мнения в совете разделились. Одни были за строительство, вторые против, считая, что лучшая оборона — это качественная подготовка бойцов. Пришлось вмешаться Александру. Он, как глава клана, разрешил все сомнения. Башням быть, военную подготовку усилить! Надо было видеть глаза Сапрыкина. В них плескалось столько страдания, что Бер подумал: не пора ли подыскать Егору помощника? С такими нагрузками он скоро перестанет справляться с новобранцами.
Строительство началось. Благо арматуры в развалинах валялось предостаточно, ходи собирай. Теперь по периметру поселения красовались шесть уродливых параллелепипедов, имевших длину основания семь метров и толщину стен больше метра. Перестраховались, так сказать. Вдруг у того же барона пара артиллерийских стволов обнаружится.
Возвели башни быстро. Бер опасался, что потребуется уйма времени, но Вась-Вась, оказывается успевший поработать и на различных стройках, божился, что закончат за месяц. За месяц не успели, но в полтора уложились.
Темпы роста бетонных укреплений особенно впечатлили Пшика. Ничего подобного и созданного за такой срок он раньше не видел. Александр чувствовал желание своего невольного учителя поучаствовать в заливании бетона по формам. Тот, словно ребенок, увидевший новую забаву, стремился к новому. Бер про себя посмеивался над гноллом, однако, памятуя о том, кто он, старался не подпускать аборигена близко, тем самым придав строительному процессу оттенок загадочности и колдовства, чего, в сущности, и добивался.
За прошедшие пару месяцев ничего экстраординарного не произошло. Никто не напал, никто не тревожил. Люба давно пришла в себя. Генерал узнал, что женщина живет в клане. Говорят, разозлился неслабо, но обошлось. Вроде бы. Никифоров соврал, что подобрали перепуганную женщину на дороге, недалеко от места боестолкновения, и Давлетшина попросила убежища. Что она представителю Быстрицкого самолично и подтвердила. Генералу ничего не оставалось, поскрипел зубами и отступил.
Торговля процветала. Потери в боях с гноллами восполнились за счет прибывающих зареченцев, и численность клана с каждой неделей увеличивалась, доставляя немало хлопот. Где всех разместить? Чем кормить, поить? Какой профессией владеют новенькие и на какую работу их определить? Во что одеть? По совести говоря, Бера организационные заботы задолбали. Хотелось уехать в Анапу и позагорать на пляже. Эх! Где та Анапа? Где черноморские пляжи? Мечтать, как говорится, не вредно, вредно не мечтать.
Бер завершил утренний обход хозяйства возле загона с клеткой, в котором обитал добытый пару месяцев назад детеныш шантарха. Клетку, сваренную из металлических прутьев, дополнительно обнесли каменной стеной, чтобы любопытствующая детвора руки не протягивала. Хищник ведь. За это время шантарх существенно подрос. Уже тыкал носом Александра в грудь. Бер почесал зверюгу под подбородком, тот утробно рыкнул от удовольствия и прикрыл левую пару глаз, вытянув морду ближе к хозяину.
— Что, Малыш, нравится? — Бер продолжал гладить своего будущего скакуна.
Александра с трудом отпустили в поход за детенышем свирепого хищника. Родные боялись за него, но Пшик настаивал на том, что настоящий наездник должен сам найти себе шантарха. Первый «запах мысли», как выразился гнолл, должен исходить от будущего наездника и хозяина. Бер не имел причин не верить словам Пшика и настоял на своем. Единственный, кто сопровождал Александра, был гнолл. Это породило еще большую истерию в семье и в совете. Всем казалось, что коварный абориген замыслил недоброе… Ну да бог с ними! Все прошло и закончилось благополучно. Когда Бер и Пшик вернулись, их вышла встречать большая часть населения общины. В руках Бер держал маленького шантарха. Детеныш зарычал на приблизившихся людей. Пришлось разогнать любопытных.
— Ой! Какой чудненький крокодильчик! А это мальчик или девочка?
— Не знаю. — Бер поинтересовался у знатока. Пшик ответил в том смысле, что раз вырастет воин, то самец. Александр не понял, как так может быть, но послушно повторил вслух объяснение гнолла.
— Я назову его Малыш. Дядь Саша, можно его будут Малышом звать? — Настя крутилась рядом и пыталась дотянуться до детеныша. Хорошо, без Пушка пришла. Ее зверюга хоть расти перестала, и то ладно.
