всего со старым португальским моряком Диогу Барбоза, который также провел несколько лет на военной службе в Индии и, обиженный королем, переселился в Испанию, где получил должность коменданта севильской крепости Алькасар. Дочь Диогу Барбоза, Беатриж, стала женой Магеллана, а ее брат Дуарти – участником его кругосветной экспедиции.
Диогу Барбоза, пустив в ход все свои связи, начал энергичные хлопоты в пользу проекта Магеллана.
Нашлись и другие заинтересованные лица. Почти одновременно с Магелланом Португалию покинул его старый лиссабонский знакомый Руй Фалейру, хорошо осведомленный в навигации и космографии. Магеллан и Фалейру заключили товарищеский договор, обязавшись совместно организовать экспедицию и отправиться к Молуккским островам «новым путем», который, однако, не уточнялся и составлял тайну инициаторов предприятия.
Диогу Барбоза сумел заинтересовать проектом Магеллана одного из трех руководителей Индийской торговой палаты Хуана де Аранду, который обещал употребить все свое влияние, чтобы добиться удачи. Собрав через португальских купцов благоприятные сведения о Магеллане и Фалейру, он написал рекомендательное письмо канцлеру Старой Кастилии, кардиналу Хименес де Сиснеросу, а тот, в свою очередь, добился для них приема у молодого короля Карлоса, который в июне 1519 года под именем Карла V был избран императором Священной Римской империи и постепенно сосредоточил в своих руках огромную власть. Решающую роль в деле Магеллана могла сыграть только поддержка уже известного нам влиятельного вельможи, архиепископа Хуана де Фонсеки, председателя Индийского совета.
Хуан де Аранда сумел с таким искусством изложить ему все выгоды, какие получит Испания, когда будет открыт кратчайший путь к «островам пряностей», и какие убытки понесет от этого Португалия, что Фонсека не только внимательно отнесся к проекту Магеллана, но и дал ему возможность высказать свои соображения на королевском совете.
22 мая 1518 года испанский король подписал договор с Магелланом и Фалейру. Обоим организаторам экспедиции жаловались титулы наместников и правителей всех «земель и островов», которые будут ими открыты, с правом передачи своих титулов и привилегий законным наследникам. Организаторам экспедиции предоставлялось право отчислять в свою пользу одну двадцатую часть всех прибылей
Но Магеллану пришлось преодолеть еще немало трудностей, прежде чем он снарядил экспедицию и пустился в море. Осуществлению его замысла всячески препятствовал португальский посол при испанском дворе Алвару да Кошта. Он старался через своих клевретов внушить Магеллану, что его проект неосуществим, что его ждут неисчислимые страдания, что испанское правительство не доверяет ему как иностранцу и королевские чиновники, назначенные в экспедицию, будут чинить препятствия и следить за каждым его шагом, что король Мануэл просит его вернуться в Португалию и готов предоставить ему выгодную должность и т. д. Уговоры не подействовали, и португальский посол подослал к Магеллану наемных убийц. А когда покушение не удалось, Альвару да Кошта и его подручные делали все возможное, чтобы сорвать подготовку экспедиции. Магеллан получал плохое снаряжение, негодные товары, испорченные продукты, на каждом шагу сталкивался с непредвиденными затруднениями. Кроме того, он встретил сильную оппозицию со стороны чиновников Индийской торговой палаты, возмущавшихся тем, что испанский король доверил начальство над такой важной экспедицией португальцу. Но король уже подтвердил свое согласие официальным договором, который имел со дня его подписания непреложную силу.
Тем не менее была сделана еще одна попытка помешать плаванию Магеллана. 22 октября 1518 года был организован мятеж, оплаченный португальскими деньгами. Возмущение собравшейся в гавани толпы было вызвано явной провокацией: адмиральский флаг Магеллана на мачте флагманского судна, пришвартованного к причалу, одним из агентов Альвару да Кошты был объявлен португальским флагом, что и подстрекнуло толпу зевак к возмущению. Однако и эта попытка не удалась, и три новых указа, подписанных королем 30 марта, 6 и 30 апреля 1519 года, определили состав экипажа и офицеров; наконец, последний приказ, данный в Барселоне 26 июня 1519 года, утвердил Магеллана главным и единственным начальником экспедиции.
