнялись.
– До свидания, Жюли!
– Только одно, мама…
– Что, дочка?
