– Ничего, – ответила Амалия. – Я… мне показалось, что на волнах покачивается какое-то тело. Наверное, я ошиблась.
Шарль де Вермон спросил, в чем дело, и Амалия повторила свои слова на французском. Затем добавила:
– Думаю, это была игра теней. И еще там над волнами летало очень много чаек, вот я и вообразила, что… – Она поглядела на кошку, которая по-прежнему лежала на ее плече, и вздохнула. – Мадам Легран! Все-таки кошка для меня тяжеловата. Уберите ее, пожалуйста.
Сиделка забрала кошку, которая недовольно заурчала. Но мадам Легран улыбнулась и погладила ее, и кошка умиротворенно закрыла глаза.
– Я могу что-нибудь сделать для вас? – спросил Нередин.
– Да, – сказала Амалия. – Позовите моего кузена, пожалуйста. Мне необходимо с ним поговорить.
Поэт удалился. Шарль сжал руку Амалии и поцеловал ее снова.
– Амели, я больше не оставлю вас, – сказал он серьезно. – Мне не нравилось то, что тут раньше творилось, но то, что произошло с вами, – уже чересчур. Я договорился с Гийоме, что займу соседнюю с вами комнату… Вы всегда можете рассчитывать на меня, – прибавил шевалье, волнуясь.
– Я очень рада, что с вами ничего не случилось, Шарль, – промолвила Амалия искренне. Оглянулась на мадам Легран и понизила голос: – Скажите… Мой кузен все время был с вами, когда вы возвращались после дуэли?
– Да, – удивленно ответил Шарль. – А что?
– Он никуда не отлучался?
– Нет, я готов поручиться.
Амалия откинулась на подушки и закрыла глаза. «Боже, какой вздор я спрашиваю… Уж кто-кто, а Рудольф не способен столкнуть женщину со скалы. Хотя… Если вспомнить некоторые мои поступки… Ведь, по правде говоря, никто в целом свете не счел бы, что я могла сделать что-то подобное. Я и сама иногда уже не верю».
Она закашлялась, и мадам Легран засуетилась. Сиделка отогнала Шарля от постели и принесла какое-то обжигающее питье, которое Амалия покорно выпила. Вслед за тем ей пришлось принять несколько лекарств, которые назначил Гийоме.
– У вас волосы мокрые… Не шевелитесь, я вам их вытру. Простите, что мне пришлось вас переодеть… но ни в коем случае нельзя оставаться в мокром платье при чахотке… – все говорила и говорила заботливая женщина. – Шевалье! Вы мне мешаете!
Шарль объявил, что отойдет в угол и не сдвинется с места, но, как только мадам Легран отошла, снова подсел к постели и взял Амалию за руку.
– Анри готовит для вас горячую ванну… Будем надеяться, что все обойдется. Ах, опять эта кошка, что за наказание! – воскликнула мадам Легран. – Шевалье, возьмите ее и не позволяйте взобраться на постель. Вообще вынесите ее за дверь… Все-таки доктор Гийоме прав – животным в санатории не место.
Нередин привел Рудольфа, как и просила Амалия, но мадам Легран не пустила его к больной, на которую к тому же покушались. Баронесса отправилась принимать ванну, потом ей опять пришлось пить лекарство и грог, чтобы не простудиться, и Рудольф был вынужден ждать несколько часов, прежде чем ему сообщили, что кузина может его принять.
Амалия предусмотрительно услала Шарля, чтобы избежать повторения стычки, и шевалье с большой неохотой удалился, на всякий случай сообщив, что будет поблизости. Мадам Легран впустила Рудольфа и тактично вышла из комнаты.
Амалия хотела произнести «Здравствуйте, кузен», но слова замерли у нее на губах, едва она увидела, во что превратилась физиономия Рудольфа. На скуле немецкого агента красовался роскошный синяк лилового цвета, глаз заплыл зеленым, а возле губы алел свежий кровоподтек.
Услышав смех Амалии, Рудольф вздрогнул и надулся.
