Ронин

было.

***

Завтрак проходил в молчании. Деревянные сушки размачивали в горячем чае. Я чувствовал что моё присутствие тяготит хозяев и после чая собирался откланяться.

- Сушки Груня купила не свежие, - заметила Варенька и зарделась.

- Пустяки,- ответил я и добавил,- В Японии на новый год делают рисовые лепешки.

Едят их с густым соусом из бобов, а часть лепешек оставляют на рождество.

- Японцы рождество празднуют?- Удивилась Варенька.

- Надо сказать Варвара,- кашлянул Иван Аверьянович,- Что и среди японцев есть христиане.

- Так вот,- продолжил я,- через семь дней эти лепешки разбивают специальным молотком.

Иначе с ними не совладать. Рис настолько клейкая и густая масса, что через неделю просто камень.

- А ножом? – спросил Василий протягиваясь за очередной сушкой.

- Ножом их колоть не принято, это все равно, что у нас на поминках вилки положить.

При слове поминки я прикусил язык. На лицо Ивана Аверьяновича словно туча нашла.

Вдовец видимо очень остро переживал утрату и одиночество.

- А вы в какой специальности инженер? – полюбопытствовала Варенька.

- Варвара! Дай гостю спокойно чай попить!

- Ничего страшного Иван Аверьянович, я уже попил. Благодарствую. Пора и честь знать.

- Ну, что вы? Посидите ещё. Груня сейчас с рынка вернется.

- Нет, нет. Засиделся я у вас. Всего доброго.

Не знаю как долго бы мы расшаркивались, но тут в дверь постучали и Варвара метнулась открывать и тут же вернулась назад в смятении. В дверной проем выдвинулась туша в жандармском мундире. Громыхая сапогами за его спиной топтались ещё двое. Луноподобное лицо жандарма украшал кровоподтек под левым глазом.

- Мещанин Твердов Василий Иванович? – риторически спросил жандарм людоедским

взглядом поедая Василия.- Здесь проживает?

- А в чем собственно дело? – развернулся к вошедшему Иван Аверьянович.

- Вы арестованы за агитацию против самодержавия и создание террористической группы

с целю убийства губернатора Купидомова.

- Да что вы такое говорите! – возмутился Иван Аверьянович и вооружился пенсне вставив его в правый глаз. Солидности пенсне ему прибавило.

- У нас порядочная семья!

Я окинул «террориста» взглядом. Василий был бледен и решителен. Он поднялся из-за стола.

- Батюшка, это наговор, не верь им! Господин жандарм жаждет мести за ту пощечину, что

получил сегодня ночью.

- Какую пощечину? Где ты был ночью?

- Там же где всегда,- ответил Василий,- Я как вам известно провожу курсы грамоты и правописания среди рабочих. А господин жандарм ворвался туда и принялся оскорблять барышень, называя их непотребными словами. Я как честный человек должен был проучить хама!

- Так,- жандарм посуровел наигрывая желваками,- Твердов Василий Иванович на выход!

- Он никуда не пойдет! – двумя руками Варенька обвила брата со спины.

- Жаль, что вы не дворянин! – вспылил Василий.

- А то что? – усмехнулся жандарм.

- А то я вызвал бы вас на дуэль!

От Василия так и полыхнуло жаром. Я посмотрел на него и подумал, что из таких вот личностей и получаются пламенные бойцы. Но именно такие, погибают в первом же бою.

Жаль парнишку. Надо выручать. И так уже наговорил лишнего. Мог бы сказать, что из дома не выходил ногу сломал. Мы бы все подтвердили и врача бы вызвали освидетельствовать. Пусть жандармская морда потом доказывает, что именно от Василия пощёчину получил. Однако синяк получился славный, разглядывал я жандарма. И как так получилось, ведь Василий совсем не Геркулес, ручки то девичьи? Надо бы ему под второй глаз поставить для равновесия, для завершенности образа так сказать.

- Я желаю увидеть документ, подтверждающий виновность моего сына!

Иван Аверьянович поднялся. Да он был страшен. Страшен в гневе. Гимназисты думаю его боялись. Но на жандарма, которому он доставал до подбородка, впечатления он не произвел. Тот напротив, остался равнодушен, только продвинулся ближе к Василию и взял его за локоть.

- С документами вы ознакомитесь на суде.

- С какими документами?

- С показаниями барышень,- оскалился жандарм,- которые подробно описали чему их учил Василий Твердов, и к чему призывал.

- Вы не имеете право!

- Вы низкий тип! Вы заставили их оклеветать меня! – закричал Василий.

