от того, кого называют темным.
Что же я натворил?
Сидя с закрытыми глазами, Лесли снова услышала смех, но в этот раз он не напугал ее. Наоборот, ей приятно было слышать его, она как будто ждала этого.
— Какой приятный смех! — улыбнулась Лесли.
— Не шевелись, — напомнил ей Рэббит.
Он вернулся к работе, и шум машинки показался ей громче, как будто ее слух обострился. Она вздохнула и на мгновение словно увидела темные глаза, которые теперь были выгравированы на ее коже. Только ей казалось, что они смотрят на нее из тени комнаты, так близко, что ей захотелось открыть глаза и убедиться, что она действительно увидит их.
Лесли заметила, что шум машинки затих, и Рэббит стал опять протирать ее спину, но не смогла открыть глаза.
Теперь поспи. Это был всего лишь шепот, но она была абсолютно уверена, что с ней разговаривал человек, и это был не Рэббит.
Но кто?
И ее воображаемый собеседник ответил. Ты знаешь, кто я, Лесли. Возможно, сейчас тебя не порадует ответ, но ты знаешь меня, любимая.
Она услышала, как разрывается упаковка бинта, почувствовала давление, когда повязка легла на татуировку.
— Отдохни пару минут, Лесли, — тихо сказал Рэббит, помогая ей подняться и лечь на кресло, которое наклонил и превратил в кушетку. — Я сейчас вернусь.
Слушай Пушистика. Я должен проснуться, и ты не захочешь бодрствовать в этот момент. Верь мне, любимая. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
— Слушать кого?
— Ты сильная, Лесли. Помни об этом. Ты сильнее, чем ты думаешь, — проговорил Рэббит, накрывая ее одеялом. — Я вернусь через несколько минут. Отдыхай.
Впрочем, особого выбора у нее не было: внезапно она почувствовала себя уставшей, как никогда.
— Несколько минут, а потом пойдем на танцы.
Глава 23
Ириал проснулся, едва сдержав готовый сорваться с губ крик. Он по-прежнему сидел в кресле Рэббита, но уже не был связан. Красные полосы пересекали его руки и ноги. На руке, там, где была трубка, красовался расплывшийся синяк. Он попытался сесть и тут же скорчился в пароксизме боли, охватившей все его тело.
Эни прижалась губами к его губам, глотнув крик — и все остальные, последовавшие за первым.
Когда она отстранилась, ее губы приобрели кроваво-красный оттенок, зрачки расширились, а щеки пылали. Ириал уставился на нее. Полукровки не могли питать от фейри. Смертная кровь подавляла большинство способностей фейри, а в те, которые все же оставались, никогда не входила способность так питаться.
Очередные проблемы.
— Как? — спросил он.
Она пожала плечами.
— Эни, тебе нельзя оставаться здесь, если тебе нужно…
— Поесть? — перебила она с улыбкой, доставшейся ей от Габриэля — грешной и хищной.
— Да, поесть, как ест твой отец. Неудивительно, что у Рэббита столько проблем с вами. — Ириал попытался сосредоточиться на том, чтобы не побежать посмотреть, как там Лесли, а сначала разобраться с Эни. Лесли еще не готова поговорить со мной. Не здесь. Тем более, когда я так ослаблен.
— Твоя боль как огромное мороженое. Ты знал? — Эни облизнулась. — Вишневое. Суперсладкое.
— А Тиш? — Он надел рубашку, которую подала ему Эни. Сначала дела. Потом Лесли. Почему-то она перестала быть просто делом.
— Неа. Только я. — Эни наклонилась ближе. — А можно еще кусочек?
Она укусила его за подбородок клыками, пустив кровь.
Он вздохнул и отодвинул ее. Нельзя прибегать к насилию в воспитании дочери Габриэля.
— И я без чернильного обмена могу прокормить себя с помощью смертных. Никаких обменов. Сама. — Она мечтательно вздохнула. — Когда я это делаю, это все равно что пить радугу.
— И со всеми смертными так?
Она слегка толкнула его.
— Если я нахожу сильного, все в порядке. А вот когда выбираю неправильно, они тупеют. Это не так уж отличается от того, что делаешь ты, разве нет? — Она плюхнулась на пол у его ног. — Кстати, она в порядке. Лесли. Отдыхает и все такое.
— Рэббит! — проорал Ириал и послал мысленное сообщение Габриэлю. Им нужно на какое-то время забрать Эни к себе.
Рэббит появился в дверях.
— Что она натворила?
— Она ела.
Рэббит кивнул:
— А все думал, не потому ли это, что…
— Ты все думал?! Почему ты не сказал мне? Не предупредил меня? Она могла пострадать и вляпаться в неприятности! — Ириал неотрывно смотрел на Рэббита. — Благодаря ей мы могли бы не… — Он не закончил предложение. Живот Ириала свело от непривычной паники от одной мысли о том, что если бы он узнал об Эни раньше, он не связал бы себя с Лесли. Это было простое решение всех проблем, но теперь уже поздно, и вопреки здравому смыслу Ириал был рад этому.
Рэббит настороженно замер. Казалось, он даже был абсолютно спокоен, чего нельзя было сказать об Ириале.
— Она моя сестра, Ири, — сказал он. — И я не собирался подвергать ее каким бы то ни было проверкам, когда у тебя уже был жизнеспособный план.
Эни попыталась обойти Рэббита, чтобы уйти. Он поймал ее и поднял на руки, держа подальше от себя, как будто она была диким животным, но смотрел на нее с той же любовью, как тогда, когда она была новорожденным щенком.
— Лесли уходит, — намеренно сменил тему Рэббит.
Чтобы скрыть замешательство из-за испытываемых чувств к Лесли, Ириал сосредоточился на Эни. Она болтала ногами в воздухи и хихикала.
— Эни нельзя здесь оставаться, — сказал он.
— Я знаю. — Рэббит поцеловал Эни в лоб. Его глаза заблестели, когда он продолжил: — Отцу придется с ней несладко.
Ириал почувствовал приближение Ищеек, когда его кожу стало покалывать от волны ужаса, которую он принял как целительный бальзам. Фейри на улице — не его, а Летние — съеживались от страха и отвращения, когда мимо проходили Ищейки. Ириал позволил себе подпитаться ужасом, который они вызывали своим появлением.
— Папочка! — завизжала Эни, пытаясь вырваться.
Все Ищейки, кроме Габриэля, остались снаружи. Он поприветствовал Рэббита кивком:
— Привет, щеночек.
Рэббит закатил глаза от слов отца и повернулся к Ириалу:
— Скоро ты должен будешь отправиться за Лесли. Папочка сможет справиться с Эни. — Потом он усмехнулся, подтверждая своим видом кровное родство с Эни. — Я соберу вещи Эни. Потом она будет готова уйти.
Не обращая внимания на вспышку паники на лице Габриэля, Ириал ответил:
— Не давай Эни уйти, пока будешь собирать ее вещи.
Когда Рэббит унес из комнаты хихикающую Эни, Ириал вызывающе посмотрел на Габриэля.
— Что мне с ней делать? — Габриэль, Ищейка, за которым шли самые жуткие создания на земле, казался испуганным. — Как я… Она женщина, Ириал. Разве у них не другие потребности?
— Она будет не хуже, чем ты во времена своей юности. Посоветуйся с кем-нибудь из Ищеек-женщин. — Ириал впитал все, что мог, из смеси паники, волнения и гордости, которые испытывал Габриэль. Ириал должен был быть сильным, перед тем, как пойти искать Лесли. Ему нужно было хорошо поесть, чтобы пока не вытягивать из Лесли слишком много человеческих эмоций. Сначала нужно дать ей привыкнуть ко мне, поговорить со мной. Он беспокоился о своей смертной. Если другие темные фейри и почувствовали возникшую при обмене слабость, то вряд ли приписали ее на его счет.
Габриэль что-то говорил, и Ириал заставил себя слушать Ищейку.
— … и они далеко не лучший пример для моего щенка. Ты видел их в последнее время? В прошлую луну Кила со своим отребьем едва не растерзала представителей Двора Сорчи.
— Месяц, Габриэль. В прошлом месяце.
Габриэль махнул рукой, не обращая внимания на слова своего короля.
— Они слишком грубые для Эни. Она ведь такая крошечная…
Он начал ходить туда-сюда, пока нес околесицу о женской половине Ищеек.
Они на самом деле были жестокими, но Ириал ничего не имел против того, чтобы Двор Сорчи держался от Темного Двора подальше.
— Она может ездить? — спросил Габриэль и замолчал, пребывая на самой границе настоящего взрыва умопомрачительно сладкой гордости.
