– Брысь, – сказал ему Ош.
Сильвио заметался, подобрал фуражку, зачем-то отдал честь, растерянно ухмыльнулся и сгинул. Амелия огляделась. Сзади остался Дюнкерк, четко очерченный своими стенами, на которых там и сям виднелись пушки, а впереди лежало море, над которым медленно поднималось солнце. Чайки парили в вышине, и красота была такая, что захватывало дух.
– Вот, – сказал Луи. – Я все время здесь бываю, и… ну… я хотел, чтобы ты тоже это увидела.
Ветер развевал ее темные волосы, и она была такой красивой – как это море, это солнце, это небо, – что он не удержался и поцеловал ее, и еще раз, и еще…
– Ну, – начал он, – так ты по-прежнему не хочешь…
Он не успел договорить «выйти за меня», потому что Амелия вдруг посерьезнела и оттолкнула его.
– Луи! – Он попытался обнять ее, но она стукнула его по плечу и подняла руку, указывая на что-то вдали. – Луи, смотри! Корабли!
Они шли из устья Темзы, выстроившись треугольником. Впереди двигался «Непобедимый», рассекая волны, и его белоснежные паруса трепетали на ветру. Солнце освещало деревянную фигуру на носу корабля, которая изображала змееволосую горгону Медузу, убивающую одним своим взглядом. И при виде этой громады, которая надвигалась на Дюнкерк, Луи почувствовал, как у него сжалось сердце. Он никого не боялся, но он был реалистом и понимал, что означает противостоять врагу, который собрал такие силы.
– Да, – прошептал он. – Началось!
Часть третья
Свидание с тенью
Глава 1
– Граждане Дюнкерка! Чрезвычайное положение! Мы находимся в состоянии войны! Маяк потушен! Запрещается выходить на лодках в море! Запрещается покидать город без разрешения! Запрещается зажигать свет после наступления темноты! Всякий, кто зажжет свет ночью, чтобы подать сигнал врагу, будет расстрелян на месте! – Глашатай, который выкрикивал на улице слова приказа, умолк, но через несколько мгновений вновь стал надрываться: – Граждане Дюнкерка! Чрезвычайное положение! Мы находимся…
В гостиной «Золотых ворот» Тереза захлопнула ставни, и их сухой стук отрезал окончание фразы. Анриетта, которая сидела, сложив руки на животе, и ее муж растерянно переглянулись.
– Что будем делать? – спросила Тереза.
– А что мы можем сделать? – подал голос Себастьен. – Мы и так сделали все, что могли. Теперь нам остается только ждать.
Он предвидел, что эти слова вызовут у его жены протест – но даже Себастьен не догадывался о его силе. Анриетта раздраженно повернулась к нему.
– Ждать? Чего ждать? И что такого особенного мы сделали, скажи на милость? Мы даже не сумели подобраться к главарям синих. Я каждый день слышу имя этого выскочки, этого генерала…
– Оша, – подсказала Тереза.
Анриетта встряхнула головой.
– Бывшего сержанта, боже мой! – В ее голосе зазвенели истерические нотки.
– Я слышала, он вообще был конюхом, – подлила масла в огонь маркиза.
– Неважно, кем он был, – вмешался Себастьен. – Важно, что теперь он решает в Дюнкерке все, и по его милости англичане уже потеряли два корабля.
Это было правдой: когда английская эскадра подошла к Дюнкерку, адмирал Мэтьюз заметил на берегу развалины какого-то форта, которые имели столь жалкий вид, что он даже не подумал их опасаться. В следующее мгновение развалины заговорили, и голос их был ужасен. Он рокотал, подобно грому, и слова его равнялись силе ядер, которыми из развалин обстреливали ненавистных англичан. Пушки Белого форта били без перерыва, и прежде чем корабли успели перестроиться, два из них получили тяжелые пробоины и пошли ко дну. Тем не менее оставшиеся корабли, встав в некотором отдалении, сумели блокировать город со стороны моря, но о высадке было нечего и думать, потому что берег с одной стороны охранял ощетинившийся орудиями форт Рисбан, а с другой – этот форт-калека, застигший Мэтьюза врасплох.