Мы не можем сказать определенно, почему произошла такая резкая перемена в судьбе Руй Фалейру. До сих пор мы видели его рядом с Магелланом в качестве самого ревностного приверженца и организатора предстоящего плавания. И вдруг одним росчерком пера он был лишен не только всех своих недавно приобретенных титулов и званий, но и права участвовать в экспедиции. Мы не знаем, способствовал ли этому сам Магеллан, или Фалейру каким-то образом скомпрометировал себя в глазах высших испанских чиновников. Известно только, что он так тяжело переживал нанесенную ему обиду, что повредился в рассудке, а потом, оправившись от болезни, решил вернуться в Португалию к своей семье, но там был посажен в тюрьму и получил свободу только благодаря заступничеству Карла V.
Наконец сборы были закончены. Присягнув в верности кастильской короне и заставив, в свою очередь, присягнуть офицеров и матросов, Магеллан 20 сентября 1519 года вышел в далекое плавание из гавани Санлукар-де Баррамеда.
Но прежде чем начать повествование об этой достопамятной экспедиции, следует сказать несколько слов о человеке, которому мы обязаны подробными сведениями о Магеллане. Автора сохранившихся до нашего времени записок звали Антонио Пигафетта. Это был итальянец из Виченцы, принятый в состав экспедиции в качестве «сверхштатного» уже после того, как она была полностью укомплектована. Родился он около 1490 года и принадлежал к знатному патрицианскому роду. С 1518 года Пигафетта состоял в свите папского нунция (посла) Франческо Кьерикати, посланного папой Львом X в Барселону к королю Карлосу. Узнав о подготовляемой Магелланом экспедиции, Пигафетта явился к нему с рекомендательными письмами и получил разрешение участвовать в плавании. Пигафетта оказался для экспедиции настоящей находкой: он проявил себя как умный и добросовестный наблюдатель, как храбрый и верный товарищ.
На всем протяжении кругосветного плавания Пигафетта исправно вел дневник, послуживший затем первоисточником для всех историков, писавших о великих географических открытиях. Правда, не все факты освещены Пигафеттой одинаково подробно. Имеются в его записках досадные пробелы. Тяжело раненный в сражении на острове Себу, он не присутствовал на пиршестве, окончившемся гибелью двадцати моряков флотилии, и рассказал об этом событии с чужих слов. В записках пропущены и некоторые другие важные факты. Но в общем, если не считать отдельных преувеличений во вкусе того времени, отчет Пигафетты правдив и точен. Большая часть его описаний была проверена впоследствии путешественниками и учеными, которые отправлялись в кругосветное плавание по следам экспедиции Магеллана.
Вернувшись в Испанию 6 сентября 1522 года на единственном уцелевшем корабле «Виктория», Антонио Ломбарде (так называли Пигафетту Магеллан и его спутники) сначала отправился во исполнение обета босым на богомолье в храм св. Марии Победы, а затем явился к Карлу V, находившемуся тогда в Вальядолиде, и торжественно вручил ему свой дневник путешествия. К сожалению, дальнейшая судьба этой драгоценной рукописи неизвестна.
Позже, когда Пигафетта прибыл в Италию, по просьбе папы Климента VII и великого магистра Мальтийского ордена[106] Филиппа Вилье де Лиль Адана, он изложил историю кругосветной экспедиции вторично, но на этот раз в конспективной форме. Копии его конспективного отчета были посланы затем многим знатным лицам, и в том числе Луизе Савойской, матери французского короля Франциска I. Последняя поручила некоему Жаку
Антуану Фабру перевести сочинение Пигафетты на французский язык. Благодаря этому копии отчета дошли до нас не только на итальянском, но и на французском языке. Две рукописи XVI века хранятся в Париже, в Национальной библиотеке. Итальянский текст находится в библиотеке Амвросия в Милане.
Пигафетта умер около 1534 года в Виченце, в доме на Лунной улице, на котором еще в начале XIX века красовался девиз: «Нет розы без шипов».
Не ограничившись сочинением Пигафетты, мы воспользовались и другими сохранившимися источниками, которые дали возможность проверить и дополнить его описания. Среди этих источников большую ценность представляет письмо Максимилиана Трансильванского (секретаря Карла V) епископу Зальцбургскому от 23 октября 1522 года, а также донесение Антониу де Бриту, командира португальской эскадры, захватившей в плен на Молуккских островах экипаж одного из кораблей Магеллана.
Флотилия Магеллана состояла из пяти кораблей: «Тринидад» («Троица») водоизмещением в 110 тонн, на котором развевался флаг адмирала; «Сан-Антонио» водоизмещением в 120 тонн, под начальством
