ни в Земле обетованной!..
Если бы все шло по плану, то корвет, учитывая даже остановку на несколько дней в Кейптауне, через три месяца после выхода из бухты Спасения должен был прибыть в Портсмут, порт его приписки.[178] Оттуда несколько месяцев спустя он ушел бы назначением в Новую Швейцарию, а вскоре множество кораблей с эмигрантами отправились бы в новую английскую колонию. Поскольку никакой корабль за эти долгие месяцы не появился в этой части Индийского океана, выходит, что «Ликорн» погиб в одном из опасных районов между Южной Африкой и Австралией, даже не добравшись до первой своей стоянки в Кейптауне. Таким образом, о местоположении Новой Швейцарии по-прежнему никому не известно, об этом никто не узнает, пока какой-нибудь корабль не занесет случайно в эти удаленные от морских путей края.
Да! Подобная череда событий была более чем логичной, как и следствия, из нее вытекающие, в том числе и самое последнее: Новая Швейцария еще не принята в британские колониальные владения.
Обычно колонисты лучшую часть года — летний сезон — проводили в Соколином Гнезде, отводя одну неделю на посещение других ферм — Лесного бугра, Сахарной Головы, Панорамного холма и дачи Кабаний брод. Но на этот раз ни Церматты, ни Уолстоны не хотели покидать Скальный дом, ограничивались лишь короткими наездами на фермы, чтобы присмотреть за находящимися там домашними животными. Было приостановлено дальнейшее исследование острова. Ни шлюпка, ни шаланда больше ни разу не обогнули Восточный мыс или мыс Обманутой Надежды. Не навещали даже бухту Жемчужных Корабликов и Жемчужный залив. Лишь несколько раз Жак выходил на каяке в бухту Спасения да без особого удовольствия поохотился в окрестностях Скального дома, оставив отдыхать Ветрюгу, Живчика и Ворчуна. Все многочисленные инженерные работы, задуманные Уолстоном, остались неосуществленными… Зачем? К чему все это? Так сильно было отчаяние несчастных.
День Рождества, 25 декабря, всегда такой праздничный в Скальном доме, стал днем печали и мольбы ко Всевышнему за спасение тех, кого нет здесь, в родном доме.
Так начинался новый, 1817 год. В это лето стояла как никогда прекрасная погода. Но она не радовала колонистов. Щедрость природы оставалась невостребованной: урожай был слишком велик для семи оставшихся в Скальном доме колонистов. Просторное жилище, где еще недавно царили шутки и общее веселье, теперь казалось пустым и унылым…
Госпожа Церматт и госпожа Уолстон не находили себе места при одной только мысли о том, что они сами согласились на отъезд своих детей, более того — содействовали ему, вместо того чтобы довольствоваться тем счастьем, которого было и так много в их доме. Это кара за неблагодарность Господу, все эти годы покровительствовавшему обитателям Скального дома.
Но, с другой стороны, имели ли они право не отпускать детей? Дженни считала долгом увидеть своего отца, а любящий ее Фриц — сопровождать невесту. Франц намеревался передать Долли в руки ее брата Джеймса, а потом, по возвращении «Ликорна», ввести ее в свою семью… А господин Церматт чувствовал себя обязанным привлечь как можно больше новых колонистов для освоения острова.
Все поступали мудро… Но кто мог подумать, что корвет не вернется из путешествия и придется отказаться от надежды его дождаться!..
Но вдруг не все еще потеряно? Разве задержку «Ликорна» нельзя объяснить чем-либо иным, кроме кораблекрушения?.. Например, что-то задержало его в Европе… Поэтому не надо отчаиваться, надо, как и прежде, ожидать появления корвета у Восточного мыса или мыса Обманутой Надежды… И тогда обязательно покажутся его верхние паруса и длинный вымпел на грот-мачте…
Пошла вторая неделя января этого зловещего года. Как-то утром Жак увидел целую флотилию обогнувших Восточный мыс пирог, направляющихся к бухте Спасения. В их появлении не было ничего удивительного: с тех пор как Жак попал в руки дикарей, туземцы не могли успокоиться.
