– Бенькино хлебово. Так что присоветуешь: на «классику» писать?
– Не обязательно. Пиши, чтоб ни тебе, ни клас-сной даме за державу обидно не было.
– Чрезвычайно конструктивная рекомендация. Как в комсомол.
– Не ехидничай. Дай мне расслабиться. – Он расстегнул ворот рубахи.
Надя пустила воду в ванную. Бросила полную жменьку хвойного экстракта. Антон в открытую дверь любовался плавной женственностью ее движений. Тягуче стекали с горлышка пузырька капли лавандового масла. «Ровно пятнадцать», – удивился он точности. Кисть ее руки поплескала кругами по воде. Затянула кран.
– Пять минут, и готово – полезай!
– Черт с тобой. Арест снимаю.
Темень в ее глазах растаяла. Зазвенел телефон. Антон потянулся к трубке. Кольнуло нехорошее предчувствие.
– Скавронский слушает.
– Адамыч! – раздался на другом конце провода голос Вани Капустина. – Тут ко мне парнишка твой заходил, то бишь Жуков. Права свои выпрашивал.
– Ну и?
– Не отдал я ему. Видишь ли, у него мотоцикл нашелся. Тот самый, который Вишневский угнал, вспоминаешь? – Он сделал паузу. – Говорит, девчонка твоя обнаружила, Надежда.
– Вот как?
– Это я к тому, что номера пока еще в угоне числятся… В общем, ты политбеседу проведи, чтобы никаких катаний. Мальчишка у меня пока заяву зафиксировал. С этим сам завтра разберусь.
– Бог в помощь и спасибо, Вань.
По одному тону, как он положил трубку, Надежда почувствовала неладное. Отцовский взгляд был пристальным, изучающим.
– Ты как мотоцикл нашла?
– В подвале стоял. На самом виду поблескивал крылышками.
– А как он туда попал, не знаешь?
– Ну отчего же? Кто взял, тот и поставил. – В ее глазах проскользнула насмешливость. – Вроде как на место.
Его тревога не улетучилась. Он мысленно связал все концы с концами. Выходило, что сам засветил адрес. Рыжий парень был здесь. А что если он встречался с Надюшкой? Антон про себя ахнул: «Как же я мог ее так подставить? Дурак. Отпустил ее ночью тогда, одну…» Он сел рядом на краешек ванной, словно извиняясь сказал:
– Старый осел.
– Самый молодой и самый любимый… – Дочь по-матерински погладила его по голове, обняла.
– И все-таки старый осел.
– Сама не маленькая. Сюда могут прийти, задавать вопросы?
– Скорее всего, так и будет.
– Тогда я заранее покормлю Беньку. Ты маму предупреди. – Тон был спокойным, уверенным, но Антону почудилось, что в ее глазах стояли слезы.
«Ну что ж, не маленькая, значит большая, взрослая», – мгновенно осознал эту странность Антон.
– Не торопись. Иван делу завтра ход даст, – по-дружески поделился он сведениями. – Конечно, если твой верный оруженосец Санька в каком другом месте раньше не проболтается…
Ленчик сидел на продавленной тахте, скрестив ноги. Читал, в обнимку с ветхой подушкой, прошлогоднюю прессу. Надежда вошла бесшумно, он поежился и как ни в чем не бывало воскликнул, потряхивая брошюркой:
– Во! «Партия – наш рулевой». Полистай навскидку – безошибочное сочинение на любую свободную тему.
Она грустно улыбнулась.
– Ленька! Тебе надо уходить.
– Сейчас? – Под рыжими ресницами мелькнул звериный огонек.
– Завтра.
– Иди сюда! – Он вскочил на ноги.
– Постой, бедовый. Я тебе поесть принесла.
– Сначала собаке, потом мне? – В шутке сквозила легкая обида.
– Такая последовательность тебя задевает? Беню бабка покормит.
Вишневский поперхнулся:
– Эй! А почему его так зовут?
