Ходил на собеседование и Павел, так как совмещал в Ред-Роке немаловажные посты заведующего лабораторией и руководителя самостоятельного проекта.
Спрашивали его комментариев по поводу изысканий. И все пытались получить от Павла определенный ответ: возможен ли положительный результат и уверен ли сам руководитель проекта в положительном результате своей работы?
По всему, Павлу показалось, что комиссия эта представляет нового владельца.
– Уж не собираются ли нас продать? – поделился он сомнениями с начальником лаборатории высоких энергий Диего Гарсией, таким же, как он, зэком на условной отсрочке…
– Только бы не вернули в тюрьму, Господи, только бы не назад в тюрьму! – в ответ прошептал Диего, по-католически справа-налево крестясь двумя пальцами и целуя их после осенения себя крестом…
Потом кто-то из особо осведомленных сказал, что в Ред-Рок сменился владелец.
Это кое-что проясняло.
Но у Павла в груди стала расти тревога. Неужели и правда – опять в тюрьму? А вдруг закончилась вся эта лафа с лабораторией да с импактитами? Вот продадут исследовательский Центр в Ред-Рок, да и закроют его за ненадобностью…
Комиссия улетела.
Лаборатории не закрыли.
Но главного администратора поменяли.
И Павел ничуть не удивился, когда новая администрация Ред-Рок довела до сведения всех работников Центра сообщение о том, что в память о несчастном программисте Костаниди в поселке будет открыта часовня Греческой ортодоксальной церкви.
Освящать часовенку приехал маленький кругленький попик – отец Димитриус.
На молебен собрались все, кто так или иначе сталкивался по работе с несчастным Костаниди.
Пришла и Клэр.
Они уже два месяца как не спали вместе. Да что там – не спали! Не разговаривали, практически.
Но после встречи с Татьяной в Далласской тюрьме Павел перестал бояться их с Клэр взаимоотношений. Ему все стало ясно. Сомнений больше не было.
У него есть жена. У него есть жена и дети. И он сделает все, для того, чтобы вернуться в семью.
Попик кадил кадилом, стлал поклоны, напевая по-гречески псалмы и вознося молитвы.
А когда принялся читать Евангелие, Клэр вдруг подошла к попику и, наклонив голову, повязанную черным газовым платком, подставила ее священнику, и тот продолжал чтение, оперев Священное Писание на голову Клэр.
– Ты разве православная? – спросил ее Павел, когда все стали расходиться.
– Нет, папа и мама были католики.
– А где ты подглядела это? – Павел запнулся, подыскивая слова.
– Как ведут себя православные?
– Ну да.
– Сама догадалась, – ответила Клэр с грустной улыбкой.
Они постояли немного.
– Может, зайдешь как-нибудь? – спросила Клэр.
– Если быть честным, не обещаю, что зайду, – ответил Павел.
Он хотел теперь быть честным. Честным перед Татьяной.
На испытания в штат Невада Павел, естественно, не поехал. Туда отправили образцы метеоритного железа.
Через неделю их должны были привезти назад.
На успех Павел не рассчитывал, предвидя, что результат будет тот же. Намазывать можно, а кушать – нельзя.
Павел чувствовал, что заходит в тупик. И прежде всего, раздражало, что нет теории. Экспериментальная часть исследования, лишенная теории, – это дорога наобум. Это дорога слепого в темном лесу.
Павел усмехнулся, припомнив непристойный анекдот. Про то, как одноглазый повел слепцов в деревню на дискотеку… Забавный такой анекдот, хотя и глупый! Концовка там смешная, когда одноглазый единственным оком своим на сук напоролся, он вскрикнул: – «Ну все! Пришли, ребята!» А слепцы обрадовались и закричали: – «Здравствуйте, девочки!»
В общем, тоже… Пришли! Ничего не получается. А вообще – может ли получиться?
Но если в природе существуют природные космические брызги с идеальными гироскопическими свойствами, то их можно воссоздать? Но тогда, если так рассуждать, можно воссоздать и человека, и интеллект, и живую клетку из неживой органики, и душу….. Так что сам факт существования чего-то в природе – еще не основание для того, чтобы утверждать, что человек
И Павел приуныл. И Павел затосковал по Алтаю. А впрочем, это была мысль.
Если не получается с общей теорией импактитов, и если начальство такое щедрое, что не остановилось