Часа через два пироги, подгоняемые приливом, будут в устье Шакальего ручья… Там, верно, сотня человек, вся куча, высадившаяся на острове. Как оказать им серьезное сопротивление?.. Спрятаться на одной из ферм — Лесном бугре, Кабаньем броде, Панорамном холме, Сахарной Голове или в Соколином Гнезде? Но достаточно ли надежны эти укрытия? Как только захватчики ступят на Землю обетованную, они тут же обшарят все окрестности… Даже если спрятаться где-нибудь в неизвестных районах острова, можно ли быть уверенными, что туземцы не доберутся и туда?
В этих обстоятельствах Уолстон предложил оставить Скальный дом и укрыться на Акульем острове. Следуя на шлюпке вдоль побережья до Соколиного Гнезда, они доберутся туда раньше дикарей. А там, под прикрытием двух батарей, будут иметь шанс защититься, если туземцы сделают попытку овладеть островком.
Впрочем, времени для перевозки вещей и продуктов, необходимых для длительного пребывания, нет. Господин Церматт заберет в шлюпку только предметы первой необходимости. Но это не беда, ведь на крошечном участке суши растут кокосовые пальмы, манглии и другие деревья, течет ручей с прозрачной ключевой водой, не пересыхающий в самое жаркое время, и бегает целое стадо антилоп. Все это обеспечит безбедное существование колонистов в течение нескольких месяцев.
Беспокоило другое: достаточно ли двух орудий, чтобы справиться с флотилией дикарей? Кто знает! Правда, туземцы, должно быть, не ведают о силе огнестрельного оружия, выстрелы из которого посеют между ними панику и страх, не говоря уже о ядрах двух пушек… Но что, если человек пятьдесят все-таки доберутся до острова?
Предложение Уолстона приняли без долгих обсуждений. Жак и Эрнст привели шлюпку к устью Шакальего ручья. Там в нее погрузили ящики с консервами, мукой, рисом и другими продуктами, а также боеприпасы и ружья. Все уселись в лодку, кроме Жака, который решил перегнать на островок свой каяк. Это позволило бы держать связь с берегом. С собой взяли также двух собак, а домашних животных отвязали и выпустили на свободу, где они сами могли найти себе пропитание.
Шлюпка покинула устье Шакальего ручья в тот момент, когда пироги уже показались на траверсе Китового острова, но она не подвергалась риску быть замеченной на этой акватории от Скального дома до Акульего острова.
Уолстон и Эрнст взялись за весла, а Церматт правил так, чтобы, используя возникающие водовороты, без особого труда идти против растущего прилива.
В течение целой мили пришлось бороться с течением, относившим судно в бухту Спасения. И все же через три четверти часа шлюпка, проскользнув между скал, ткнулась в берег у самого подножия батарейного холма. Сразу же стали сносить в амбар привезенные из Скального дома ящики с провизией и боеприпасами. Уолстон и Жак поднялись на холм и заняли место под навесом, откуда открывался прекрасный обзор акватории.
Из предосторожности флаг с мачты сняли, хотя дикари, возможно, уже заметили его — их пироги находились не дальше мили от островка.
Теперь следовало подготовиться к обороне. Никто не сомневался, что нападения долго ждать не придется.
Однако атаки не последовало. Выйдя к острову, пироги направились к югу и, увлеченные течением, поплыли прямо к устью Шакальего ручья. После высадки туземцев лодки нашли приют в маленькой бухточке, где стояла на якоре шаланда.
Вот так протекали события. Прошло две недели. Дикари хозяйничали на побережье, расположившись в Скальном доме, но было непохоже, что они учинили там погром. Этого нельзя было сказать про Соколиное Гнездо. С высоты холма Церматт видел, как дикари, разогнав всех животных, бесчинствуют в комнатах, во дворе, кладовках и сарае.
Очень скоро им стало ясно, что хозяева этой земли укрылись на маленьком островке. Не раз с полдюжины пирог устремлялись к нему, но двух-трех снарядов, пущенных с батареи, оказывалось достаточно, чтобы потопить две-три лодки, а остальные обратить в бегство. Но с этого момента караул пришлось выставлять и днем и ночью. Больше всего надо было опасаться ночной атаки — отразить ее трудней всего.
После того как скрываться уже не имело смысла, Церматт распорядился снова поднять на мачте флаг. Сейчас это было более необходимо, чем когда-либо. Для случайно проходящего мимо Новой Швейцарии корабля флаг послужит сигналом об опасности, угрожающей обитателям острова…