– Простите, кузен, – принялась извиняться Амалия, отсмеявшись. – Честное слово, со мной что-то не так после падения в море. Обычно я не столь легкомысленна, уверяю вас.
– Если я найду того, кто столкнул вас со скалы, – проворчал Рудольф, – я ему голову оторву! Честное слово, я хотел как-то помочь вам, но вы и сами знаете, как я отношусь к воде. Счастье, что Шатогерен оказался поблизости. Он так быстро вытащил вас, что вы толком не успели наглотаться воды. А ваш поклонник… – Он дотронулся до скулы и поморщился.
– Шевалье очень сожалеет о происшедшем, – сказала Амалия. – Шевалье не знал, что вы боитесь воды.
– Ладно, дело прошлое, – вздохнул Рудольф. – Вы уже знаете о дуэли? Ничего более странного я не видел. И с чего вдруг Хофнеру вздумалось застрелиться?
– Ну, это не первое странное самоубийство, о котором я знаю, – задумчиво промолвила Амалия. – Вам удалось узнать что-нибудь новое?
– Вздор, – фыркнул фон Лихтенштейн, – чистый вздор! Как я и предполагал, все дело не стоит выеденного яйца. Оказывается, богемский кронпринц покончил с собой, и теперь все они там дрожат, как бы правда не вылезла наружу. Объявили зачем-то, что он умер от чахотки, доктор Брюкнер – вот ведь осел – с готовностью подтвердил, что так оно и было. Кстати, насчет доктора Брюкнера. Он должен был приехать вчера вечером, но почему-то не приехал. Как вам такой поворот нравится?
– Совсем не нравится, – отрезала Амалия. – Но еще меньше мне нравится то, что братья Хофнер вчера пытались убить моего соотечественника, поэта Нередина. Передайте Эстергази: если он еще раз позволит себе что-то подобное, я сразу же напишу письмо куда следует, и их хваленая тайна окажется на первых полосах всех европейских газет. Нередин совершенно постороннее лицо!
Рудольф нахмурился:
– Ну, если Эстергази счел Нередина вашим человеком…
– Это не так, – возразила Амалия.
– Тогда получается, что вчерашнее покушение и сегодняшнее – звенья одной цепи, – буркнул Рудольф. – И я не знаю, верите вы мне или нет, но мне это совершенно не по душе.
– Значит, в воду меня столкнул Альберт Хофнер? – спросила Амалия.
Граф фон Лихтенштейн с недоумением воззрился на нее.
– Вряд ли такое возможно. Он повез тело брата обратно на виллу, а та находится в совершенно другой стороне.
– А не мог Альберт обмануть вас и вернуться сюда каким-то кружным путем?
Рудольф покачал головой:
– По правде говоря, Хофнер был не в том состоянии, чтобы предпринимать что-либо. Они с братцем были неразлейвода.
– Хорошо, Альберт не мог этого сделать, – сдалась Амалия. – А блондин?
– Что за блондин?
– Который бродит возле санатория. Он ведь человек Эстергази?
– У Эстергази больше не осталось здесь людей, кроме Альберта Хофнера, а тот рыжий, – проворчал Рудольф. – Честное слово, я не знаю, о ком вы говорите.
Амалия вздохнула:
– Допустим, просто здесь был какой-то гуляющий. Но кто же тогда… – Она вдруг нахмурилась. – Ах, щучья холера! Я совсем забыла о другом деле!
– О безутешном вдовце? – Рудольф аж подскочил на месте. – Думаете, мерзавец и впрямь находится в санатории?
– До сих пор была не уверена, но если это так… Получается, я каким-то образом выдала себя, и негодяй понял, что я его ищу. И решил от меня избавиться.
Рудольф кивнул:
– Я говорил с фройляйн Емельяновой, и она почти уверена, что вас толкнул какой-то мужчина. Но все произошло так быстро, что она не успела ничего толком заметить. Кроме того, сильно испугалась и сразу же побежала звать на помощь. Конечно, это было самое разумное, что она могла сделать.
– А когда вы были на берегу, вы никого не видели? – спросила Амалия.
Рудольф покачал головой:
