Ну да, Яков – это Яша и есть.
Ярополк. Киевская Русь. Ярополк, кажется, Окаянный. Или то Святополк? Оба наверняка были хороши. Бразерам нож в носоглотку кирдык… Нехороший человек.
Ярослав. Ярослав Мудрый и Правда Ярославичей, тотальный запрет кровной мести. Нельзя никому втыкать копье в глаз, воткнул копье в глаз – двести свиней заплати князюшке. Не, Ярослав не пойдет – если я воткну копье в глаз, допустим, Дрюпину, двести восемьдесят свиней платить не буду, пошел он.
Что еще на «я»? Ясир. Но как-то не в традиции. Яцек. Братья-славяне. Братья-то братья, но жакан в затылок вгонят и спасибо не скажут.
Думал, наверное, минут двадцать, ничего не придумал, плюнул, отправился погулять.
У нас есть где погулять. И снаружи, и внутри. Снаружи тайга. А внутри атриумы – крытые внутренние дворики, к которым выходят галереи этажей. По идее, дворики должны быть хоть как-то облагорожены. Сады камней и не камней, газоны, фонтаны, мандариновые деревья, отдохновение души. Но до благоустройства атриумов административная рука не дотянулась, кое-где снаружи благоустроили только. А внутри просто забетонировали и наставили скамеек. В плохую погоду в атриумах расслаблялись десантники, жгли медовуху и жарили шашлыки, по ночам научный персонал устраивал готические вечеринки. Кстати, давно они ничего не устраивали, давно тишина. Заняты.
Сегодня атриум тоже был пуст. Я обогнул по галерее этаж. Все двери закрыты, все попрятались по конурам. Может, и правильно, слухи-то ходят страшненькие.
Я еще раз обогнул этаж, кинул вниз гальку, постоял, поглядел вниз, поглядел вверх. Решил в третий раз обойти. Еще себе имя попридумывать. Пока ходил, в башке всплыл какой-то Яллопукки, смешно.
Уже добрался до середины галереи по противоположной стороне, как увидел, что дверь в комнату Дрюпина открыта. Видимо, Дрюпин тоже бессонницей маялся. А раньше за ним такого не замечалось, поскольку Дрюпин был пуглив, как мускусная крыса, она же ондатра. А может, просто забыл закрыть.
Я решил использовать удачную ситуацию, немножечко Дрюпина шугануть, порадовать сердце. Потихонечку просунулся в дверь.
Дрюпинская койка была пуста. Возле рабочего стола тоже его видно не было…
Дрюпин был за дверью. Прятался. И, судя по натужному дыханию, в руках у него была табуретка. Только Дрюпин мог впасть в напряжение, поднимая всего-навсего табуретку.
– Дрюпин, – сказал я. – Только не надо меня мебелью отоваривать, это не по-дружески совсем.
Дрюпин промолчал, только сильнее запыхтел.
– Ближнего – и табуреткой! – с укоризной сказал я. – Разве тебя этому учили в спецпэтэу?
Дрюпин не отвечал. Дело было плохо. Когда тебя хочет отабуретить технический гений, это свидетельствует о…
А кто его знает, о чем это свидетельствует. Я сделал шаг назад, затем резко прыгнул. Реакция у Дрюпина была не очень, я уже был в комнате, а он только-только вломил табуретку в косяк. Табуретка разлетелась, испортил казенное имущество.
– Ты что, Дрюпин?! – удивился я. – Это же я…
– Не подходи!
Дрюпин выхватил из-за пояса электрошокер собственной конструкции. Шокер Дрюпина стрелял не проволоками с крокодилами, а специальной соплевидной электропроводящей массой. Масса разлеталась веером на пять метров, уклониться от нее было нельзя, зарядов в шокере было восемь, с резервуаром повышенной емкости – двадцать два. Оружие весьма опасное, недаром Дрюпин сейчас работал над большой моделью – для разгона демонстраций.
– Дрюпин, – сказал я и сместился к койке. – Ты чего?
– Стой! – Дрюп пульнул в меня из своего соплемета.
Но за секунду до выстрела я успел сдернуть с койки покрывало и вышвырнуть его перед собой, на шокерный ствол.
Энергетические сопли убили верблюжью шерсть.
