Преисподняя, Круг Девятый. Цитадель Разбитых Надежд (живописные развалины которой были переименованы последующим поколением дьяволов в «Арену Титанов»)…
Я не знаю, как это было сделано. И не хочу знать.
Просто в один миг все Миражи прекратили нападение и уставились на возникшего подле Цитадели дьявола. Тот изложил предложение и поспешно ретировался; ответ придет иным способом.
Повинуясь властному жесту появившегося на том же месте пятнадцатифутового черного исполина (живо напомнившего мне дурацкую легенду о многоруких и многоликих богах-демонах Старого Мира), Обитатели Нереальности исчезли — как и подобает иллюзиям, совершенно бесследно и бесшумно. А исполин пронзил ледяным взором полуразрушенную стену, за которой сидел я.
— Вылезай, — прогремел Он.
Я послушался.
— Как вы смогли блокировать атаку?
Я пожал плечами. Выведать у меня то, чего я не знал, не мог даже Алкар-Аз — если, конечно, это был Он.
Исполин, очевидно, пришел к тому же выводу. После чего Его физиономия скривилась в подобии иронической усмешки.
— Хорошо. Хотите соблюсти традиции — будут вам традиции. А ты, значит, новый Чемпион?
— Нет. Обычный Герой.
— Хо-хо-хо! Обычный Герой! Малыш, тебя крупно подставили.
Честно говоря, здесь я готов был согласиться. Но, поскольку говорить с Алкар-Азом мне было особо не о чем, я продолжал хранить молчание.
Черный исполин скрестил на груди все шесть рук и впился в меня налитыми кровью глазами. Борьба Духа — так это когда-то именовал Янг-Цзе. Непременный атрибут любой битвы Сил.
Тигр моментально проснулся и, мяукнув что-то насчет срочных дел в другом месте, убрался в свой мир грез. Алкар-Аз удовлетворенно кивнул и, вытянув вперед среднюю правую руку, сжал ладонь определенным образом. Тотчас же в ней материализовался обсидиановый молот величиной с меня.
— Начнем? — совершенно будничным тоном поинтересовался исполин. — Или сразу признаешь свое поражение? Тогда Я подарю тебе быструю смерть и позволю твоей тени сохранить память.
Аккуратно расстегнув перевязи, я положил на землю Меч Предназначения и клинок сидхе. Затем обнажил Меч Аркана и шагнул вперед, не дожидаясь «указаний сверху».
Символ на лезвии тихо зажужжал — и я внезапно сравнялся в росте с противником. Алкар-Аз удивленно выругался на неизвестном языке, но удивление не помешало ему занести Разбиватель Сердец и вычертить в воздухе черный полукруг смерти…
— Прекрасно, Кэннес! С этой маскировкой ты всех провел, включая и меня. Приз твой.
— Благодарю. Твои уловки я распознал лишь на закате дня, и смог найти лазейку в Зал Совета. А там… хотя, попробуй угадать! Даю не больше двух попыток.
— Где там. Я не люблю на интерес играть.
— И все же, Гленда?
— Ладно уж. Владыки пытались отгадать, кто вырвал ход из общей схемы — и искали стыки. Которых нет — поскольку, в свой черед, ты на Совет в чужой явился маске и подменил колоду. Так?
— Еще б. А дальше? Коль отвлечься от завязки?
— Спектакль идет, и вот на сцене гроб возник — как будто бы «из ниоткуда». Из гроба, как всегда, восстал мертвец. Вот тут я потеряла нить: не буду стараться разгадать, какой конец был уготован миру изначально, — я знаю лишь, что он был изменен.
— Ого! Из молодых, смотрю, да ранних — но предрешен давно Армагеддон; и даже встань плечом к плечу все Девять на поле — и тогда не изменить исход. Зато потом, когда истлеет их прах, соединится эта нить — и рухнет Кодекс.
— Да, вполне возможно. Но твой расклад неполон.
— Это так. Мне не хватает карт, а взять их сложно. Придется так сыграть, пойдя ва- банк.
— Нечет в зеленом, и Триада Власти пока что на руках… Что ж, может быть. Однако есть опасность, что у Масок осталось кое-что. К примеру, нить твоих же махинаций.
— Это нонсенс! У них не те глаза, чтоб разглядеть такую мелочь. Я сработал точно, и все следы убрал. Куда смотреть?
— Ну, в зеркало, к примеру.
— Это шутка? Не очень-то смешно.
— Ха! В мире грез найти следы, затертые Искусством, не столь уж сложно. Как тебе вопрос?
— Один — один. Немедля отвлекаем внимание от этих Сфер.
— И как? Опять Арену Сил передвигаем? Так там и без того сплошной бардак.
— Великое открытие…
— Я знаю.
— Порядку в Высших Сферах места нет.
— Все потому, что нет Пути из рая, который нам обещан был.
— Завет… Когда же, Гленда, мы его забудем и выберем свой собственный удел?
— Когда Тропу Мечты откроем людям, своей Игре установив предел. Но хватит. Этот спор безрезультатен. Подходит Час Последних Битв, и нам пора бы подготовиться к атаке.
— Зачем? Давно весь козырь на руках. А новые вводить в Игру Фигуры опасно: ведь вся наша сила в том, что мы — икс-фактор в этой адской буре. Пока на нас не вышел их Закон.
— Закон законом, но не стоит путать неведенье с незнаньем. Для нас открыт проход к Истокам Абсолюта, где Вечность свой приоткрывает глаз. Мы видим всю Вселенную…
— Конечно — пока Она не прячется. А вдруг пройдет еще одна-другая Вечность — и рухнет в Пустоту защитный круг?
— Ну, это равносильно суициду. А Игроки не склонны умирать, пока есть хоть один достойный выход.
— Все это так. Но если глубже взять… Ведь смерть не пораженье — передышка. Игра ж не допускает неудач.
— Не допускает? Кэннес, это слишком!
— Ты помнишь хоть один подобный матч?
— Нет, но…
— Вот то-то. И ступенькой выше подняться может лишь один Игрок. А тот, кто проберется выше крыши, поистине достоин званья «Бог». Важна не сила, даже не удача — к победе только вера приведет. Вот здесь-то и не вяжется задача: КТО должен верить? Ты или твой род? Имеют ли значенье ритуалы, обряды и тому подобный бред — молитвы, заклинанья, смех из зала и реплики суфлеров? Дай ответ!
— Какой ответ? Ведь я же не богиня, и вся Их мощь мне вовсе не нужна. Мое Искусство — вот мой хлеб, а сила… Зачем мне мощь иллюзий в мире сна? Достичь предела всех своих желаний способен только тот, кто мертв иль спит. Мы все-таки не в рыцарском романе о замках и драконах.
— Но забыть о прошлом Им порою крайне трудно. Поэтому мы и вошли в Игру — без разрешенья, тайно.
— …безрассудно.
— Ну не совсем. В раскладе из трех рун нам выпало идти на риск, в награду заполучив способность видеть суть.
