Не остаться одному

противник – и бог, как раньше говорили. Это непередаваемое ощущение.

– Ты торчок, – определил Юджин. – Адреналиновый наркоман, вроде тех, которые с мостов на резинке прыгают.

– С мостов на резинке? – удивился я. – Это как?

– Привязывают к ногам такую прочную резину, точно рассчитанную, и человек прыгает – с моста или с плотины там… Говорят, интересно.

– Брр! – Я передернул плечами. – Но ты прав, похоже. В этом.

– А в чем не прав? – насторожился Юджин.

– Что-то там у вас неладное творится в мире, – пояснил я. – Если уж стремление защищать справедливость объясняют адреналиновой наркоманией. И мое пристрастие к поединкам отношения к защите справедливости не имеет, Юджин.

– Да я уже понял, что вы… мы, – поправился он, – рыцари. И ничего против не имею, можешь быть уверен… Давай еще, а?

Ночь коротка, цель далека.
Ночью так часто хочется пить.
Ты выходишь на кухню, но вода здесь горька.
Ты не можешь здесь спать.
Ты не можешь здесь жить.

Ты хотел быть один – это быстро прошло.
Ты хотел быть один, но не смог быть один.
Твоя ноша легка, но немеет рука.
И ты встречаешь рассвет за игрой в дурака.

Утром ты стремишься скорее уйти:
Телефонный звонок как команда – вперед!
Ты уходишь туда, куда не хочешь идти.
Ты уходишь туда, но тебя там никто не ждет.

Доброе утро, последний герой!
Доброе утро тебе и таким, как ты!
Доброе утро, последний герой!
Здравствуй, последний герой!

Группа «Кино»

– Сюда часто ходили за водой. – Андрей, присев на корточки, похлопал ладонью по плоскому камню, удачно выдающемуся над берегом. Сергей огляделся и удовлетворенно хмыкнул: теперь он отчетливо увидел поднимающуюся на откос тропинку.

– Ходили, но последнее время не ходят, – сообщил Олег с середины откоса. – Тут все оплыло… Я поднимусь наверх? Если лагерь и был, то только там.

– Погоди, сейчас вместе пойдем, – махнул рукой Сергей. – Пошли, Андрей, вставай. Хотя едва ли они еще здесь. Мне кажется, это все-таки была разведка…

Это была не разведка.

Селение располагалось в укромной, защищенной от ветров откосами ложбине. Кажется. Тут тоже стояли типичные вигвамы.

Стояли когда-то. А сейчас стаивающий быстро снег уже обнажил обгоревшие, полуобвалившиеся каркасы жилищ, черные пятна на месте кострищ… Мальчишки ощущали еще не выветрившийся, тяжелый запах мокрой гари. Похоже было, что тут погуляли урса. Так одновременно подумали все трое, но только в первые секунду. А потом так же синхронно они поняли – отсутствуют основные признаки налета черных. Нет остатков пиршества. Нет тел. Нет разбросанных вещей.

– Сожгли до снегопада, – заметил Андрей. Его взгляд быстро и цепко обегал ложбину. – Тут жило человек пятнадцать-двадцать.

– Бой был, – сказал Олег, успевший пройтись по кустам. – Смотрите, что я нашел. – Он держал на ладони обломок арбалетного болта с кованым крестовидным наконечником и метательный нож. – Если пошарить, наверняка еще найдется.

– Давайте поищем хозяев этого места, – чувствуя, как растет неприятное ощущение, не сказал, а приказал Сергей. – Не могли же всех увести, куда-то дели трупы…

Трупы нашлись. Их стащили и свалили в распадок у ручья, а с тех пор над ними хорошо потрудились лисы. Тут были десять тел. Подальше нашлись еще четыре. Две девчонки были распяты между вбитыми в землю кольями. Ясно было, что их изнасиловали, а потом еще повеселились – развели на животах костерки.

А двух пацанов раздернули верхушками согнутых берез. То, что висело на деревьях, было до такой степени ужасно, что и сейчас смотреть было жутко. Даже закаленным ребятам…

– Да, это не урса, – процедил Андрей. – Это наш брат… развлекался.

