Через несколько минут в комнату бочком вошел довольно крупный, широкоплечий детина со светлыми волосами, белесыми ресницами и веснушками на носу. Правая его рука была перевязана, на физиономии красовалось несколько плохо заживших синяков.
– Гы-гы, старик! – обрадовался рыжий Колен. – Здорово тебе досталось, однако!
– Здравствуй, Венсан, – сказала Изабель. – А мы думали, ты все еще в больнице.
Детина растерянно мигнул и потупился.
– Шутишь? – недоверчиво спросил он. – Я больницы терпеть не могу!
– Зачем ты пришел, Венсан? – вмешался Ален.
Детина потупился еще сильнее.
– Ну так это… Сегодня же вы пойдете за деньгами, верно?
– А, вот оно что, – протянул Селезень. – А я-то думал, ты просто проведать нас пришел.
– Нас и так там будет семь человек, – проговорил принц воров. – С тобой уже восемь. И потом, чем ты можешь нам помочь? У тебя же рука сломана.
– Заживет, – отозвался бывший кучер графа де Монталамбера. – Я хочу идти с вами.
Ален неодобрительно сдвинул брови.
– Ты что-то перепутал, Венсан, – хладнокровно промолвила Изабель. – Здесь не ты отдаешь приказания. Здесь распоряжается принц воров, а он сказал, что ты никуда не пойдешь.
– Но я бы хотел вам помочь! – вскинулся Венсан.
– Вот и поможешь, – отозвался Колен. – Будешь сидеть тут и стеречь дом до нашего возвращения.
Венсан обиженно покрутил голевой и опустился на стул.
– До встречи еще несколько часов, – сказал Ален. – Снарядитесь хорошенько, ребята. Мало ли какой сюрприз нам вздумают преподнести.
– Пусть только попробуют, – отозвался Селезень. Он вытащил из-за пазухи револьвер и, откинув барабан, стал перезаряжать его.
– А я бы не стал торопиться, – внезапно подал голос Россиньоль.
– Ты что, спятил? – ледяным тоном спросила у него Изабель. – Не хочешь получить свою долю от десяти тысяч франков?
– Между прочим, – упрямо сказал Россиньоль, – кое-кто обещал нам пятьдесят. Я, конечно, не математик, но знаю, что между десятью и пятьюдесятью есть большая разница, особенно когда речь идет о тысячах. По-моему, эти типы, которые заказали нам письма, просто пытаются нас надуть.
– Россиньоль! – предостерегающе сказала Изабель. Глаза ее горели недобрым огнем, но ее собеседник не обратил на это никакого внимания.
– На твоем месте, – заметил он, обращаясь к хмурому Алену, – я бы поднял цену. Если дамочка хотела дать за письма пятьдесят кусков, значит, они точно стоят больше, чем десять.
– Дамочка, – прошипела Изабель, – заманила принца в засаду!
– Не смешите меня, – отмахнулся Россиньоль. – Один паршивый полицейский – разве это засада?
– Он прав, – неожиданно поддержал его Колен. – Кстати, принц, коль уж мы заговорили об этом, скажи: а легавый, он вообще пытался следовать за тобой?
– Нет, – хмуро ответил Ален. – Он просто подошел к той бабе, и они о чем-то заговорили.
– Тогда его появление могло быть и простым совпадением, – заметил Колен. – В конце концов, никому не возбраняется гулять в саду Тюильри.
Изабель подошла к нему и стала перед ним, уперев руки в бока.
– Ты на что это намекаешь? – с вызовом спросила она. Ноздри ее раздувались.
– Ни на что, – просто ответил бандит. – Просто мне странно, что столько народу гоняется за какими-то паршивыми любовными письмами, которые только и способны, что выжать слезу из нашего Ксавье. – И он кивнул на всхлипывающего увальня, который вновь углубился в чтение и не слушал, что говорили вокруг него.
Поневоле Ален рассердился.
