Адвокат шайтана. сборник новелл

Максим Кисловский Адвокат шайтана. психиатрические новеллы

Что такое этот человек? Куча болезней,

через дух проникающих в мир. Там ищут они свои добычи.

Фридрих Ницше «Так говорил Заратустра»

Адвокат шайтана

Эта история стала моим авторским достоянием совершенно случайно. Уже после того, когда сборник новелл был подготовлен к печати, и незадолго до завершения необходимых формальностей, сопутствующих любой публикации, на юбилее одного моего близкого друга я познакомился с действующим сотрудником ФСБ РФ. На этой вечеринке в ходе непринуждённой беседы я вкратце поведал чекисту о жанровых особенностях этих художественных историй.

— Вы знаете, а ведь у меня тоже есть документальный материал, который может заинтересовать вас, — сказал он мне. — Думаю, он может быть использован для вашего нового рассказа. И в нём у вас будет та же возможность положить в основу сюжета заключение судебно-психиатрической экспертизы по уголовному делу, как и во всех других ваших произведениях…

Признаться, я ничего не ожидал в продолжение этого ни к чему не обязывающего разговора. Но каково же было моё удивление, когда буквально на следующий день он позвонил мне и спросил, где можно со мной встретиться, чтобы продать мне бумаги…

Так появился сюжет для очередной новеллы. Осталось только преобразовать его в приемлемую литературную форму и придумать название. Но здесь меня поджидало ещё одно удивление — название новеллы поместило её в начало этого сборника, поскольку очерёдность расположения в нём моих сочинений была подчинена самому простому порядку — алфавитному. И последнее стало первым.

Нет ничего хуже дурного предчувствия сразу после пробуждения, когда в окно твоего жилища вползает серое безжизненное утро. Я оглядел беспорядок своей комнаты и отыскал глазами белеющий в мутном свете циферблат. Стрелки показывали 7 часов 30 минут. «Зачем я согласился с судьёй на рассмотрение этого дела на десять утра?

Дурак!», — в который раз я выругался на себя за то, что опять из-за собственной недальновидности придётся в утренней давке метро, зажатым сонными и злобными людьми, ехать из одного конца Москвы в другой. Спал бы себе спокойно. После обеда бы — самое то. Как ни заставляй свой организм переключиться на график жаворонка, совиную натуру не переделаешь. Я встал и отключил электронное пиликанье будильника.

— Ничего, Жорик, крепкий кофе тебя взбодрит, — сказал я себе, укладывая пену для бритья на свою щетину. — Сон ты видел странный, конечно, но это так, из воспоминаний. Типичное пережёвывание прошлого. Выплюнь эту умственную жвачку и забудь. Чёрт!..

На левой щеке краснела царапина от бритвы. Порезаться безопасным станком? Не к добру это. Ой, не к добру.

Две чашки кофе нисколько не развеяли мрачные мысли. Ночной эпизод снова и снова в замедленном действии прокручивался в мозгу. Зачем этот ребёнок счёл нужным так неожиданно напомнить о себе? За столько лет он ни разу не снился мне, я уже почти забыл этот случай, а тут вдруг… Кстати, в каком году это было? В 91-ом…

Лето на Урале в тот год выдалось жарким и душным. Вместо того чтобы устроить себе нормальный отдых — кататься целыми днями на мотоцикле, купаться в озере и клеиться к девчонкам на пляже, — я целый месяц торчал в прокуратуре своего родного, но нелюбимого городка. Практика после третьего курса юридического института была ознакомительной, и было совсем необязательно самозабвенно отдаваться следственной работе, но в двадцать лет это мне казалось интересным. Я был прикреплён к следователю Кудряшову, молодому, деловитому и энергичному сотруднику. Всё это время он был для меня старшим товарищем. С ним я впервые участвовал в обысках, осмотрах, допросах. В один из первых дней июля, ближе к вечеру, в его кабинет заглянул милиционер, пожилой капитан.

— Здорово, Андрей, — поприветствовал он Кудряшова. — Ты сегодня дежуришь? У нас труп. Утопленник. На Севастопольской улице…

— Я так и знал! — Андрей хлопнул ладонью по столу, шутливо изображая недовольство. — Вот когда дежурит Новиков — тишина и покой во всём городе. А если я или Галина, то кто-нибудь обязательно зажмурится… Погоди, откуда на Севастопольской мог взяться утопленник? Там не то что водоёма поблизости, канавы приличной никогда не было.

— В колодце нашли, — кратко ответил капитан.

Что-то бормоча себе под нос, Кудряшов начал собирать свою «дежурную» папку с пустыми бланками протоколов. Встав из-за стола, он обратился ко мне:

— Поедешь со мной?