— Не трогай его. Видишь, он боится. — Александр попытался отстраниться, но Настя не тот ребенок, от которого можно так просто избавиться. Девчушка обиженно надула губки. — Ладно, ладно. Пусть будет Малыш.
Настя радостно завизжала. Малыш дернулся и зашипел.
— А теперь брысь отсюда! — Бер проводил взглядом Настю и подумал, что женщины с детства учатся манипулировать мужчинами. И дал самому себе обещание: больше на поводу у этой егозы не идти, а то у следующего шантарха будет имя похлеще. Пупсик, например.
Потом пришлось выдержать целую осаду, устроенную Марком Анатольевичем Гофманом. Дай ему волю, и от Малыша остались бы рожки да ножки. Вивисектор, блин! Жажда знаний у профессора перехлестывала через все края и границы. Пришлось пригрозить Марку Анатольевичу отлучением от науки. Когда профессор немного угомонился, Александр разрешил обследовать шантарха. Оказалось, динозавреныш вовсе даже и не ящер, а млекопитающий. По внешнему виду и не скажешь…
— Я тебе вкусненького принес. — Бер достал из пластикового контейнера первый кусок сырого мяса. Шантарх оживился и втянул ноздревыми щелями воздух. Бер кинул мясо зверю под лапы, с рук давать опасался. Не умел Малыш аккуратно есть с рук. У него, несмотря на юный возраст, зубки были уже о-го-го! Без пальцев, на раз, можно остаться. Малыш начал с упоением рвать свой завтрак на части и заглатывать.
Приручение шантарха и воспитание из него боевого товарища — длительный процесс. Это вам не собака, не в обиду Дане будет сказано. Требуется ежедневный ментальный контакт наездника со своим будущим «скакуном». Подобный процесс приручения и в дальнейшем обучения имеет свои плюсы и минусы. Плюсы в том, что обученный шантарх беспрекословно подчиняется хозяину, моментально выполняет команды. И в отличие от лошади может загрызть не одну стаю волков. То есть сам по себе является грозным оружием. Может быстрее передвигаться по сильно пересеченной местности, и не нужно опасаться, что зверь сломает мощную лапу или потеряет подкову, в связи с полным отсутствием таковых.
Минус, пожалуй, один. Однако настолько существенный, что перевешивает плюсы. Где взять столько людей, способных на мысленном уровне наладить контакт с хищником, подавить его волю и стать полноценным наездником? Бер задумчиво кинул очередной кусок мяса: «Жаль. Кавалерии нам пока не видать».
По слухам, Дробыш занялся разведением лошадей. Некоторое их количество имелось в деревнях и пережило катастрофу. Только когда еще они дадут потомство? И главное, каким образом раздобыть привычных людям лошадей? Александр не представлял. Барон не продаст — и дураку ясно. А тем временем топливный кризис не за горами.
С полученным заданием группа Гофмана не справляется. Спирт получили, но что-то у них не сходится. В общем, заправленная спиртом машина с переделанным двигателем с места трогаться отказывается. Попыхтит, погудит и глохнет. Сапрыкин разводит руками. Гофман поет одну и ту же песню, мол, не химик я, а биолог. Вась-Вась тоже отбрыкивается: по техническому спирту он не специалист, видите ли. А сколько проблем решилось бы сразу! Придется терпеть и покупать у Быстрицкого по космическим расценкам, а еще лучше найти первоклассного механика, который смог бы переделать двигатели автомобилей сообразно нуждам клана. Да где такого взять?
Пшик прикоснулся к Александру, привлекая к себе внимание. Бер бросил Малышу последний кусок мяса и повернулся к гноллу.
«У тебя хороший шантарх. Сильный, быстрый и послушный. Настало время учиться охотиться с ним в паре. В этой клетке его сила больше расти не будет. Ему нужен простор».
«Я понял тебя». Что касалось воспитания шантарха, Бер полностью доверял гноллу. Пшик предоставлял бесценные сведения. Пожалуй, на сегодняшний день Александр стал единственным среди людей, кто знал о природе, повадках животных, растениях больше всех.
Марк Анатольевич не уставал допытываться у главы клана, что тот успел узнать, и тщательно конспектировал рассказы. Бер терпел. А что делать? Чем больше и быстрее люди узнают об окружающем
