– Пойдем, пойдем. – Я хлопнул его по плечу. – Развеемся, а то мне тоже что-то скучновато стало…
Увидев, что мы с Юджином идем к ним, наши прекратили беготню и замолчали. Без особых предисловий я махнул рукой:
– А ну-ка – очистить плацдарм! Я с Юджином в жмурки играть буду!
– Оппа, – сказал кто-то, и почти все уставились на американца с нехорошим веселым интересом.
– Молодой-то какой… – понесся шепоток.
– Ага, был…
– Янки, ну ты попал…
– Жаль, дите еще совсем…
– Ничего, Олег его не сильно покалечит… через недельку и встанет, глядишь…
Юджин растерянно улыбался. Кто-то уже накладывал мне на глаза повязку – обычную головную. Басс разъяснял Юджину:
– Тут все просто… Вот, за пределы поляны выходить нельзя, а тут можно бегать, приседать, на месте стоять – главное, чтобы за минуту Олег тебя не осалил… ну, вон, палкой не коснулся. Продержишься – выиграл.
– И всего-то?! – Голос Юджина был удивленным, и я его понимал – поляна была большой. – Это даже нечестно как-то…
– Нечестно, – согласился Басс, – надо было Олегу еще ноги стреножить…
Я вытянул руку и поймал брошенную палку. Сказал в темноту:
– Спасибо, Тань… Ну что?
– Начали! – гаркнул Басс.
Стало тихо. Исчезли человеческие звуки. Несколько секунд я стоял на месте.
Мне было смешно.
Юджин крался мне за спину по краю поляны. Я развернулся к нему; трава зашуршала, я прыгнул вперед. Шаг в сторону… бросок вперед… бросок влево… палку вправо… ага! Я выставил ногу, Юджин, кравшийся мне под руку на корточках, отшатнулся… и я коротко ударил его в колено. Не сильно, но больно – Юджин вскрикнул и сердито завопил:
– Нечестно! Он видит! Нечестно жееее!!!
Кругом засмеялись. Я, тоже смеясь, сдернул повязку. Юджин, явно с трудом удерживая слезы, стоял на одной ноге, держась за колено. Без малейшего раздражения я подал ему повязку:
– На. Попробуй. – Он приложил повязку к глазам и, понурившись, вернул ее мне обратно. – Я не вижу, но слышу и ощущаю, – пояснил я. Юджин сердито сопел. – А хочешь попробовать взять реванш?
– Я же не увижу ничего… – пробормотал он.
– Да не в этом. – Я бросил Танюшке палку и повысил голос: – Дайте-ка кистень! – Мне перекинули кистень – граненую гирьку на двухметровой кожаной плетенке с петлей под руку. Я протянул оружие Юджину; тот его растерянно взял и выжидающе посмотрел на меня. – Не подпускай меня к себе, – пояснил я. – Как хочешь. Можешь бить, хлестать, вертеть кистень как угодно. Только чтобы я не подошел.
– Ого… – Юджин взвесил гирьку. – А если я попаду? Она тяжелая…
– Попадешь так попадешь, – весело согласился я, отходя. – Ну? Давай, начали!
Секунду Юджин сомневался… но потом кистень в его руке закрутился. Крутил он его быстро, однако – в одной плоскости, вертикально справа. Я метнулся влево. Юджин попытался сместить ось вращения, кистень врезался в землю, взрыв ее фонтаном… Я перекатился ближе через плечо – кистень свистнул надо мной, а я, вновь пнув Юджина ногой в уже пострадавшее колено, другой подсек его сзади и, прыжком вскочив, перехватил ремень кистеня. Оп! Петля легла на запястья. Оп! Вторая обхватила шею.
– Все очень просто. – Я раскланялся и, выпустив ремень, пошел обратно к блокноту, бросив через плечо: – Продолжаем занятия. Развяжите парня…
Юджин догнал меня, уже когда я уселся и взял блокнот. Он сел рядом, потирая колено:
– Больно…
– Наверное, – согласился я, – только в бою сделают в сто раз больней. А точнее – просто убьют. Особенно если не урса, а наш брат отморозок.
– Мне никогда так не научиться. – Юджин сердито сопел.
– Это куда проще, чем кажется, – возразил я и вновь (не без тайного удовлетворения) отложил блокнот. – Понимаешь… Я никогда в жизни компьютера не видел…
– Ни разу?! – ужаснулся Юджин.
– Ага, – весело подтвердил я. – Вот ты старше меня и, если брать чисто физически, сильней. А я тебя сделал, как маленького, потому что… Видел, как щенки или волчата возятся? Они не играют. Они
– Ты никогда не скучаешь? – спросил Юджин. Он смотрел на меня с открытым ртом.
– Уже давно, – ответил я. – Несколько лет назад еще иногда хандрил. А до этого, в начале… да, скучал, и сильно.
– Но ведь… – Он запнулся, но я понял, что хочет сказать американец.
– Да, мы все все равно умрем… Но я человек. И не собираюсь умирать без борьбы. Я считаю, Юджин, что даже за короткую жизнь надо бороться. Изо всех сил. Я боролся. И буду бороться. А ты решай для себя. Это легко – решить. Делать – вот что трудно. Очень.
– Ты будешь меня учить? – спросил Юджин.
– Время, – развел я руками. – Но Сергей тебя научит даже большему, чем умею я. Значит, ты решил?
– Решил, – кивнул тот.
Рассказ пятый
Далека дорога твоя…
Мертвой свастикой в небе орел повис.
Под крылом кричат ледяные ветра…
Снег пошел ночью, когда мы с Сергеем спали недалеко от широкого черного ручья. Собственно, на это походило еще со вчерашнего утра, когда мы вышли из лагеря – небо наглухо зашторило сплошным пологом туч густо-свинцового цвета. День прошел в глухой тишине, а ночью, проснувшись, я увидел, как медленно падают крупные хлопья. «Снег», – подумал я и, плотнее завернувшись в плащ, уснул снова…
Когда я проснулся утром, снег уже перестал, но небо по-прежнему было цвета свинца. Гладкие гранитные валуны снег то ли не сумел покрыть, то ли они обтаяли, но в остальных местах он лежал ровным покровом. Мой плащ по краю прихватило к земле морозом. Я с треском отодрал его и сел.
Было не так уж и холодно – градуса два мороза, не больше. На снегу лежали куртка и сапоги Сергея, он сам сидел на одном из валунов на корточках и умывался.
Отпихнув плащ, я стащил куртку и, подойдя к Сергею, присел рядом. Поболтал рукой в воде, сказав:
– Доброе утро.
– Доброе. – Он фыркнул, последний раз плеснул себе в лицо водой и поднялся в рост, потянувшись. – Ночью подходили волки, два раза.
– Чего же не разбудил? – Я плескал водой на плечи. Сергей бомбардировал воздух серией молниеносных ударов и пожал мускулистыми плечами:
– Зачем? Они не особо нахальничали… Еще одного оленя сегодня завалим – и назад, – он посмотрел в ту сторону, где стояли запорошенные снегом сани, передернулся: – Пойду оденусь и костер разведу. Умывайся скорей…
Снег снова пошел – в тот момент, когда я, застегивая куртку, подсел к костру, который развел Сергей.