Я с радостью согласился. В моём воображении уже замелькали сцены из детективного фильма, и я играю в нём главную роль. Утопленник — это важный свидетель, которого устранила банда, недавно ограбившая банк. У этой преступной группы связи с мафиозными структурами страны. Далее следовали обыски, аресты, допросы. Во время захвата главаря банды один из наших сотрудников ранен, я беру его пистолет и продолжаю преследование особо опасного рецидивиста. В смертельной схватке враг повержен. Мне вручают высокую награду и сообщают об этом по телевизору. Кстати, в каком-то из эпизодов этого фильма я спасаю жизнь милой очаровательной девушке, которая в тот же день влюбляется в меня…

Когда наш милицейский «уазик» подъехал к месту происшествия, утопленника уже достали из колодца. Им оказалась девочка, возраст которой был три года и восемь месяцев. Врачи «скорой помощи» томились на жаре в ожидании нас возле частного дома, в котором случилось это несчастье. Родителей девочки допрашивать в этот момент было бессмысленно. Они только что приехали с работы и безутешно рыдали над телом дочери. Из всех людей, у которых можно было что-то выяснить, был дедушка погибшей. Он нам и поведал о том, как случилась трагедия.

— Мы с бабкой по хозяйству крутились, — утирая слёзы, рассказывал дед. — А внучка наша в огороде игралась. То я, то бабка поглядывали за ней. Потом через какое-то время смотрю, пропала Катенька. Думаю, может, домой зашла. Но и там тоже нет. Я бабку-то и спрашиваю: «А Катюшка-то где?». А она мне: «Так разве не с тобой?». Тут-то мы и спохватились. Давай искать. В колодец-то мы и не думали сразу глянуть…

Кудряшов сочувственно качал головой и что-то записывал. Я подошёл к колодцу, который был вырыт у самого края небольшого огорода возле забора. Лист железа, служивший для колодца крышкой, лежал сдвинутым на полтора метра от скважины. Я заглянул в чёрную глубину. В холодном блеске воды застыл игрушечный совок из ярко-зелёной пластмассы.

— Скажите, а в это время только вы и ваша супруга были дома? — осторожно спросил деда Кудряшов.

— Да, — кивнул тот и, всхлипнув, добавил, — да ещё вторая наша дочь, Катина тётка то есть.

— Простите, кто? — задал уточняющий вопрос Кудряшов.

— Ну у меня же две дочери, — начал объяснять дед. — Старшенькая, она бездетная у нас. А у младшенькой вот Катенька была.

— И где была ваша старшая дочь, когда вы узнали, что Катя утонула? — спросил Кудряшов, пристально глядя в глаза собеседнику.

— Здесь же, в огороде, — выдохнул дед.

Двое оперативников, до этого безучастно гулявших по огороду, повернули головы в сторону Кудряшова и деда. Поняв, что и для них предвидится работа, они насторожились.

— А где она сейчас? — продолжал свой устный допрос Кудряшов.

— Не знаю, убежала куда-то, — опустив глаза, сказал дед. — Она у нас дурная. Психопатка.

— Психопатка? На учёте у психиатра? — удивился Кудряшов.

— Да, первая группа инвалидности, — спокойно ответил дед.

Кудряшов отошёл в сторону и незаметно мотнул мне головой, чтобы я подошёл к нему поближе.

— Слышал? Не нравится мне всё это, — тихо произнёс Кудряшов.

— Надо найти эту тётку и допросить с пристрастием, — решительно предложил я. — Получается, она была здесь, когда всё это произошло. Бля буду, это она ребёнка столкнула в колодец. Тяжёлую железную крышку отодвинуть на полтора метра ребёнок сам бы не смог…

— Может, ты и прав, но только зачем это ей было надо? — скорее себя, чем меня, спросил Андрей.

— Ну она же психопатка, — начал отстаивать я свою версию. — Кроме того, бездетная. Просто из злости к своей сестре. Неосознанная ненависть. У психопатов, сам знаешь, всё это проявляется чуть ли не открыто.

— Допросим её, а дальше? — задумался Андрей. — Если она психопатка, её показания никакого доказательственного значения иметь не будут. А экспертиза на вопрос, могла она это сделать или нет, ответов не даст.

— И как быть? — растерялся я.

— Никак! — был ответ Андрея. — Спишем на несчастный случай.

— А вдруг это убийство? — не унимался я.

— Будем считать, что никто не хотел этой смерти, — подвёл итог Кудряшов.

В прокуратуру мы возвращались молча. Через несколько дней я отпечатал на машинке постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, Андрей расписался в нём и отнёс прокурору. С тех пор прошло тринадцать лет…

Сегодня ночью меня будто бы кто-то разбудил. В темноте я подошёл к двери своей квартиры, она была распахнута настежь. На пороге стояла девочка… «Дяденька, ты меня помнишь? Я Катя из колодца». Она была в том же красном платьице в белый горошек, в котором я видел её мёртвой. «А ведь я не сама упала туда». Улыбнувшись, девочка игриво завизжала и побежала прочь…

Я выглянул в окно. Серое мартовское утро не внушало оптимизма. С высоты двенадцатого этажа утренняя суета обывателей, спешащих по своим делам,