– Продолжай!
– Ты знаешь этот закон квантовой физики: наблюдатель формирует мир, за которым наблюдает? В данном случае все еще круче… Наблюдатель создает мир, который воображает.
– Да что это такое? Кто это? Эдмонд, говори яснее!
– По ту сторону находится следующее измерение.
Я смотрю на глаза, которые по-прежнему двигаются справа налево за прозрачной стеной так, словно не видят нас, так, словно мы находимся за зеркальным стеклом.
– Я понял! Мы находимся внутри компьютерной игры. Мы фотоны на экране. Игра «Царство богов», которую я создал на Земле-18, уже существовала где-то в верхнем мире!
– Нет, это не компьютерная игра. Это нечто иное. Параллельный мир, который существует, только пока на него смотришь. Наблюдатель создает этот мир. И без наблюдателя он не существует.
– Объясни.
– Это плоский мир. Мир, который похож на параллелепипед. На… страницу. Мы находимся на странице! Наш мир – на странице.
Я не решаюсь развить его мысль.
– Этого не может быть! – восклицаю я.
– Но ты же сам видишь.
– Я вижу два огромных глаза, которые движутся туда-сюда по ту сторону стекла. И все.
Мне становится не по себе.
Эдмонд Уэллс подает мне знак, чтобы я спустился ниже. Я следую за ним и вижу огромный знак «487» – «487».
– Что это?
– Номер страницы, на которой мы находимся. Он написан задом наперед. Помнишь цифры, которые мы видели на небе? Вот что это было. Сбой во времени и пространстве, и мы увидели то, что находилось на краю Вселенной. И это еще не все.
Мы поднимаемся вверх по строчкам, которые теперь различаем совершенно отчетливо.
Наверху страницы мы видим: «ВОГОБ АНЙАТ».
– Это тебе ничего не напоминает?
– «АНЙ», «ГОБ», «ОБ А»… Буквы, которые мы приняли за северное сияние, когда поднимались на гору.
Уэллс кивает.
– Да, только задом наперед. Мы видим буквы наизнанку. Если читать правильно, получится…
– «ТАЙНА БОГОВ».
– Скажи что-нибудь, – говорит Уэллс.
Я говорю первое, что мне приходит в голову:
– Я не понимаю, зачем это нужно.
– А теперь смотри.
К своему изумлению, я вижу, как на прозрачной стене появляется надпись: «?онжун отэ мечаз, юаминоп ен Я – ».
Маленькими буквами, только «Я» с прописной. И с тире, чтобы показать, что это реплика.
Звезда-Уэллс испускает лучи от возбуждения.
– Каких еще доказательств ты ждешь?
И на стене появляется: «?ьшедж ыт втсьлетазакод еще хикаК – ».
С вопросительным знаком в начале и тире в конце.
– Мы на странице! Эта Вселенная, 10, – страница. Мы видим перевернутый текст «изнутри» страницы. Мы не звезды, мы две крошечные световые частицы в пространстве страницы.
– Нет, – говорит Уэллс. – Ты что, так и не понял? Мы персонажи романа.
Я пытаюсь осознать то, что он сказал. Если мы персонажи романа, значит, «Я» на самом деле не существует. При помощи меня просто рассказывают какую-то историю.
Эдмонд Уэллс слышит мои мысли и отвечает:
– А что на самом деле доказывает, что мы существуем?
– Я знаю, что со мной было, знаю свое прошлое, цели, к которым я стремился, надежды… Они мои, они принадлежат мне, я создал их сам. Пока жил свою собственную, уникальную жизнь.
– Представим, что их создал кто-то извне и он же заставил тебя поверить, что они только твои.
– Этого не может быть!
– Вполне возможно, что весь этот мир создан автором романа. В этом случае мы думаем, что существуем, но на самом деле нас нет нигде, кроме воображения писателя… И в воображении читателя, который читает о нас, и в его голове возникают какие-то образы. Мы выглядим так, как читатель представляет нас себе. Видимо, сейчас он представляет, что мы две светящиеся точки за стеклом.
– Читатель? Какой читатель?
– ОН. Или ОНА. Этого мы знать не можем. Эти глаза так огромны, что нельзя понять, мужчина это или женщина.
Я снова смотрю на глаза, которые неутомимо движутся справа налево.
Так вот что скрывалось за последней завесой…
Вы?
Светящийся шар-Уэллс как завороженный смотрит через стеклянную стену на глаза, которые, добравшись до края страницы, переводят взгляд в другую сторону и чуть ниже, чтобы прочитать следующую строку.
– Эта Вселенная была выдумана и помещена в книгу. Там она хранится, как в холодильнике. И оживает, только когда взгляд читателя ее разогреет. Глаза, которые двигаются по ту сторону стены, действуют, как игла в старинных проигрывателях: когда она попадала на нужную дорожку, начинала звучать музыка.
– Только здесь не дорожки, а строчки, заполненные буквами.
– А вместо музыки вымышленный мир, частью которого мы являемся. Этот мир был написан. И он существует, потому что… его читают. И мы существуем, потому что… нас читают!
– Кто же автор?
Звезда-Уэллс меняет цвет и начинает мерцать.
– Нужно добраться до обложки, тогда мы сможем узнать его имя.
– Тогда вперед?
– Да это, в общем, не имеет значения. Должно быть, какой-нибудь мелкий неизвестный писатель… По- настоящему важно только то, что мы осознали, кто мы и где находимся.
В этот момент за прозрачной стеной происходит какое-то движение. Откуда-то появляется огромный розовый шар. По мере того как он приближается, я вижу, что его поверхность изрыта множеством извилистых канав, образующих причудливые узоры. Я вижу ямы – должно быть, это поры. Шар блестит, значит, он покрыт потом или даже слюной, ведь некоторые читатели облизывают палец, чтобы перевернуть страницу.
А ниже – другой шар. Его даже нельзя назвать шаром, он более вытянутой формы.
Они, словно пинцетом, берут Вселенную за край и переворачивают справа налево.
Мы были на правой странице, теперь она перевернута, и мы больше не видим огромных глаз.
Эдмонд Уэллс подает мне знак следовать за ним. Мы пробираемся к переплету, там, где тонкие волокна скреплены клеем. Мы пробираемся между этими волокнами на следующую страницу.
Мы снова на странице, которая перед глазами у читателя. Видим глаза, которые снова движутся из стороны в сторону. Я вспоминаю слова Дельфины:
«Мир – как лазанья. Он состоит из разных слоев».
