собственных портов, которыми он, вообще-то, имеет право распоряжаться по своему королевскому усмотрению.
– Госпожа баронесса…
– Ваше величество!
– Но, сударыня…
– Сир!
Увы, написанные слова не передают интонаций, с которыми были произнесены эти короткие реплики; но, уверяю вас, на свете имеется мало актеров, способных произнести их так, как произнесли мои герои. Я уж не говорю о безднах смысла, которые таились в столь простых с виду фразах.
– Должен отдать вам должное, сударыня, вы чрезвычайно милы и удивительно ловко сумели застать меня врасплох, но… в конце концов, я король! С какой стати я должен обещать вашей державе нейтралитет чего бы то ни было? И вообще, нашим соседям это точно придется не по душе.
Вот что имел в виду Стефан, а слова Амалии значили:
– Ваше величество, вы ведь так галантны, так любезны, вы настоящий рыцарь. Ну что вам стоит подписать какую-то незначительную бумажку о нейтралитете портов? И потом, – многозначительный взмах ресниц, – неужели я зря приехала в Любляну? Я не могу возвращаться восвояси с пустыми руками!
«Почему она сидит на месте и даже не пытается ко мне подойти?» – подумал заинтригованный монарх и, сам того не заметив, сделал движение навстречу своей гостье.
– Сударыня, вы просите невозможного… – Он заметил опасные искорки в глазах Амалии и поправился: – Я не могу ничего обещать… Мне нужно посоветоваться с министрами… с парламентом! Хотя, я полагаю, нейтралитет портов не противоречит нашим интересам… И ввиду уже имеющегося договора о дружбе между моей страной и вашей…
«Интересно, какими духами она пользуется? – мелькнуло у него в голове. – Никогда не встречал их прежде, но… пахнет чертовски соблазнительно!»
– Я правильно понимаю, ваше величество, что соглашение о нейтралитете не может быть заключено в короткие сроки? – с ученым видом спросила Амалия.
Его величество заверил ее, что государственные дела вообще не вершатся в одно мгновение, что нужно проконсультироваться, прозондировать почву, убедиться в том, что соглашение не ущемит ничьи интересы, и так далее. Он нагромоздил друг на друга уйму ловких закругленных фраз, и чем красноречивее он становился, тем ласковее и многозначительнее улыбалась Амалия, прикрываясь трепещущими перьями веера.
«Чертовка! Да она испытывает мое терпение!» – подумал изнывающий Стефан.
Но тут за дверями раздались чьи-то стремительные шаги, и в комнату без стука вошел полковник Войкевич. Завидев баронессу Корф, которая запросто общалась с монархом в его личном кабинете, Милорад опешил, но тотчас же овладел собой и учтиво поклонился.
– Прошу меня извинить, я, кажется, не вовремя, – негромко промолвил полковник.
Амалия бросила взгляд на часы, стоявшие на камине, и поднялась с места.
– Что вы, полковник, скорее я задержала его величество… Благодарю вас, сир, за то, что вы согласились уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени.
И величавой походкой она выплыла из комнаты, на прощание улыбнувшись обоим мужчинам. До начала заседания благотворительного комитета оставалось ровно семь минут.
– Я прибью Тодора, честное слово, – горько сказал Войкевич, когда дверь за баронессой затворилась. – Как она могла пройти мимо него? Он же обязан неотлучно находиться в приемной!
– Должно быть, он отошел куда-то на минуту, а она воспользовалась этим и вошла, – проворчал Стефан, которого начало искренне забавлять это маленькое приключение. Он заметил, что все еще держит в руке сигару, и положил ее в пепельницу.
– А если бы у нее было задание убить вас? Если бы это вообще была не она, а какой-нибудь террорист? – Полковник в волнении зашагал по комнате. – Боже мой!
– Перестань, Милорад, – сказал Стефан уже с недовольной гримасой. – Госпожа баронесса – не regicide[13], и не надо делать из нее преступницу.
– Чего она от вас хотела?
– Мы поговорили, – объяснил король, – начистоту. Она показалась мне очень разумным человеком. По ее словам, она с самого начала понимала, что никаких шансов на базу в Дубровнике у России нет. Собственно говоря, они должны были догадаться об этом после визита Ламсдорфа.
– Ну что ж, – вздохнул Войкевич, – тем лучше. Она выдвинула какие-то требования?
– Да. От имени своей страны она просит о нейтралитете всех наших портов.
– А мы обязаны обещать его русским? – уже спокойно спросил полковник. – Насколько я помню, уже заключенный с ними договор ничего такого не предусматривает.
– Тебе надо заниматься политикой, – поддразнил его Стефан.
– Мне? – Милорад поморщился. – Вы шутите. Лучше я поставлю пару часовых к дверям вашего кабинета.
– Перестань, Милорад. – Король нахмурился. – Это уже чересчур.
– Вовсе нет. Вы ведь еще не знаете, зачем я пришел к вам. Только что я видел министра внутренних дел.
– И?
– Из Любляницы сегодня выловили тело одного из агентов. По последним сведениям, которые тот успел сообщить, ему удалось выйти на след неких заговорщиков. Министр сразу же отправил людей на его квартиру, но увы: кто-то опередил их и поджег дом, заметая следы.
– Опять эти проклятые республиканцы, – сквозь зубы промолвил Стефан. Глаза его потемнели, ноздри недобро раздувались.
– Или проклятые немцы, одни либо вместе со своими союзниками австрийцами, – уронил Войкевич. Король поежился. – Ведь князь Михаил – наследник, и нет сомнений, что кое-кто предпочел бы видеть его на троне вместо вас.
Стефан сразу же как-то обмяк и тяжело опустился за свой стол.
Пока в королевском кабинете шел этот малоприятный, но неизбежный разговор, Амалия быстрым шагом спустилась по лестнице, вышла из замка и направилась к пристройке, в которой должно было состояться заседание благотворительного комитета.
Слегка запыхавшись, баронесса вошла в зал точно с боем часов, сделала реверанс царствующей королеве и королеве-матери и получила разрешение сесть. Началось обсуждение разных вопросов, после чего королева Шарлотта попросила Амалию рассказать, как обстоит дело с благотворительностью в России. Баронесса с готовностью выполнила монаршую просьбу. Она говорила кратко и по существу, никого не утомляя, а после заседания (которое окончилось довольно быстро) подошла к королеве-матери и сказала, что хотела бы заплатить за приобретенную вчера вышивку. Мать Стефана была тронута – в глубине души она полагала, что баронесса Корф, подобно многим покупателям, будет расплачиваться еще долго, тем более что вышивка вовсе не стоила потраченных на нее денег.
– Благодарю вас, сударыня, – сказала королева-мать. – Теперь я спокойна, потому что у нас есть деньги на то, чтобы достроить в Дубровнике второй приют для детей-сирот.
Амалия выразила надежду на то, что в будущем сумеет еще не раз помочь их величествам в нелегком деле благотворительности, и удалилась. На сегодня у нее было намечено еще одно важное дело.
Глава 10
Лошадь д’Артаньяна
Как уже известно читателю, Амалия собиралась найти себе новый дом. Собственно говоря, он нужен был не столько ей лично, сколько для успеха той коварной комбинации, которую она задумала, поэтому баронесса собиралась подойти к выбору со всем тщанием.
Итак, сев в экипаж, она отправилась осматривать дома, которые продавались или сдавались внаем.
