Два дня я ехал через лес, спешиваясь только с наступлением темноты, чтобы свернуться где-нибудь под кустом. Но сон не шел. Я думал об оставшихся в Трейле друзьях. Об Эмили. О том, что буду делать, когда попаду в Боре.
В то утро я, перекусив ломтем хлеба и кусочком сыра, уже собрался продолжить путь, когда услышал позади хруст веток.
Нырнув за дерево, я вытащил кинжал. Постепенно в утреннем сумраке проступила фигура медленно приближающегося всадника. Судя по надвинутому на лицо капюшону, это был священник, скорее всего монах, отважно пустившийся в рискованное путешествие по лесу.
Успокоясь, я вышел из-за укрытия.
– Надо либо до чертиков упиться, либо быть полным дураком, чтобы отправиться в одиночку в столь опасный путь, – крикнул я.
Священник натянул поводья.
– Странно слышать такое предупреждение, – ответил он, не снимая капюшона, – от человека в лоскутной юбке.
Удивительно, но голос показался мне знакомым! Всадник сдвинул капюшон, и я увидел улыбающееся лицо отца Лео.
– Что вы здесь делаете?
– Подумал, что тебе может понадобиться спутник. Должен же кто-то позаботиться о твоей душе. – Он вздохнул и, покряхтывая, слез с лошади. – Надеюсь, возражений нет?
– Возражений? Дружище, да я просто счастлив!
– Я знал, что дело рискованное, – продолжал отец Лео, отряхивая дорожную пыль. – Но дело в том, что я очень долго ждал от Бога какого-то знака и теперь просто не могу расстаться с копьем.
Я рассмеялся.
– У вас усталый вид, святой отец. Пейте.
Он принял от меня мех с водой и с удовольствием сделал несколько глотков.
– Такая армия распугает всех врагов, – улыбнулся я. – Шут и священник.
– Да, внушительная сила. – Отец Лео вытер губы. – Двое, конечно, никого не напугают, поэтому я прихватил с собой друга. Если, конечно, ты не против.
– Друга?
В этот самый момент от дороги донесся стук копыт, а затем появился и всадник. Я присмотрелся и с изумлением узнал в нем Альфонса. Парень был полностью снаряжен для боя. Подъехав ближе, он, как обычно, смущенно улыбнулся.
– Вы двое сумасшедших.
– Посмотри на себя, – пробормотал священник. – Ты собираешься штурмовать замок Боре в шутовском наряде и в одиночку и при этом называешь нас сумасшедшими.
– Ладно, пусть сумасшедших будет трое, – легко согласился я.
– Нет. – Альфонс фыркнул и покачал головой. – Не т-трое.
– У вас найдется что-нибудь пожевать? – прогремел из леса густой голос. – После белок и ящериц сойдет все.
Одо!
Это и впрямь был он – в кожаных доспехах, с булавой в руке и фиолетовой с белым накидке Болдуина.
– Так и знал, что без тебя не обошлось, – с напускной суровостью сказал я.
– А вот и нет, – осклабился кузнец и повернул голову. – Это все он.
Из кустов вылез мельник.
– Эй, я же сказал, что это касается только меня, – притворно запротестовал я.
– И еще ты сказал, что мы свободны, – парировал Одо. – А свободный человек волен сам делать выбор. Считай, я его и сделал.
– Но я же оставил тебя старшим. С Болдуином. И четырьмя сотнями ребят.
– Неужели?
Мельник лукаво подмигнул.
И вдруг... Тяжелый стук копыт... топот ног... и люди! Они появились из-за изгиба дороги. Первыми шли Алоис и его друзья из Морриссе, с топорами и щитами за спиной. Но это было еще не все. Люди шли и шли. Десятки... сотни... Мелькали знакомые лица. Из Мулен-Вье, Сюр-ле-Гавр и других мест. Молчаливые, уставшие, но с гордым блеском в глазах.
У меня перехватило дыхание. Я не мог вымолвить ни слова. А они все шли и шли, шеренга за шеренгой, люди, сохранившие веру в меня. Люди, у которых не осталось ничего, кроме этой веры.
А потом на сером жеребце, перехваченный веревкой, как сноп пшеницы... Болдуин! И рядом его кастелян.
Невероятно! Я не верил глазам.
– Все? Все четыре сотни?
