Революция муравьев

Никто больше не смотрел на аквариум! Все глаза были прикованы к экрану, а оператор забыл, что перед ним насекомое, и снимал его как человека, итальянским планом, то есть лицо, плечи, грудь.

Со временем на экране все начали различать выражение ее лица. Лицо было неподвижно, взгляд тоже, но было столько движений усиками, подбородком и мандибулами, что они постепенно стали понятными.

Поднятые усики выражали удивление, полуопущенные – решимость победить. Правый усик, вытянутый вперед, а левый – назад – внимание к аргументам противника. Усики, повисшие вдоль щек, – разочарование. Усик, закушенный мандибулой – отдых.

Сейчас усики принцессы были полуопущены.

– А для нас вы – животные, а мы – разумны. Чтобы рассудить нас, надо бы спросить не Пальца, не муравья, а представителя какого-нибудь третьего вида.

Все, включая суд, понимали, что вопрос был коренной. Если муравьи разумны, они отвечают за свои поступки. В противном случае они, как душевнобольные и несовершеннолетние, никакой ответственности ни за что не несут.

– Как доказать разумность или неразумность муравьев? – громко спросил председатель, поглаживая бородку.

– В данном случае нам важно определить, какой вид умнее, люди или муравьи, – возразил заседатель.

Суд присяжных всегда в большей или меньшей степени напоминает театр. Отправление правосудия обставлялось как спектакль, но никогда судья так не чувствовал себя режиссером. Он должен, чтобы не утомлять публику, выступления подчинять определенному ритму, он должен распределить роли между свидетелями, обвиняемыми, присяжными. Чем дольше он будет оттягивать вынесение вердикта, чем дольше продержит в напряжении публику и телезрителей, следящих за процессом каждый вечер по маленькому экрану, тем большим будет его успех.

Вдруг присяжный поднимает руку, что редко случается на слушаниях.

– Если мне будет позволительно высказаться… Я большой любитель логических загадок, – сказал отставной почтовый служащий. – Шахматы, кроссворды, шарады, игра слов, бридж, крестики. Мне кажется, что лучший способ рассудить, чей разум тоньше, это столкнуть их в поединке, в интеллектуальном состязании.

Слово «поединок», казалось, восхитило судью.

Он помнил, что в Средние века поединок решал исход спора. Противники облачались в латы и дрались не на жизнь, а на смерть, предоставляя Богу указать победителя. Тогда все было проще: оставшийся в живых всегда оставался и правым. Судьи не боялись ошибиться, не испытывали угрызений совести.

Но организовать дуэль «человек – муравей» было, конечно, нельзя. Чтобы убить насекомое, человеку было достаточно щелкнуть его пальцем.

Судья напомнил об этом. Но присяжный не сдался.

– Надо просто придумать такое испытание, где у муравья будет столько же шансов победить, что и у человека, – сказал он настоятельно.

Идея вдохновила присутствующих. Судья спросил:

– Какого типа поединок вы предлагаете?

228. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

СТРАТЕГИЯ ЛОШАДИ: в 1904 году международное научное сообщество кипело. Казалось, появилось животное, столь же разумное, что и человек. Животным этим была восьмилетняя лошадь, воспитанная австрийским ученым, профессором фон Остеном. К живейшему изумлению посетителей, конь Ганс, казалось, прекрасно освоил современную математику. Он решал предлагаемые ему уравнения, мог ответить, сколько теперь времени, узнавал по фотографиям людей, которых видел несколькими днями раньше, решал логические задачи.

Ганс показывал предметы копытом, а числа обозначал стуком об пол. Буквы он выбивал одну за другой, составляя слова. Один удар – а, два удара – б, три удара – в и так далее.

Над Гансом производили всяческого рода эксперименты, и конь постоянно демонстрировал свои таланты. Зоологи, биологи, физики, психологи и психиатры, наконец, ехали со всего мира, чтобы увидеть Ганса. Они приезжали в скептическом настроении, а уезжали в замешательстве. Они не могли понять, в чем заключается мошенничество, и в конце концов допускали, что это животное действительно разумно.

12 сентября 1904 года группа из тринадцати экспертов опубликовала отчет, отметавший возможность обмана. История получилась шумной, и научный мир начал привыкать к мысли, что эта лошадь на самом деле так же разумна, как человек.

Оскар Пфунгст, один из ассистентов фон Остена, приоткрыл наконец завесу тайны. Он заметил, что Ганс каждый раз ошибался в ответе на предлагаемый ему вопрос, если этот ответ не знали присутствующие люди. Также, когда Гансу надевали шоры, мешавшие ему видеть присутствующих, он тоже постоянно ошибался. Единственным объяснением могло быть то, что Ганс был чрезвычайно внимательным животным. Топая копытом, он замечал изменения в поведении окружающих. Он чувствовал их восхищение, когда приближался к верному ответу.

Его сосредоточенность была мотивирована надеждой на поощрение угощением.

Когда тайна была открыта, научному сообществу стало чрезвычайно обидно, что оно обманулось так просто, и оно скептически стало относиться ко всем опытам, изучающим разумность животных. До сих пор во многих университетах изучают случай с конем Гансом как пример смешной научной ошибки. А бедный Ганс между тем не заслуживал ни такой славы, ни такого осуждения. Ведь, в конце концов, лошадь умела так чутко подмечать настроение людей, что временно прослыла равной человеку.

Может быть, одна из причин столь сильной обиды на Ганса таилась несколько глубже. Людям неприятно осознавать тот факт, что животное видит их насквозь.

Эдмонд Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III

229. ВСТРЕЧА НА СТУПЕНЬКАХ

Присяжный, специалист по загадкам, вызвался найти испытание, которое, по зрелому размышлению, суд и защита признали бы подходящим.

Для проведения состязания надо было выбрать представителей рода человеческого и муравьиного. Прокурор предложил кандидатуру комиссара Максимильена Линара с одной стороны, а Жюли – кандидатуру 103-й – с другой. Судья официально отклонил обоих. Линар, преподаватель полицейской школы и опытный сыщик, был далеко не обычным представителем своего вида. Точно так же и 103-я, видевшая столько фильмов по человеческому телевидению, не имела ничего общего с нормальным муравьем.

Судья считал необходимым, чтобы соперники, как человек, так и муравей, были выбраны каждый из своего народа случайно. Судья понимал, что создает новую юриспруденцию, и относился к своей роли очень серьезно.

Полицейский и судебный исполнитель срочно отправились на улицу, чтобы привести в суд первого случайного прохожего с приличной внешностью. Они остановили «среднего человека» – сорокалетнего брюнета с маленькими усиками, разведенного, с двумя детьми. Ему объяснили, что от него требуется.

Человек оробел при мысли, что он должен представлять человечество, и испугался показаться смешным. Полицейский даже подумал, не привести ли его в суд силой, но судебному исполнителю пришла в голову счастливая идея сообщить их подопытному о том, что его в этот же вечер покажут по телевидению. Человек соблазнился возможностью произвести впечатление на соседей, оставил сомнения и последовал за ними.

У муравья, которого те же чиновники подобрали в саду Дворца правосудия, мнения не спрашивали. Это было первое увиденное ими насекомое весом в 3,2 мг, 1,8 см в длину, с маленькими мандибулами и черным хитином. Положив муравья на листок бумаги, команда проверила, все ли лапки у него на месте и шевелятся ли его усики.

Оборудование для проверки степени разумности, изобретенное присяжным, уже дожидалось их в зале суда. Это были двенадцать кусочков дерева, которые надо было составить вместе, чтобы сделать