Иван Аверьянович стал на пути жандарма выводящего Василия, но второй подручный,

видимо чином помладше отодвинул отца семейства как нечто неодушевленное и взял Васю под вторую руку. Под шум и крик Вареньки и плач вернувшейся с рынка Груни они вышли из дома. Я чувствовал себя каменным истуканом и предателем в их глазах. Нет, конечно, они не просили от меня помощи и не ждали её. Но я ведь мог…Мог завершить этот спектакль быстро и украсить сцену тремя телами жандармов. И куда их потом девать? На котлеты перекрутить? Поставить все семейство под удар я не мог.

Когда шаги стихли и о моем существовании все забыли я напялил фуражку на голову и быстрым шагом покинул гостеприимный дом.

***

Если бывают худые филины, а филин это такая птица, формой напоминающая каплю, где 90% процентов голова, остальное хвост. Надо заметить, что значительную часть на голове занимают глаза. То Василий напоминал сейчас такую птицу, голова у него была поменьше а глаза побольше. Конечно он удивился, когда я преградил дорогу конвою, но глаза его округлились от другого, когда я провел операцию по взятию «языка». Стандартная процедура, когда нужен офицер а солдаты не нужны. Трое жандармов лежали под аркой дома на улице Михайловской, названной так в честь великого князя Михаила Романова.

Собственно Михайловская была главным проспектом в городе, большинство казенных учреждений находилось на ней. Учреждения перемежались с богатыми магазинами и ресторанами, так что от обширных разноцветных вывесок пестрило в глазах. А может у меня пестрило в глазах от того, что я не очень удачно нанес удар головой конвоиру.

Череп у него оказался крепкий и сам он мужчина был не толстый, но с широким костяком. Такие, часто оказываются очень сильны и выносливы физически. Поэтому врезал я ему головой со всего маха, чтоб отключить наверняка. Теперь у меня в голове гудело. Но в целом прошло удачно. Только Василий не торопился в себя приходить.

Он как рыба открывал рот силясь что-то спросить, но у него это не получалось. Ну и не надо. Я подхватил его за руку и потащил обратной дорогой подальше от широких улиц,

заполненных праздношатающимся людом.

- Как? Как вы могли? Вы же убили их? – начал приходить в себя Василий.

- Так было надо.

- Да зачем же?!

Василий стал вырывать свою руку, но я цепко держал его за локоть.

- А на каторгу? А в ссылку за марксистскую агитацию? Ты разве не понимаешь, что они бы тебе всю жизнь сломали?

- Ну и пусть! За правду муки принять не страшно!

Ох, ты какой великомученик выискался! Подумал я, про себя. Впрочем, мучеником ему ещё предстоит стать.

- А вы просто убийца!

- Слышишь ты! – я одернул Васю за рукав и зашипел ему в ухо,- Я революционер! Беглый с каторги революционер! И вытащил тебя просто потому, что своих в беде не бросаю!

Пока ты там барышням Маркса читал, я некоторых столпов самодержавия на тот свет отправил!

В душе у меня всё клокотало. До чего же бывают неблагодарны люди, каждый раз удивляюсь. Но больше всего меня бесило то, что желторотый птенец, который ещё понятия не имеет как крыльями махать летать учит. Врал я конечно самозабвенно, но не говорить же ему правду. Правду о себе. Правду, что мне нужны его связи. Его старшие товарищи, которые смогут выправить мне чистые документы, с которыми можно не только по Российской империи колесить.

- Извините товарищ …Браузер,- смутился Василий,- Простите, что я так сгоряча. Неожиданно всё получилось. Как я сам не догадался, что вы не инженер как батюшке представились а…

- Молчи! – оборвал я его на полуслове. Навстречу нам шли два господина в подозрительных котелках, – Мне нужен товарищ Востриков. Знаешь такого?

Василий кивнул с интересом разглядывая меня, словно только что увидел.

***

Не могу сказать, что план связываться с революционерами у меня был заготовлен.

Планы как правило я старался никогда не строить а действовать по обстановке. Планы,

как учит практика, даже самые идеальные имели свойства рушиться как карточные домики стоило им столкнуться с действительностью. Не выдерживали они такой нагрузки.

Частью из-за того, что не учитывался человеческий фактор, что люди в экстремальных условиях ведут себя совсем не так, как планом предусмотрено, а частью из-за разных форс-мажорных обстоятельств или случайностей, которые предусмотреть просто не возможно. Не думал я, что судьба сведет меня с наркомом образования города Н-ска товарищем Твердовым Василием Ивановичем, осужденным по 58 статье в далеком ныне 37году. Не предполагал. Но вот в каком виде я увижу товарища Вострикова, уж совсем было удивительно. Слов не было. Может поэтому я тянул папиросы из пачки Герцеговина Флор одну за одной. А часть потому, что не накуривался я папиросами. Уж больно короткие. Скручивать же самокрутку при товарищах не хотелось. Впрочем, никто не возражал и замечаний мне не делал. По крайней мере товарищ Ольга смотрела с сочувствием. Жандармов убил, такой стресс пережил – это печатными буквами на её лице написано было. Что ж, молчаливость и нервность мне была на руку, не хотелось бы попасть впросак ввиду того, что в идейных тенденциях этого времени подкован не был. Не совсем конечно конь не валялся. Но то, что признавалось в сороковых годах сейчас было не актуально. А нервничать было от чего..

