Глава 35
Ниалл вернулся во дворец на холме, чтобы собрать свои вещи. В комнату вошла Эйслинн.
— Я не хочу снова это обсуждать, — начал он, но Эйслинн вдруг отступила в сторону.
Возле нее стояла Лесли. Она была бледной, под глазами залегли темные круги. Голубые вены так ясно просвечивали сквозь ее кожу, что сама кожа Лесли казалась Ниаллу синеватой.
— Она хочет поговорить с тобой… не со мной, — сказала Эйслинн и ушла, закрыв за собой дверь и оставив Ниалла с Лесли наедине.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Ириал передает привет.
Ее движения были такими же неестественными, как и ее голос. Она прошла к окну и выглянула на улицу. В воздухе вокруг нее танцевали тени. Точно такие же тени он видел в глазах Ириала — бесформенные фигуры, колеблющиеся и танцующие на краю пропасти. Теперь они кружились вокруг Лесли, словно свита из порожденных кошмарами фрейлин.
Ниалл не знал, что делать, говорить или думать. Он просто выжидал.
Лесли глянула через плечо:
— Мы можем уйти? Я не могу делать это здесь.
— Делать что?
Она одарила Ниалла, как ему показалось, безразличным взглядом:
— То, о чем мы говорили раньше.
И он понял, что случилось нечто настолько ужасное, что заставило ее уйти от Ириала.
— Ты поможешь мне, Ниалл? — спросила она. — Мне нужно, чтобы все встало на свои места.
На мгновение Ниалл засомневался, кто его просит — Лесли или Ириал. Ее голос звучал как-то неправильно, а слова не соответствовали тому, что он слышал от нее раньше. Но это было неважно. Вокруг нее плясали тени, и он дал единственный ответ, который мог предложить любому из них:
— Да.
Лесли даже сейчас чувствовала странный шепот сущности Ириала, который прокатывался по ней изнутри. И ей было приятно, несмотря на то, что она собиралась положить всему этому конец. То, что он ей дал, и чего ей это стоило, было неприемлемо для них обоих. Лесли было бы легче, если бы она могла называть его злым, но во всей этой истории не было места моральным ценностям. Такой ответ был бы слишком прост. Ириал делал то, что считал необходимым, чтобы спасти своих людей, совершал поступки во благо, как он думал, своего Двора, включая и все, что он сделал с ней. Но это явно не было лучшим решением для нее самой или для всех тех людей, которых замучили фейри Темного Двора. И очевидно не будет на пользу тысячам смертных, которые неизбежно окажутся втянутыми в планы Ириала, как только он устанет от нее или впадет в еще большее отчаяние.
Лесли улыбнулась Ниаллу. Они стояли в ее старой комнате. Она не была здесь с того дня, как ушла вместе с Ириалом. Когда она вошла в дом, он был пуст, будто неделями никто не заходил сюда. Если бы она могла чувствовать, она, наверное, волновалась бы об отце. Но, как и раньше, она лишь хотела что- то почувствовать.
Разберусь с этим позже. После того, как все произойдет.
Ниалл привлек ее к себе и так крепко сжал в объятиях, будто она только что едва не упала с обрыва. Его рука поглаживала сзади ее шею.
— Ты станешь плохо ко мне относиться, если я признаюсь, что всем сердцем жалею о том, что именно я должен это сделать?
— Нет. — Она подозревала, что позже, когда исчезнет влияние Ириала, может быть, и станет. — Пойдем. — Она взяла его за руку и повела к кровати.
К своей кровати, в своем доме, который теперь был безопасным. Благодаря Ириалу.
Ниалл стоял неподвижно, наблюдая, как она присела на край выцветшего розового покрывала. Она почувствовала слабые отголоски своих собственных эмоций — это стало возможным благодаря тому, что сделал Ириал, благодаря людям, которые погибли в руках темных фейри. Ощущения были неполными, но они стали капельку сильнее, чем раньше. Она чувствовала отвращение к тому, как фейри обращались с мертвыми, она испытывала ужас от того, что эти люди пострадали из-за нее.
Она сжалась под тяжестью всех этих злодеяний… и своего отчаянного желания вернуться к полному эмоциональному вакууму, чтобы ничего этого не чувствовать. Вот чего она хотела — полного отсутствие чувств, но ей не хотелось, чтобы ее цель стоила ей собственной жизни или жизни кого-то еще.
Лесли потянула Ниалла к себе. Он смотрел на нее грустными глазами.
Ее живот сжался от страха, но не так, как это бывало раньше. Этот страх был порожден голодом.
Голодом Ириала.