Второй раз выстрелить я Дрюпину не дал, метко кинул в него конденсатором со стола. Конденсатор в лоб хлоп, Дрюпин свалился.
Я прыгнул на него, выбил шокер, прижал к полу.
Дрюпин отбивался с такой энергией, будто я был не человек, пятьсот сорок раз спасший ему жизнь, а чудище обло, озорно и так далее, собирающееся высосать дрюпинский костный мозг. Изобретатель пинался, лягался, царапался, плевался, кусался, пришлось даже его немножечко стукнуть.
Дрюпин отключился, а я стал осматривать его берлогу в поисках жидкости – чтобы в морду ему брызгануть, так он хоть станет вменяемым. Но едва я отвернулся, этот гад рванул на четвереньках из комнаты. Еле успел сцапать его за шиворот и вдернуть обратно.
– Ты чего, Дрюпин? Куда бежишь?
Дрюпин лягнулся, попытался высвободиться снова, пришлось еще его треснуть немного. И еще немного. А потом даже не немного – Дрюпин никак не хотел униматься.
Когда, наконец, унимание произошло, я спросил:
– Ты что, Дрюпин? Это же я! Драников на ночь объелся, кошмары мучают?
– Отойди! – Дрюпин отмахнулся от меня как от какого-то вия будто. – Отойди!
И даже знамение крестное сотворил! Только неправильное. Вот что означает технический человек, с гуманитарностью мало знакомый. Но, видно, пробрало что-то беднягу.
Я шагнул к нему – Дрюпин шустранул в сторону постели. Я думал, под койку ему залезть не удастся – тушка изрядная, голова большая и бугристая, с одной головой такой трудно куда-то вставиться. Но Дрюпин меня снова удивил. Говорят, что любая кошка может легко влезть в рукавицу. Дрюпин оказался тоже довольно кошачьим типом – он как-то легко втянулся сам в себя, а затем втянулся и под койку. Быстро все это причем, чтобы так шустро втягиваться под койку, надо иметь серьезный подкоечный опыт. И некоторые особенности анатомии. Может, Дрюпину не только руки модифицировали? Сделали этакий автоскладывающийся вариант человека? Дрюпин-компакт. Эти твари все могут – у меня правая ладонь в мороз плохо, между прочим, работает…
Мне вдруг стало Дрюпина даже жалковато – такие подкоечные умения не от хорошей жизни вообще-то возникают. Я решил быть с Дрюпиным помягче.
– Ты что, Дрюпин, совсем сорвался? – голосом возможного старшего брата спросил я. – Нехорошо себя чувствуешь? Голова кружится? У тебя аптечка тут есть или одни припои разные? А может, за доктором сбегать? Сбегать?
Я это вполне серьезно говорил, без иронии. Наверное, это и успокоило Дрюпина. Хоть как-то.
– Странно… – тихо сказал он из-под кровати.
– Что странно?
– Странно слышать это от человека, который только что хотел тебя убить…
– Дрюпин! – Я укоризненно заглянул под кровать. – Ну ты что?! Зачем мне тебя убивать?
Видно плохо было, лишь глаза блестели из глубины.
– Ты бы вылез, – попросил я. – А то так неудобно дискутировать. Вылезешь?
– Не вылезу, – ответил Дрюпин.
Не надо людей жалеть, люди жалости не понимают.
– Зря. – Я выбрал на столе жестяную банку с разными электроштуками, уронил на пол.
– Эй! – возмутился Дрюпин из-под кровати.
– И сказала Мачеха Золушке, – я выбрал другую банку, – отдели горох от чечевицы до захода солнца, иначе… Иначе будет плохо. Мне кажется, Мачеха упростила этой глупой девчонке задачу – надо было добавить еще, допустим, перловку…
Я уронил третью банку, с какими-то мелкими треугольными штуковинами, они очень удачно смешались со штуковинами предыдущими.
Дрюпин не вылезал.
– А скажи-ка мне, Дрюпин, что будет, если все эти электротехнические принадлежности залить соплями из шокера? Отличный винегрет получится. Пожалуй, я…
– Ладно, вылезаю.
Койка подпрыгнула – наверное, Дрюпин пошел на подкоечный вираж.