– У англичан еще остались шесть кораблей, – напомнила Анриетта. – И «Непобедимый». И со стороны границы движется целая армия под командованием герцога Йоркского.
Без стука в дверь вошла Амелия, бросила на присутствующих рассеянный взгляд.
– Где вы были? – спросил Себастьен. – Мы вас искали.
Молодая женщина неопределенно повела плечом.
– Я ходила в город. Везде расклеены приказы, и на каждой площади глашатай по-французски и по- фламандски объясняет, что в них написано. – Она села. – А почему нельзя ночью зажигать свет? – внезапно спросила она.
Анриетта поморщилась.
– Во время осады Вердена наши друзья-роялисты ночью зажигали огонь в городе, чтобы пруссакам было удобнее целиться. Похоже, этот генерал не так уж глуп.
– И солдаты его обожают, – сказала Тереза со смешком. – Еще бы – он каждому говорит «ты» и каждого помнит по имени.
– В любом случае его время скоро кончится. – Анриетта обернулась к Амелии. – Вы слышали новость? Синие, которые стояли в Гивельдском лагере между Дюнкерком и армией англичан, позорно отступили, вместо того чтобы принять бой. Эти люди должны были защищать Дюнкерк от нападения со стороны суши, но, к счастью, их храбрости хватило только на то, чтобы быстро бегать!
– Да, я уже слышала об этом, – ответила Амелия. – В городе множество солдат, а за городом их еще больше. Это и есть те самые, беглецы.
– И что с ними будут делать? – осведомилась Тереза.
Амелия подумала, что роялисты все равно узнают новости от слуг, и решила ничего не скрывать.
– Ими занялся генерал, как его… Ош. Он разделил их на группы и смешал со своими людьми. Командуют везде тоже его люди. Многие солдаты при отступлении дезертировали, но тем не менее гарнизон значительно укрепился. Вместе с национальной гвардией в Дюнкерке и вокруг него теперь не меньше трех тысяч человек.
Однако эта новость не произвела того впечатления, на которое она рассчитывала.
– Три тысячи – это мало, – уронил Себастьен. – У герцога Йоркского 46 батальонов и 54 эскадрона. Часть войск обеспечивает прикрытие и доставку обозов, а основной корпус будет осуществлять осаду. Даже если считать только пехоту, которая будет заниматься осадой, а это 28 батальонов, у герцога Фредерика в несколько раз больше людей, чем у выскочки.
– А как же остальные силы синих? – нерешительно спросила Амелия. – Я имею в виду те, которые не в Дюнкерке? Разве они не смогут оказать поддержку… – она запнулась.
– Главные силы Северной армии вместе с их главнокомандующим Ушаром далеко, – заявила Тереза. – Пока они подойдут, все уже будет кончено. Главное, чтобы герцог Йоркский как можно скорее вошел в город.
Анриетта нахмурилась.
– Если бы у нас были голуби, мы бы отправили сообщение, что в Дюнкерке мало сил. Но этот гадкий кот уничтожил всех голубей. И зачем только, Амелия, вы взяли его в дом!
– Он казался таким ручным, и потом, мне просто стало его жаль. – Амелия умоляюще поглядела на Себастьена. – Может быть, мне удастся доставить ваше сообщение?
– Нет, нет, – покачал головой де ла Трав, – это ни к чему. Вы разве не слышали приказ этого мерзавца? Никто не смеет покидать Дюнкерк без разрешения.
Но Амелия стала настаивать. Некоторые солдаты привыкли, что она ходит за цветами в Розендаль, и знают ее в лицо. Может быть, она сумеет уговорить кого-нибудь выпустить ее? А потом вернется обратно.
– Должна признаться, это мысль, – протянула Тереза. – В самом деле, если бы вам удалось передать герцогу Фредерику, что в городе мало синих, вы бы очень нас обязали.
Амелия кивнула, ее щеки зарделись румянцем.
– Я согласна, – недрогнувшим голосом объявила она. – Мсье де Вильморен и мсье де Бельфор находятся