Через миг страх исчез, выпитый Ириалом, который сидел в одном из своих клубов в окружении фейри, медленно стекавшихся к нему. Лесли надеялась, что голода Ириала хватит на то, чтобы хоть отчасти утолить боль, которая скоро нахлынет на нее.
Она перевернулась, сняла блузку и попыталась не думать о том, что сейчас произойдет:
— Начнем?
Ниалл положил руки на ее спину, туда, где была ее татуировка, где сущность Ириала вошла в ее кожу. Его прикосновение обожгло, когда из его рук пролился светом маленький шарик солнечного тепла, который дала ему Эйслинн, и который он нес сюда внутри себя.
По моей просьбе.
За солнечным теплом последовал холод, который ему дала другая королева — Королева Зимнего Двора, и Лесли показалось, что в ее кожу впиваются острые сосульки. И несмотря на то, что она до крови прокусила губу, стараясь сдержаться, она закричала от боли. Закричала так, как кричала лишь однажды в своей жизни.
Ниалл не виноват. Это МОЙ выбор. Мой.
— Прости меня, — умолял он Лесли, проникая теплом и холодом в ее кожу, замораживая слезы фейри в линиях рисунка, осушая капли крови Ириала, подмешанные в чернила, убивая корни той живой нити, которая связала их.
— Лесли? — прошептал Ириал.
Она видела его так четко, словно его голограмма была прямо в комнате. Если бы ее глаза не были закрыты, она бы поверила, что он действительно здесь. Пораженный до глубины души, он поднялся, сбросив фейри, сидевшую у него на коленях.
— Что ты делаешь?
— Выбираю.
Лесли прикусила краешек покрывала, чтобы снова не закричать. Ее кулаки были так крепко сжаты, что она чувствовала, как ногти вспарывают кожу на ладонях. Спина выгнулась. Ниалл коленом прижал ее к кровати.
Покрывало стало мокрым от слез Лесли.
— Я принадлежу только себе. Больше никому!
— Но я по-прежнему принадлежу тебе. Это никогда не изменится, моя Девочка-Тень.
Он исчез, и эмоции с головой захлестнули ее.
Ниалл убрал руки, и Лесли повернула голову, чтобы взглянуть на него. Он присел рядом и уставился на свои ладони.
— Прости меня. О боги, мне ужасно жаль.
— А мне нет. — Лесли еще не была в этом полностью уверена, но знала, что не будет жалеть.
Кожа невыносимо болела, воспоминаниям стало тесно в голове, и в ней поднялась волна чистого ужаса. Это было уже слишком: она скатилась с кровати, и ее вырвало прямо в корзину для мусора. Тело сжалось от очередной вспышки боли. То жар, то озноб в беспорядке терзали ее, слезы смешались с потом на лице. Мышцы, о существовании которых она раньше и не подозревала, реагировали на боль внутри, сжимаясь в тугие узлы.
Но все же она смогла улыбнуться. На краткий миг улыбка тронула ее губы: она освободилась. Она переживала адскую боль, но она была свободна.
Глава 36
Несколько дней Лесли то погружалась в забытье, то снова приходила в себя, а мир вокруг нее продолжал существовать. Ниалл оставался с ней. Приходили Эйслинн и Сет. Пару раз забегал Рэббит с Тиш и Эни. Даже Габриэль навещал ее, и всякий раз — с огромным до неразумности букетом цветов. Он клал цветы на стол, кивал Ниаллу и сжимал его плечо, потом целовал Лесли в бровь и уходил. Другие разговаривали с ней: Эйслинн поддерживала ее и просила прощения, Сет и Рэббит подбадривали, Эни и Тиш прощали за то, что бросила Двор. Только Ириал не приходил.
Лесли лежала на животе в джинсах и лифчике. За все это время она произнесла всего несколько слов. В голове теснилось так много мыслей, что было трудно сосредоточиться и сформулировать предложение. Ни отец, ни брат в доме так и не появились. Она не знала, где они, вернутся ли домой, или им что-то мешает это сделать. Но только одно имело тогда значение — она была дома, в безопасности, и она выздоравливала.
Ниалл втирал в ее обожженную солнцем и морозом кожу какой-то успокаивающий крем. Она повернула голову, чтобы взглянуть на него, и увидела лежащие на полу сожженные ростки темной лозы, берущей начало внутри нее. Связь по-прежнему оставалась, но она больше не была каналом для эмоций.
— Она когда-нибудь исчезнет?
Ниалл глянул на почерневшую нить:
— Не знаю. Раньше я ее не видел, а теперь вижу.
— Связь закрыта. Это главное. И она больше никогда не откроется снова.
Лесли села и прикусила губу, чтобы не застонать от боли.
