банками. Фриц и Франц взялись за весла.
Вечер был безлунным, так что все надеялись добраться до острова незаметно. Разумеется, выбрать направление на островок, несмотря на полную темноту, не составляло особого труда. Подхваченная течением пирога сама устремилась в нужную сторону.
Все соблюдали полную тишину, боясь произнести даже слово. Сердце каждого сжималось от неизъяснимого волнения. То, что обе семьи спрятались на островке, не вызывало сомнения… А что, если кто-нибудь из родных оказался в плену у дикарей или погиб защищаясь?!
Но с приливной волной нельзя было добраться непосредственно до Акульего острова. В полулье от побережья течение поворачивало, направляясь к устью Шакальего ручья, а далее — в глубину бухты Спасения.
Фриц и Франц гребли изо всех сил в сторону чернеющего острова, откуда не доносилось ни звука, не виднелось ни одного огонька.
Но на батарее должны вести наблюдение отец или господин Уолстон, Эрнст или Жак. И, заметив приближающуюся к острову пирогу, незамедлительно пальнут по ней очередным залпом. Они подумают, что это дикари под покровом ночи делают очередную попытку овладеть островом.
Гребцы не ошиблись. Когда до цели оставалось пять или шесть кабельтовых, там, где находился навес батареи, сверкнул огонек.
Не пламя ли это запала, и не содрогнется ли сейчас воздух от выстрела?
И тогда, уже не опасаясь, что их услышат дикари, боцман поднялся во весь рост и что есть сил закричал:
— Не стреляйте! Не стреляйте!
— Мы ваши друзья! — так же громко крикнул Гарри Гульд.
— Это мы… мы… ваши дети! — вторили им Фриц и Франц.
И едва пирога пристала к берегу, как сидевшие в ней сразу же попали в объятия Церматта, Уолстона, Эрнста и Жака.
Глава XXX
Через несколько минут оба семейства в полном составе, а также Гарри Гульд и боцман собрались в большом амбаре, в самом центре острова в пяти шагах от холма с батареей, над которым развевался флаг Новой Швейцарии.
Невозможно описать словами сцену радостной встречи, в которой смешались жаркие объятия, счастливые возгласы, слезы радости и общее ликование. Церматты, отец и мать, братья Эрнст и Жак не могли наглядеться на Фрица, Франца и Дженни, а господин и госпожа Уолстон покрывали бесчисленными поцелуями маленького Боба, радостно обнимали Джеймса, Долли и Сузан. Затем Церматты и Уолстоны бросились к капитану Гульду и боцману, горячо пожимая им руки и выражая признательность и благодарность.
Когда наконец улеглась первая волна радости и все немного успокоились, начались рассказы о том, что произошло за эти четырнадцать месяцев, с тех пор как «Ликорн» с Дженни, Фрицем и Францем на борту исчез за мысом Обманутой Надежды. Но, прежде чем вернуться к прошлому, надо было заняться текущими делами. Хотя семьи теперь воссоединились, они находились в не менее опасном положении… В конце концов, когда закончатся боеприпасы или будут съедены все продукты, дикари завладеют островком… В самом деле, откуда ждать помощи господину Церматту и всем остальным?
Фриц кратко рассказал, что пришлось пережить им за это время: о вынужденном ремонте «Ликорна» в Кейптауне, о бунте на борту «Флега», о плавании в шлюпке по океану, о том, как они оказались на незнакомом пустынном берегу, об обстоятельствах, при которых узнали, что перед ними Новая Швейцария, о том, как пробирались к Земле обетованной, как добрались до Соколиного Гнезда, как обнаружили туземцев…
— Но где же они теперь? — спросил Фриц, закончив свой рассказ.
— В Скальном доме, — ответил отец.
— И много их?
— Не меньше сотни… они приплыли на дюжине пирог… и, вероятнее всего, с австралийского берега…
— Слава Богу, вам удалось от них убежать, — сказала Дженни.
— Да, дочка, — ответил господин Церматт, — Увидев, сколько пирог обогнуло мыс Восточный и направляется в бухту Спасения, мы сразу поспешили на Акулий остров, собираясь защищаться…
— Но дикарям ведь известно, что вы на островке, — заметил Фриц.
— Да, конечно, они это знают, но, благодарение Богу, пока не смогут сюда высадиться… и наш флаг по-прежнему на своем месте… — ответил отец.
А вот как эти последние месяцы разворачивались события на острове…
После экскурсии на восточный берег острова, в которой приняли участие оба семейства и которая завершилась открытием реки Монтроз, с началом летнего сезона в Скальном доме стали готовиться к новому походу. Для осмотра южной горной цепи отправились в путь господин Уолстон, Эрнст и Жак; они водрузили на вершине пика Йоханна Церматта британский флаг. Все это произошло за двенадцать дней до того, как шлюпку с капитаном Гульдом и его друзьями принесло волной к южному берегу острова. Если бы экскурсию продолжили по другую сторону хребта, то… они непременно встретили бы капитана Гульда в Черепашьей бухте! И в таком случае скольких невзгод и волнений удалось бы избежать и одной, и другой стороне! Но, как мы знаем, господин Уолстон и оба брата не решились рисковать на бесплодном плато, которое уходило на юг, и поспешили в направлении Зеленой долины.
Благодарные слушатели внимали и рассказу о том, как Жак, увлеченный преследованием слоненка, наткнулся на лагерь туземцев, как они его пленили и как ему удалось ускользнуть от них. Благодаря этому случаю обитателям Скального дома стало известно о высадке целой толпы туземцев на восточном берегу острова.
О страхе, который испытали тогда обе семьи, теперь уже решено было не говорить. Как и об ожидании нападения на Скальный дом, об организации круглосуточного дежурства…
В течение трех месяцев не произошло никаких тревожных событий. Дикари не показывались ни со стороны Восточного мыса, ни из внутренних районов Земли обетованной. Можно было даже подумать, что они окончательно покинули остров.
Впрочем, не это более всего волновало колонистов. «Ликорн», прибытие которого ожидалось в сентябре или октябре, не появился у берегов Новой Швейцарии. Жак почти не покидал Панорамный холм, до боли в глазах вглядываясь в морскую даль в надежде заметить на горизонте корвет. Но каждый раз возвращался в Скальный дом так и не увидев его.
Кстати, надо сказать, чтобы уж больше к этому не возвращаться: корабль, замеченный Уолстоном, Эрнстом и Жаком, когда они находились на пике Йоханна Церматта, мог быть только «Флегом», о чем свидетельствовало совпадение дат. Трехмачтовое судно, попавшее в руки негодяя Борупта, приблизившись к острову, повернуло в сторону Зондских островов, и больше о нем никто никогда не слышал.
Наконец прошли последние недели года, тоска сменилась отчаянием. Минуло уже пятнадцать месяцев, как «Ликорн» покинул Новую Швейцарию, и надежды увидеть его снова у берегов острова не осталось никакой. Женщины оплакивали без вести пропавших. У всех опустились руки.
«Зачем заботиться о процветании острова? — думали они. — Строить фермы, засевать новые поля, орошать землю, плодородие которой и без того намного превышает наши потребности?.. Зачем все это, если дети, братья, сестры и друзья никогда не возвратятся на свою вторую родину, где мы были так счастливы и могли бы быть счастливы еще очень долго?..»
И после крайне долгого отсутствия «Ликорна» пришлось поверить в то, что он потерпел крушение в открытом море, пошел ко дну со всеми людьми и имуществом и новостей о нем больше не будет ни в Англии,
