– Эй, да я и сам такой видел! – отозвался один солдат. – За последним поворотом.
Несколько человек, позабыв об опасности, рассмеялись.
– Путник, конечно, думает, что это шутка, и идет дальше. Вскоре ему попадается второй знак. 'Сестры монастыря святой Бригитты. Дом продажной любви. Одна миля'. Теперь ему становится любопытно. Он проходит еще немного и натыкается на третий знак: 'Монастырь. Бордель. Следующий поворот направо'.
'А почему бы и нет?' – думает путник и сворачивает направо. Через некоторое время дорога приводит его к старинной каменной церкви с вывеской 'Святая Бригитта'.
Поднимается на крыльцо, звонит в колокольчик, и к нему выходит настоятельница.
– Чем могу помочь тебе, сын мой?
– Я видел знаки вдоль дороги, – говорит путник.
– Очень хорошо, – отвечает настоятельница. – Следуй за мной.
Они идут по каким-то темным петляющим коридорам, и путник то и дело видит улыбающиеся ему прекрасные лица.
– Куда только деваются эти красотки, когда мне что-то надо? – проворчал у меня за спиной какой-то солдат.
– Наконец настоятельница останавливается у двери, – продолжал я. – Путник входит. Его встречает премиленькая монахиня и говорит: 'Положите в чашу золотую монетку'. Он поспешно выгребает все из карманов. 'Хорошо, этого достаточно, – говорит женщина. – А теперь пройдите вот в эту дверь'.
Путник, весь в предвкушении райских утех, открывает дверь и оказывается на улице, у входа. Он поднимает голову и видит еще один знак. На нем написано: 'Ступай с миром и считай, что тебя отымели'.
Слушатели рассмеялись, и только шедший за мной Робер пробормотал:
– Не понял. Я думал, там был бордель.
– Ничего, еще поймешь.
План Нико сработал: люди ненадолго расслабились, путь стал хоть немного, но все же легче. Оставалось только спуститься с хребта.
Внезапно за спиной у меня что-то загрохотало. Прямо на нас сверху летел обломок скалы. Я успел обернуться, схватить Робера за руку и рвануть к себе. Мы прижались к отвесной стене, и камнепад прогремел совсем близко, низвергаясь в бездну.
Смерть была рядом, но на этот раз нам повезло. Мы с Робером переглянулись.
Позади закричал испуганный мул. Никодим попытался успокоить животное.
– Позаботься о нем! – рявкнул какой-то рыцарь. – На этом муле ваш двухнедельный запас продовольствия.
Никодим потянулся за веревкой, но мул подался в сторону, и его задние ноги соскользнули с тропы. Я хотел ухватиться за уздечку, но было поздно. В глазах несчастного животного мелькнул ужас, камень у него под ногами не выдержал, и мул с отчаянным воплем полетел вниз.
Мало того, падая, он потянул за собой своего собрата, с которым был связан.
Я понял, чем это грозит, и громко крикнул:
– Нико!
Старый грек был слишком медлителен и неповоротлив, чтобы успеть отскочить в сторону. Наступив на собственную сутану, он споткнулся и упал.
Наши взгляды встретились.
– Нико!
Видя, что старик соскальзывает с тропы, я бросился к нему, но успел ухватиться лишь за ремень кожаной сумки, которую он носил через плечо.
Никодим посмотрел на меня и покачал головой.
– Отпусти, Хью... Не отпустишь, мы свалимся оба.
– Не отпущу! Дай руку, – попросил я. За моей спиной уже собралась толпа. – Ну же, Нико, дай руку.
Я посмотрел в его глаза – они оставались спокойными, чистыми и ясными. Ни малейшего следа паники. Держись, Профессор, мысленно повторял я. Иерусалим близко.
Но ремень выскользнул из пальцев, и старый грек полетел вниз. Последнее, что я видел, была его длинная белая борода.
Все кончено. Мы прошли вместе тысячу миль, и Никодим всегда говорил, что цель близка.
Я не помню отца, но теперь испытал такое горе, такую боль, какую человек испытывает, только когда теряет близких.
Какой-то рыцарь, ворча и ругаясь, пробился к нам, дабы узнать, что случилось. Я узнал в нем Гийома, вассала Боэмунда.
Заглянув в пропасть, рыцарь невольно сглотнул и покачал головой.
– Что же это за предсказатель, если не мог предвидеть собственную смерть... – Он сплюнул. – Невелика потеря.