– Смотрите! – окликнул их с Сергеем Олег. Он стоял возле одного из деревьев, на которых висели останки, и касался ладонью ствола. – Смотрите, что тут написано!

На стволе березы были глубоко вырезаны английские слова:

Sow the seeds of peace and justice. I enjoyed myself very much.

Manny.

– «Сейте семена мира и справедливости, – перевел Олег. – Я получил огромное удовольствие. Мэнни». Мэнни… – повторил он. – Да, это… наши. Люди.

– Наши?! – процедил Сергей. – Выбирай выражения!

– Ребята… – начал Андрей, но продолжить не смог. Кусты вдруг буквально вскипели орущими людьми с оружием. Скользя по размокшей земле, они ломились со всех сторон, за ложбинкой среди ветвей угрожающе зашевелились луки арбалетов.

– Засада! Спина к спине! – заорал Сергей, выдергивая палаш и дагу. Прыжок – они сомкнулись треугольником, выставив во все стороны клинки. Сергей крыл себя же матом в три этажа – до такой степени обалдел при виде разорения, что перестал слушать – вот и подобрались…

Странно, но ребята (и девчонки), которых было человек тридцать, с отличным оружием, явно решительно настроенные, не спешили нападать. Они замкнули троих друзей в полукольцо, прижав к краю спуска. Яростные лица, вытянутое вперед оружие… Олег скользнул шпагой по слишком далеко протянувшемуся мечу, отбросил его, что-то прокричал… Сергей приглашающе улыбался, играя кончиком палаша… Андрей держал валлонку и дагу скрещенными…

– Эва! Эва! – крикнул кто-то, и окружение раздалось, чтобы тут же сомкнуться за спиной рослого, стройного воина. Под распахнутой курткой с меховой оторочкой была видна бригантина, усиленная роговыми бляхами, в правой руке незнакомец держал острием вверх корду, на плечи падали каштановые локоны, а голову и почти все лицо скрывал кожаный шлем с металлической маской. Глаза были не видны в черных глазницах.

Несколько секунд воин мерил всех троих ощутимым, хотя и незримым взглядом. Потом невероятно точным движением бросил корду в ножны за спиной и, обеими руками в жестких крагах снимая шлем, сказал мелодичным голосом:

– Это не люди Харди… Кто вы такие?

– Девчонка! – вырвалось у Андрея.

* * *

– Ну, что с рыбой? – Раде слегка зевнул, прикрыв рот снятой перчаткой. Зорка, потрошившая вытащенный македонцем вентерь, отмахнулась: не мешай! Впрочем, Раде в самом деле задал вопрос «от не фига делать» – видно было, что рыбы попалось немало, а есть ведь еще второй вентерь, который как раз дружно тянули неподалеку из второй лунки Видов с Линде.

Раде, посвистывая сквозь зубы, огляделся – просто так. Весна не весна?.. Тут все-таки гораздо более теплая погода, чем в Европе. Январь, сейчас бы морозам быть за двадцатник, а тут – оттепели, снега почти нет, по небу проносит временами дождевые тучи, а если нет – то солнце припекает, как весной… Как еще лед-то устоялся…

Так, а это кто?

По льду от ближнего берега – того, с которого спускались сами рыбаки – шагали неспешно пятеро парней. С оружием, но вида вовсе не угрожающего.

Раде свистнул, и Видов подошел к нему, а девчонки, отойдя наоборот – назад – приготовили аркебузы. Но незнакомые мальчишки шли совершенно спокойно, не обнажая оружия, а шагавший первым открыто улыбался. Это был светло-русый невысокий парнишка, лицо которого шрам, идущий через левую щеку сверху вниз, даже не портил, а делал более привлекательным.

– Привет, – сказал этот парнишка с уже знакомым американским акцентом. – Так это вы – наши соседи? Мы уже несколько раз видели чьи-то следы, а вот теперь встретились наконец…

Позже Раде сказал, что именно эта улыбка идущего первым парня его и насторожила. Ну, понятно, можно в самом деле испытывать радость при виде кажущихся тебе симпатичными людей – но с чего уж так