– Двести шестьдесят. – Балерина слегка побледнела, на ее висках выступили бисерины пота.
– Триста.
Лотта приоткрыла рот, но не издала ни звука. Почему-то в это мгновение она с необыкновенной ясностью ощутила, что, сколько она ни будет набавлять, Амалия все равно даст больше и выиграет аукцион. «И потом, к чему мне вышивка? Будь это хотя бы картина…»
– Триста золотых за озеро, беседку и двух лебедей! – объявил Войкевич. – Бесподобное шитье государыни-матери! Кто больше? Кто больше? – Похоже, полковник вошел во вкус. – Господа, вы меня разочаровываете! Ну что ж, – он вздохнул, – похоже, шитье уезжает в Россию. Раз! Два! Три! Продано!
И, поклонившись, он разразился аплодисментами в честь Амалии. Король встал с места и последовал его примеру, вслед за ним захлопал и весь зал.
– Амалия Константиновна! – отчаянно просипел Оленин, в то время как его спутница, поднявшись с места, грациозно раскланялась во все стороны. – Но… но… у нас нет таких денег!
– Успокойтесь, Петр Петрович, – шепотом ответила Амалия. – У меня есть.
Королева Шарлотта поглядела на бледное, расстроенное лицо балерины и решила, что день прожит не зря. На ее глазах любовницу мужа унизили уже второй раз, и королева, обмахиваясь веером, решила, что непременно надо будет сказать баронессе пару любезных слов.
– А вы почему не ставили? – сердито спросила Лотта у Ракитича.
Бравый генерал вытаращил глаза.
– Триста золотых за вышивку! Мадемуазель, вы что? Где вы видели такие цены?
Войкевич подошел к Амалии и объявил, что драгоценный выигрыш доставят к ней на дом, а что касается платы, то она может рассчитаться когда ей угодно. Их величества вовсе не настаивают на немедленной оплате.
Амалия заверила его, что заплатит завтра, просто у нее сейчас нет при себе таких денег. Королева- мать поблагодарила гостью за проявленную щедрость и сказала, что, если госпожа баронесса интересуется благотворительностью, завтра как раз будет заседание их комитета, и она приглашает Амалию посетить его.
– О, – отозвалась баронесса Корф, – разумеется, ваше величество, я приду!
Глава 8
Заговор валетов
Глубокой ночью, уже после того как аукцион во дворце королевы-матери завершился и все гости разъехались, в одном из маленьких домиков Старого города собралась престранная компания.
Вообразите себе комнату, погруженную в полумрак, которая слабо освещается единственной свечой, горящей в высоком, закапанном воском подсвечнике, представьте круглый стол, затянутый темным сукном, вокруг которого сидят восемь закутанных в плащи фигур. Лиц не видно, видно только, как блестят глаза, и едва слышны голоса, приглушенные сумраком и таинственностью, которая царит в этом месте.
– Что ж, господа, – начинает высокий человек, взявший на себя, по-видимому, обязанности председателя, – прошу предъявить пароли.
Подавая пример, он вынимает из кармана половину карты – пикового валета – и кладет ее на середину стола, возле подсвечника. Сидящий напротив председателя молча достает вторую половину той же карты и кладет ее к первой.
– Валет треф! – провозглашает председатель.
Две половины крестового валета ложатся на стол.
– Прекрасно… Валет бубен!
И валет бубен, разрезанный на две части, предстает перед присутствующими.
– Валет червей!
Чья-то отягощенная кольцами рука кладет на стол первую половину валета червей. Пауза, последний из сидящих за столом лихорадочно роется в карманах.
– Валет червей, – повторяет председатель, и в его тоне звучит глухая угроза.
– Сейчас, сейчас… – бормочет обладатель второй половинки.
И неожиданно, вскочив с места, бросается к дверям.
– Это шпик! – взвизгивает кто-то.
– Шпион! Держите его!
Но шпион не успевает убежать далеко. Навстречу ему выдвигается седокудрый слуга с тонкими, недобрыми, сжатыми губами. Миг, и в руке слуги зловеще сверкает молния. Потом хрип незваного гостя, напоровшегося на что-то, возня, звук падающего тела.
– Не извольте беспокоиться, господа, – спокойно произносит слуга. Он наклоняется и вытирает о сюртук убитого окровавленное лезвие.
Председатель поднимается из-за стола.
– Дай мне взглянуть на него, – требует он.
Подчиняясь приказу, слуга переворачивает труп, открывает пухлое лицо неизвестного, искаженное ужасом и болью, и голову, совершенно лишенную волос.
– Свет сюда, – командует председатель, и второй валет пик, взяв со стола подсвечник, подходит ближе.
– Надо уходить, – бормочет кто-то из присутствующих. – Ведь он явился вместо червонного валета… Нас раскрыли!
– Еще нет, – спокойно произносит председатель. – Я еще до начала заседания знал, что второй червонный валет погиб. А этот человек мне известен, он работал за награду для королевских властей. Жадность его погубила.
– Но если он привел с собой солдат…
– Успокойтесь, господа. На улице совершенно тихо. Впрочем, если вы настаиваете, я могу попросить слугу сходить и проверить.
– Да-да, пошлите!
– Прошу вас, выполните их требование, – говорит председатель слуге. – Наши друзья волнуются.
– Мне вообще не нравятся убийства, – подает голос один из бубновых валетов, судя по сложению, флегматичный толстяк средних лет.
– А что делать с телом, господин? – почтительно осведомляется убийца.
– Пусть пока лежит здесь. Потом ты выбросишь его в Любляницу[12] .
Слуга уходит, а председатель берет подсвечник и возвращается за стол. Шесть пар глаз следят за ним с настороженностью и любопытством.
– Должен признаться, начало встречи не слишком удалось, – говорит председатель с легкой улыбкой. – Что ж, теперь я объявляю очередное заседание валетов открытым. Долой королевскую власть!
– Долой Стефана!
– Предлагаю обсудить план дальнейших действий, – продолжает председатель. – Вопрос в том, пришла ли пора избавиться от монархии раз и навсегда.
– Как сказал Дантон, – замечает пиковый валет, – для того чтобы избавиться от короля, хорошо любое время.
– И ничего он такого не говорил, – возражает единственный оставшийся в живых червовый валет.
– Уверены? Ну, не говорил, но мог бы сказать…
– Мы опять утонем в словопрениях, – вмешивается трефовый валет, до сих пор молчавший. – Почему бы нам просто не прикончить эту мразь?
– Действительно! – поддерживает его валет-близнец. Впрочем, если верить голосу, то это и не валет вовсе, а дама.