– Хватит читать эту чушь! – рявкнул он, выхватывая у Ксавье-Тростинки всю пачку писем. – Ладно, теперь слушайте меня. Нас подрядили за десять тысяч достать бумаги из сейфа. Верно? Работу мы выполнили, письма у нас. Верно?
– Жаль, что мы все-таки не знаем, кто их писал, – вклинился Селезень, пряча револьвер. – Если бы хоть это прояснилось, мы бы поняли, сколько они на самом деле стоят.
Ален поморщился, проглядывая пожелтевшие от времени листки.
– Да ничего тут не понять, – промолвил он. – По датам ясно, что писались они довольно давно, почти двадцать лет тому назад. Письма адресованы какой-то Марии, а писал их некий Александр. Вот и все. Вы представляете, сколько во Франции Марий? Да мы можем хоть сто лет искать нужную – и не отыщем.
– Да, но там сказано, что она принцесса[9], – робко вмешался Тростинка.
– Что? – вырвалось у Изабель.
– Ну да, – подтвердил Тростинка. – В том письме, что подписано пятым апреля, Александр называет свою Марию именно так.
– Однако! – вырвалось у Селезня. – Но если дамочка и впрямь принцесса, то это меняет дело. Это меняет все! Теперь понятно, почему за письма нам предлагали пятьдесят тысяч!
– А что насчет Александра? – осведомился Россиньоль. – Как вы думаете, кто он такой? Вообще-то Александров на свете куда меньше, чем Марий.
– Может, Александр Македонский? – робко предположил кучер.
Его догадка вызвала настоящий взрыв веселья.
– Ох уж этот Венсан! – хохотал рыжий Колен. – Коли уж скажет, так скажет!
– Венсан, занимался бы ты лучше своими лошадьми, ей-богу, – сказал Ален, хлопая его связкой писем по здоровой руке. – Какой Александр Македонский, ты что, очумел? Он же давно умер!
– Совсем давно? – недоверчиво спросил Венсан, хлопая ресницами.
Тут Изабель захохотала так, что упала на стул.
– Венсан, ну ты уморил! Александр Македонский… это надо же…
Кучер надулся и уставился в угол. Ему вовсе не нравилось, когда приятели смеялись над ним.
– Так что будем делать с принцессой, принц? – неожиданно спросил Россиньоль, перестав смеяться. – И с письмами?
Ален пожал плечами:
– Как – что? Что надо, старик.
– А все-таки? – допытывался Россиньоль.
Ален поглядел на пачку писем и улыбнулся.
– Раз уж они адресованы настоящей принцессе, то не можем же мы брать за них, как будто она простая прачка, верно? Вдобавок работа выдалась тяжелая, пришлось убрать графа…
– Но мы его не убивали, – заметила Изабель.
– Верно, только наш заказчик про то не знает, – спокойно ответил Ален. – В общем, я намерен запросить у него больше десяти тысяч.
– Вот это дело! – одобрительно прогудел Селезень.
– Если он хочет получить письма, пускай раскошеливается, – поддержал принца воров щербатый. – А то всякая сволочь пытается нас надуть…
Один Тростинка, казалось, жалел, что им придется скоро расстаться с письмами. Он посмотрел на пачку в руках Алена и тяжело вздохнул.
– Ладно, – сказал принц воров. – Пока еще время есть, поедим, а там потихоньку начнем готовиться к отбытию. Венсан! Ты останешься здесь и будешь караулить. – Кучер хотел что-то возразить, но Ален опередил его. – Я сказал – останешься здесь, и точка! Если ты боишься, что мы не отдадим тебе твою долю, то успокойся. Я свое слово держу крепко, ты знаешь.
– Да я тебе доверяю, принц, – обиженно запыхтел Венсан. – И вообще, не в том вовсе дело! Просто мне не нравится наш заказчик, я нутром чую, тут что-то неладно. Вот честное слово! – Он жалобно покосился на Алена. – Может, ты мне все-таки позволишь пойти с вами? Для подстраховки, а?
– Я сказал – нет! – жестко промолвил Ален, и его светлые глаза сделались холодными, как лед. – Ты
