фронты. Страшнее было другое — мало-мальски серьёзную бумажку, требующую согласования или подписи в штабе округа, приходилось везти в Самару. Например, из Челябинска или Кургана. В Москве, заметив, что такая слишком частая езда подчинённых к начальникам — это неоправданные расходы только на одни командировочные, решили всё вернуть в 'округи своя'. Через три года. Но поскольку московские бюрократы в погонах, вновь создавая отдельные Приволжский и Уральский округа, то ли не смотрели на карту России, то ли смотрели на пачку из-под папирос 'Беломорканал', в Уральский военный округ попал солидный участок Сибири — Тюменская область. Для справки: территория Тюменской области превышает территорию самой большой европейской страны, Франции, в 2,5 раза. Так, стратеги из российского генштаба, сами того не ведая, создали объективные условия, чтобы труп молдавской красавицы Жанны Солтан был всё-таки найден…
Когда прокурор Уральского военного округа получил утренний доклад оперативного дежурного о происшествии в Тюменской области, решение о том, что уголовное дело по этому факту будет расследоваться следователями военной прокуратуры округа, было принято сразу. Предполагалось, что следствие по нему будет требовать постоянного и непосредственного надзора. Причин такого решения, очевидно, было несколько. Во-первых, было убито два человека. Солдат и его девушка. Во-вторых, убийцей был офицер. В-третьих, до убийства солдат самовольно оставил часть, а его командир скрывал это до последнего дня. В- четвёртых, войсковая часть, откуда сбежал солдат, была отдельным, особым подразделением, находившимся в подчинении окружного командования.
Убитый солдат был родом из небольшого городка в Тюменской области. Сбежав из своей части, он, конечно же, направился домой, к маме (а куда ещё бежать солдату?). Через несколько дней командир части отправил туда офицера, чтобы вернуть беглеца, надеясь, что возвращение солдата из затянувшейся самоволки останется незамеченным для вышестоящего руководства. Офицер, приехав к солдату домой, быстро убедил его в необходимости вернуться на службу Родине. Решили ехать в часть на следующее утро, а вечером, как водится, организовали застолье, на которое солдат пригласил свою подругу. Но в ходе пьянки между солдатом и офицером произошла ссора, которая переросла в драку. Солдат схватил нож и начал им тыкать в офицера. Тот, получив несколько ножевых ранений, перехватил нож у нападавшего и тоже начал им тыкать в отместку. Подруга солдата не осталась безучастной к происходящему и грохнула бутылку о голову офицера, наивно полагая, что это приведёт хотя бы к потери у него сознания (видимо, её опыт основывался на подобных сценах в кинофильмах). Но на деле этот удар только заставил его повернуть свою твёрдокаменную голову в её сторону. Схватка девушки с бутылочным осколком-'розочкой' в руке и офицером с ножом закончилась безоговорочной победой последнего.
В распоряжении военной прокуратуры Урво на тот момент находились несколько прикомандированных следователей из ближайшей Ёбургской гарнизонной прокуратуры, и было решено направить двух из них к месту событий для расследования этого дела. Окружной прокурор, посылая их в дальний путь, особо не беспокоился вопросом их прибытия туда, поскольку заместитель командующего военным округом тоже зачем-то захотел самолично побывать на месте происшествия, и к его отправке был подготовлен вертолёт. Но вертолёт улетел без следователей — генерал побрезговал лететь вместе с лейтенантами. Обозлённые лейтенанты Мамрикашвили и Шестопалов на раздолбанном 'уазике' смогли выехать из Ёбурга лишь во второй половине дня. Чтобы добраться до цели, им потребовалось восемь часов.
В пути, ближе к вечеру, по рации их запросил дежурный офицер из военной комендатуры и спросил, что делать с трупами убитых солдата и девушки.
— Везти в морг, — ответил Вахтанг Мамрикашвили и отматерил дежурного за глупый вопрос.
— Но дело в том, что в морг их уже отвозила милиция, — кричал тот в ответ. — Потом она опять отвезла их на место происшествия. В квартиру…
— Зачем? — поражённый таким развитием событий спросил Вахтанг.
— Когда туда прилетел замкомандующего, местная прокуратура уже провела осмотр места происшествия и распорядилась отправить покойников на вскрытие, но наш генерал поднял скандал. Сказал: как они посмели трогать убитых до прибытия военных следователей! И распорядился положить их обратно. Как лежали…
— Идиот! — замычал Вахтанг, хватаясь за голову.
— Кто?
— Да не ты, придурок, — успокоил Вахтанг дежурного. — Генерал идиот!
— Я так ему и доложу, — предупредил Вахтанга дежурный.
— Слушай сюда, — скомандовал Вахтанг. — Свяжись с местной прокуратурой и ментами, пускай везут трупы снова в морг. В квартире они нам уже не нужны. Завтра с утра мы будем на вскрытии. Как понял?
— Понял, понял, — ответил дежурный офицер и прекратил сеанс радиосвязи.
— Ты слышал? — поворачиваясь к Михаилу Шестопалову, сидевшему на заднем сиденье, спросил Вахтанг.
— Слышал, — ответил Михаил, удивлённый генеральским самодурством не менее Вахтанга.
Этот беспрецедентный поступок генерала стал поводом к высмеиванию глупости военного руководства на протяжении всего оставшегося пути. За рассказами армейских анекдотов и забавных случаев из жизни военных длительная поездка даже показалась менее утомительной.
— Да ты только на рожи наших генералов посмотри: их же из дубовых пней топором вырубали, — заключил Вахтанг, когда уже ближе к ночи машина подъезжала к городу.