Товарищ Востриков не был закаленным в боях проверенным товарищем, гордо несшим пожар мировой революции! И честным Ленинцем и даже Сталинцем он не был. Передо мной сидел урка, примкнувший к революционным рядам по каким–то своим соображениям. Вид и манеры у него были соответствующие, только что по фене не ботал.

Соображения же его были вполне очевидные и меркантильные. Востриков был бойцом и специалистом по проведению экспроприации, по грабежам одним словом. Думаю, грабить ему было и привычно и сподручно одному, но революционное прикрытие его устраивало,

хотя приходилось отдавать все или почти все на нужды партии. Хотя, насколько я знал председателя облисполкома товарища Вострикова в бедности он замечен не был.

Нервничал я ещё и оттого, что назвавшись боевиком и коллегой товарища Вострикова

я автоматически попадал с ним в одну связку. Он брал меня что называется в свою команду, под своё крыло. Но мне почему-то жутко не хотелось заниматься грабежами и особенно с таким подельником, который может подставить и бросить в любую минуту.

А так же меня терзал один вопрос: А что будет если Вострикова убьют в перестрелке?

Нечаянно? Шальная пуля? Как изменится будущее? Может тогда не станет он председателем облисполкома, и не будет репрессирован Твердов Василий Иванович ?

Арестованный как известно по анонимке, где говорилось о его связи с неким троцкистом с утерянной фамилией. Но почему-то интуиция подсказывает мне, что троцкиста того фамилия была Браузер. Меж тем старший группы «Свободная воля» Михаил Петровский, который вел в комнате разговоры на отвлеченные темы вдруг обратился ко мне.

- А как вы себе представляете устройство будущей власти?

- О какой власти вы говорите? – поинтересовался я.

- О народной власти!

- Только под руководством марксистской партии! – с воодушевлением, но без особого энтузиазма отозвался я. Да какого черта! Обозлился тут же сам на себя. Хватит! Не люблю врать без особой надобности. Революция ещё не пришла и свободомыслие не преследуется. По крайней мере в своем круге.

- Всякая власть есть насилие человека над человеком. Какое бы устройство государственной власти не было образовано, оно неминуемо построится египетской пирамидой. Где верхи будут иметь всё, а низы ничего,- мрачно добавил я и вдруг усмехнулся. На душе как не странно полегчало.

- Да вы анархист! – изумился Петровский,- Бакунина читаете?

Ассоциации с фамилией Бакунин у меня были самые смутные. В голове крутились почему-то два слова - Азазель и Фандорин. Хотя я сознавал, что к анархизму они никакого отношения не имели.

- Вы я вижу глубоко убеждены в том что говорите?- спросил Петровский - Но мы же говорим о народной власти!

- Вот именно! Никогда, вы слышите меня никогда государством не будет управлять кухарка! И что бы там ни говорили и не пели на разные лады, не будет такого.

Потому, что у кухарки элементарно знаний не хватит и понимание, что такое есть государство! А если как некоторым кажется её можно этому обучить, то это уже не кухарка будет а премьер министр! И жить она захочет соответственно не в рабочей слободке а во дворце и желательно в Зимнем дворце. Поскольку потребности возрастут!

- Ну почему вы так думаете?! У вас какое-то примитивное мышление, словно вы с теорией Марксизма не знакомы. Государством не будет управлять царь или царица!

Это вы заблуждаетесь! Товарищество, избранное народом товарищество будет управлять

государством выражая в своей политике прежде всего интересы трудящихся!

Странно, тот запал, с которым я выступил, вдруг пропал и на душе стало тоскливо от того неизбежного будущего, которое произойдет. И сознание того, что я не в силах его изменить. Ничто не могу изменить. Глупости и ошибки неизбежны как продразверстка с продналогом. Скучно быть пророком. Я знаю их будущее но не знаю своего.

- Вы знаете что у всех народов есть легенда о золотом веке?

- ?

- Так вот в Индии говорят, что каждый рожденный человек принадлежит к определенной касте шудра он или кшатрий. Но высшая каста была брахманы - мудрецы.

- Деление на касты людей дикость и средневековье!

- Дайте договорить! – оборвал я товарища Ольгу,- Брахманы осматривали ВСЕХ, слышите ВСЕХ ! Новорожденных и решали слугой он родился или господином и был золотой век. Потому что каждый занимался тем к чему был пригоден. Но золотой век