Высокий и стройный красавец Вахтанг часто пользовался своим правом так судить о человеческой внешности. Это право было даровано ему природой. Его матерью была белокурая русская красавица, а отцом — породистый грузин. В результате этой удачной славяно-иберийской метисации на свет появился такой тип мужчины, который одним только своим видом очаровывал женщин.
Добравшись до места, Вахтанг, Михаил и солдат-водитель заночевали в пригородном лесу. Утром, узнав в местном ГОВД адрес судебно-медицинского морга, военные следователи, наконец, оказались у дверей маленького неказистого деревянного домика, спрятанного в глубине заброшенного парка вокруг городской больницы.
— Ой тяжко мне, тяжко, — поднявшись на ступеньки, вытирая пот со лба, пожаловался Вахтанг Михаилу на своё состояние.
— Сам виноват, — ответил ему упрёком Михаил. — Зачем было пить водку с утра? Да ещё по такой жаре.
В первые дни краткого и удушливого сибирского лета солнце, как правило, с особой энергией старается обогреть эти задвинутые на север жизненные пространства.
— Какая разница, в какое время суток пить? — постучав в железную дверь, сказал Вахтанг. — А к мертвецам я трезвым никогда не хожу. И тебе не рекомендую.
Дверь никто не открывал. Вахтанг машинально посмотрел на часы — они показывали восемь часов сорок минут.
— Ну кто-то же должен здесь дежурить, чёрт возьми, — выругался вспотевший Вахтанг и начал со злости пинать дверь. Это возымело действие.
— Кто там? — послышался из-за дверей чей-то хриплый мужской голос.
— Хватит спать, подъём! — закричал командным голосом лейтенант Мамрикашвили на закрытую дверь.
— Что вам нужно? — спросил хриплый голос из-за двери.
— Ты со мной через дверь будешь разговаривать, дурик? — продолжал злиться Вахтанг.
— Мы следователи из военной прокуратуры, — вмешался Михаил. — Откройте дверь, пожалуйста. Мы прибыли на вскрытие…
— Открывай быстрей, пока я не начал стрелять, — перебил Михаила Вахтанг.
Дверь медленно открылась, и в образовавшуюся щель выглянуло сонное лицо мужчины не старше тридцати лет. По всей видимости, этот парень был пьяницей или, по крайней мере, накануне здорово перебрал. Одет он был соответственно — в старый засаленный серый пиджак, наверняка доставшийся ему от покойника, в синее трико с пузырями на коленях и в чёрные суконные ботики 'прощай, молодость'.
— О-о-о, братан! — дёргая дверь на себя, поприветствовал его Вахтанг. — Я вижу, ты ещё не опохмелился.
Парень был чем-то напуган. Увидев перед собой двух незнакомых молодых людей в военной форме, он несколько секунд непонимающе смотрел на них, теряясь что-либо сказать. Офицеры зашли внутрь и огляделись.
Коридор был узким и плохо освещённым единственной маловольтовой лампочкой. Справа была дверь в кабинет с вывеской 'Судмедэксперт', а слева — маленькая комнатка, в которой стояла медицинская кушетка и покосившаяся тумбочка. Вход в секционное отделение был в конце этого небольшого коридора.
— Как хорошо тут у вас, прохладненько, — облегчённо вздохнув, сказал Вахтанг и представился парню: — Лейтенант Мамрикашвили из военной прокуратуры Ёбургского гарнизона. А тебя как?
— Вадим, — хрипло ответил парень, который ещё вряд ли опомнился от тяжёлого сна.
— Где наши покойники? — спросил Вахтанг Вадима. — Вчера их дважды сюда привозили.
— Там, — указав рукой на дверь в конце коридора, сказал Вадим. — Но я вас туда не пущу. Нужно дождаться, когда приедет эксперт.
— Если ты мне будешь грубить, Вадик, я тебя уволю, — рявкнул на него Вахтанг и пошёл в секционное отделение.
Шестопалов последовал за Мамрикашвили. Зайдя в помещение, в котором должны происходить судебно-медицинские вскрытия трупов, они увидели, что на железной каталке рядом с секционным столом лежит голый труп молодого человека. У левой стены от входа на бетонном полу лежал труп девушки. Тоже голый. Тела покойников с первого взгляда казались вымазанными яркой ржавчиной — такое впечатление производили потёки спёкшейся крови. Вахтанг первым делом подошёл к убитому солдату и, посмотрев на его застывшее лицо с закрытыми глазами, тихо произнёс:
— Ну что, добегался?
— Товарищи, я вас прошу, уйдите отсюда, — по-прежнему хриплым голосом жалобно сказал Вадим, стоя у входа в отделение.
— Иди опохмелись, братан, — вполоборота повернув в его сторону голову, ответил Вахтанг. — Будешь нужен, мы тебя позовём.
Вадим хотел подойти поближе к покойной девушке, но Михаил опередив его, присел около неё на корточки и начал разглядывать телесные повреждения на ней. Вадим с испуганным видом отошёл обратно к дверям и внимательно стал следить за Михаилом. В эту секунду Вахтанг отвлёк Михаила от его наблюдений:
— Миша, нам же говорили, что их зарезали, а ведь у них, похоже, пулевые ранения.
— Нет, это ножевые ранения, — возразил Михаил. — То, что эти отверстия напоминают входные пулевые, это от того, что при трупном окоченении мышечные ткани вокруг раневых каналов…
— Ты меня учить будешь, сынок? — Вахтанг грубо прервал пояснения Михаила.
Вахтанг был старше Михаила на два года, но выглядел старше лет на пять, поэтому его такое обращение к Михаилу внешне могло показаться вполне пристойным.
